– Своя плоть мне дорога не менее, чем вам ваша… милорд. Я прекрасно знаю, кому перережут глотку, если что-нибудь случится с вами, пока вы оба находитесь на моем попечении. Герцог, нахмурясь, подумал: «Какой деликатный момент! Если я откажусь, он может обидеться. А если этот человек впоследствии не будет иметь для меня цены? И все же… чтобы он встал рядом без щита между нами, прикоснулся ко мне, когда я так мало знаю о нем?..» Сомнения вихрем промчались в его голове, по пятам преследуемые решением. – Мы в ваших руках, – сказал он и распахнул одеяние, Холлик рядом качнулся на пятках, но застыл на месте. – И если вы будете столь добры, – продолжил герцог, – хотелось бы получить описание этого костюма от привычного к нему человека. – Безусловно, – произнес Кайнс. Он ощупал под плащом Лето плечевые гермозастежки, давая по ходу дела пояснения. – Этот многослойный костюм – высокоэффективный фильтр и система теплообмена. – Он подрегулировал застежки. – Контактирующий с кожей слой порист. Пот проходит сквозь него и охлаждает тело, обеспечивая нормальный процесс испарения. Следующие два слоя… – Кайнс затянул ремешок на груди потуже, – …содержат теплообменные волокна и солепоглотители. Соли используются заново. Герцог удивленно всплеснул руками и произнес: – Весьма интересно. – Вдохните поглубже, – сказал Кайнс. Герцог повиновался. Кайнс ощупал гермозастежки у него под мышками, подтянул одну. – Телодвижения, особенно дыхание, – сказал он, – и осмотический процесс обеспечивают нагнетающую силу. – Он слегка ослабил нагрудный ремешок. – Восстановленная вода поступает в специальные карманы, откуда вы потребляете ее через трубку у шеи. Герцог наклонил голову и посмотрел на конец трубки. – Удобно и эффективно, – объявил он. – Умно спроектировано. Кайнс нагнулся, чтобы осмотреть гермозастежки на ногах. – Моча и кал обрабатываются в карманах на ягодицах, – сказал он. Поднимаясь, пощупал воротник, поднял клапан. – В открытой пустыне этот фильтр прикрывает лицо. Нософильтры вставляются в ноздри, их заглушки способствуют плотной подгонке. Вдыхайте через фильтр на рту, выдыхайте через носовую трубку. В хорошем, исправном костюме, изготовленном фрименами, вы теряете не более наперстка жидкости в день, даже если вам предстоит провести его в Великом Эрге. – Наперсток в день, – повторил герцог. Нажав пальцем на лобовую накладку костюма, Кайнс сказал: – Она может натирать. Если будет раздражать, пожалуйста, скажите мне – я подтяну ее чуть повыше. – Благодарю, – отозвался герцог. Он пошевелил плечами, когда Кайнс отошел на шаг. Костюм теперь казался удобным и не мешал движениям. Кайнс повернулся к Полу: – Что же, парень, теперь глянем и на тебя. «Хороший человек, придется, правда, научить его правильно обращаться», – подумал герцог. Пока Кайнс обследовал костюм, Пол стоял не шевелясь. Этот скрипящий гладкий костюм он натягивал на себя со странным чувством. Его сознание говорило, что никогда не приходилось ему до сих пор надевать конденскостюм, и все-таки каждое новое прикосновение адгезионных лент под руководством неопытного Гарни казалось инстинктивным, естественным. Затягивая потуже грудь, чтобы добиться максимального нагнетающего эффекта от дыхательных движений, он знал, что делает и почему. Туго затянув ткань на шее и накладку на лбу, он понимал, что нужно это, чтобы избежать появления водянистых мозолей. Кайнс выпрямился, озадаченно шагнул назад. – Ты уже носил конденскостюм? – спросил он. – Нет, я надеваю его впервые. – Значит, кто-то отрегулировал его? – Нет. – Твои пустынные сапоги опущены на лодыжках. Кто сказал тебе так сделать? – Просто… по-моему, так правильно. – Действительно, так правильно. Кайнс тронул щеку, припоминая легенду: «Он будет ведать пути ваши, словно рожденный на них». – Мы теряем время, – сказал герцог, показав на ожидающий топтер, и направился к нему первым, ответив кивком на приветствие часового. Опустившись на место пилота, он застегнул ремни безопасности, проверил панель управления и приборы. Аппарат покачивался, пока остальные забирались внутрь. Кайнс пристегнулся, оглядел комфортабельную кабину, мягкие подушки, серо-зеленую обшивку, поблескивающие приборы. Прохладный и чистый воздух омыл его легкие, едва двери захлопнулись и ожили кондиционеры. «Слишком уж мягко здесь», – подумал он. – Все в порядке, сир, – доложил Холлик. Лето подал мощность на крылья, посмотрел, как они поднимаются и опускаются, – раз, другой. И вот топтер был уже метрах в десяти над землей – перья на крыльях плотно сложены, задние реактивные двигатели со свистом разгоняют машину по крутой дуге. – К югу-востоку за Барьер, – сказал Кайнс. – Я сказал руководителю пустынных работ сосредоточить оборудование там. – Хорошо. Герцог развернулся к воздушному эскорту, аппараты окружили орнитоптер, защищая его. Они направились на юго-восток. – Конструкция и технология изготовления свидетельствуют о высоком уровне знаний. – Когда-нибудь я покажу вам фабрику одного из ситчей, – проговорил Кайнс. – Это будет интересно, – сказал герцог. – Я знаю, такие костюмы изготавливаются еще и в некоторых гарнизонных городках. – Грубые подделки, – сказал Кайнс, – любой из жителей Дюны, если он только ценит свою шкуру, носит костюм пустынной работы. – И потеря воды в таком костюме не более наперстка в день? – Если костюм надет правильно – шапочка сидит плотно и все прочие гермоуплотнения в порядке – основным источником потерь воды останутся ладони, – объяснил Кайнс. – Можно носить и перчатки, если вы не собираетесь делать что-нибудь особенное. Фримены в пустыне чаще натирают руки соком креозотового кустарника. Он уменьшает потливость. Герцог глянул налево, на изломанный горный ландшафт под собою, на разрывы ущелий, желто-коричневые полосы, пересеченные черными линиями трещин. Словно кто-то уронил все это с большой высоты, да так и оставил обломки на месте. Они пересекли неглубокий бассейн, четкая линия очерчивала песчаный язык, впадавший в него из каньона в северной части. Песок тянул свои пальцы в котловину – сухая песчаная дельта на темной скале. Кайнс откинулся назад, думая о пропитанной водой плоти под этими костюмами. Поверх балахонов они надели пояса щитов, на поясах – капсульные станнеры, на шеях – монетки передатчиков срочного оповещения. И у герцога, и у сына в наручных ножнах виднелись ножи. Ножны были заношены. Вид этих людей удивил Кайнса странной смесью мягкости и мощи. Они совсем не походили на Харконненов. – В вашем донесении, когда настанет пора уведомить Императора о смене правительства на планете, вы сообщите, что мы соблюдали правила? – спросил Лето. Он глянул на Кайнса, потом снова вперед, на приборную панель. – Харконнены ушли, вы пришли, – ответил Кайнс. – И все в порядке? – спросил Лето. Челюсти Кайнса напряглись: – Как планетолог и судья перемены я непосредственно подчиняюсь Империи… милорд. Герцог мрачно улыбнулся: – Но мы оба представляем себе действительное положение дел. – Я напоминаю вам, что его величество поддерживает мою работу. – В самом деле? И в чем же она заключается? В наступившем молчании Полу подумалось: «Он слишком поспешно навалился на этого Кайнса». Пол глянул на Холлика, но менестрель-воин смотрел вниз, на пустынный ландшафт. – Вы, конечно, имеете в виду мои функции планетолога? – жестко проговорил Кайнс. – Естественно. – В основном это биология и ботаника сухих земель и кое-какие геологические работы – бурение коры, эксперименты. Возможности одной планеты трудно исчерпать. – Вы проводите исследования специи? Кайнс повернулся, Пол обратил внимание на суровую линию щеки. – Любопытный вопрос, милорд. – Имейте в виду, Кайнс, теперь это мой файф. И мои методы иные, чем у Дома Харконненов. Пока я знаю результаты ваших исследований, я спокоен. – Он посмотрел на планетолога. – Харконнены не поощряли работ в этой области, не так ли? Кайнс глянул назад, не отвечая. – Можете говорить открыто, – сказал герцог, – не опасаясь за свою жизнь. – Императорский суд отсюда действительно далеко, – пробормотал Кайнс, думая: «Чего добивается от меня этот мягкий, налитый водой пришелец? Неужели он считает меня дураком, способным записаться к нему на службу». Не отрывая глаз от курса, герцог сухо усмехнулся: