Рука с клинком дрогнула, и рукоять вдруг загорелась. Смадж выпустил ее, и его противник улыбнулся, когда оружие упало между ними. Смадж поднял руки, и им овладел паралич. Сквозь пальцы, подобные изогнутым веткам, он смотрел на лицо врага. – Твое пожелание исполнено, – услышал Смадж его голос. – И получилось у меня неплохо. Определенно лучше, чем у тебя. Я рад новой встрече с тобой, – добавил он. Смаджу захотелось плюнуть, но во рту у него пересохло, к тому же ему мешали собственные руки. – Убийца! Зверь! – прокаркал он. – Вор, – мягко возразил враг. – А еще волшебник и завоеватель. – Если бы я мог двигаться… – Ты сможешь. Подними клинок и отруби для меня пальцы ног твоей падали… по самую шею, разумеется. – Я не стану… – Отруби ему голову! Одним чистым, быстрым ударом – будто топором палача. – Никогда! Он был достойным повелителем, добрым ко мне и моим товарищам. Я не стану осквернять его тело. – Он не был достойным повелителем. Он был жестоким мучителем. – Только для врагов – и они всегда того заслуживали. – Однако теперь его сменил новый повелитель. И у тебя есть только один способ дать ему клятву верности: принести голову прежнего. – Я не стану так поступать. – Слушай меня: сделать это добровольно – для тебя единственный способ сохранить свою жизнь в этом теле. – Я не стану. – Слова произнесены. Теперь тебе уже не спастись. И все же ты выполнишь мой приказ. В следующее мгновение в тело Смаджа вошел чей-то чужой дух, и он понял, что наклоняется и поднимает клинок. Оружие обжигало руки, но он удержал его, поднял и повернулся. С проклятиями и плачем он подошел к телу и взмахнул запевшим мечом. Голова откатилась на несколько футов, камни потемнели от крови. – А теперь принеси ее мне. Он поднял голову за волосы, держа ее на расстоянии вытянутой руки, и вернулся туда, где стоял мгновение назад. Его враг взял голову и принялся небрежно ею покачивать. – Спасибо, – сказал он. – Выглядит неплохо. – Он поднял голову, внимательно рассмотрел и вновь покачал. – Совсем неплохо. Интересно, а что стало с моей старой головой? Не имеет значения. Я найду для этой хорошее применение. – Теперь убей меня, – сказал Смадж. – Сожалею, но мне придется отложить эту работу на потом. А пока ты можешь составить компанию тому, что осталось от твоего повелителя, разделив сон со всеми, кроме двоих. Он указал на Смаджа, и тот рухнул на землю и захрапел; пока он падал, огонь погас. Когда дверь распахнулась, Ивен даже не повернула головы. После долгой паузы она услышала его голос и содрогнулась. – Ты должна была знать, – сказал он, – что рано или поздно я за тобой приду. Она не ответила. – Ты ведь не забыла обещание, которое я тебе дал. Она повернулась, и он увидел слезы на ее щеках. – Значит, ты пришел, чтобы украсть меня? – спросила Ивен. – Нет, – ответил он. – Я пришел, чтобы сделать тебя Госпожой Теневой Обители – моей Госпожой. – Украсть меня, – повторила она. – У тебя нет другого способа заполучить меня теперь, и это твой любимый способ обретения того, чего ты желаешь. Но любовь украсть нельзя, Джек. – Без этого я могу обойтись, – сказал он. – Что теперь? Отправляемся в Теневую Обитель? – Но ведь Теневая Обитель – здесь. Это место и есть Теневая Обитель, и я его никогда не покидал. – Я знала, – сказала она очень тихо. – …И ты намерен править здесь, на его месте, на месте того, кто был моим Повелителем. Что ты с ним сделал? – прошептала она. – А что он сделал со мной? Что я ему обещал? – спросил Джек. – …И с остальными? – Все спят, за исключением одного – он может тебя немного развлечь. Давай подойдем к окну. Она молча подчинилась. Он сдвинул в сторону штору и махнул рукой. Склонив голову, она посмотрела туда, куда он показал. Внизу, на ровной площадке, которой, как она знала, не существовало раньше, двигался Квазер. Серый двуполый великан исполнял сложные па Адского Танца. Он несколько раз падал, поднимался на ноги и продолжал плясать дальше. – Что он делает? – спросила Ивен. – Он повторяет подвиг, благодаря которому завоевал Адское Пламя. Его триумф будет продолжаться до тех пор, пока сердце или один из сосудов не лопнет, и тогда он умрет. – Как ужасно! Останови его! – Нет. Это не более ужасно, чем то, что он со мной сотворил. Ты обвинила меня в том, что я не выполняю обещаний. Что ж, я обещал ему отомстить и, как видишь, не нарушил своего слова. – Откуда у тебя такая сила? – спросила она. – Ты не мог совершать подобные вещи, когда я… когда я тебя знала. – Я владею Утерянным Ключом, – ответил он. – Колвинией. – И как тебе удалось его добыть? – Не имеет значения. Важно то, что я могу заставить горы ходить, а землю разверзнуться; могу призывать на помощь молнии и призраки. Могу уничтожить лорда в его месте силы. Я стал самым могучим существом Темного полушария. – Да, – сказала она. – Ты правильно себя назвал: ты стал существом. Он повернулся, чтобы посмотреть, как Квазер снова падает, а затем опустил штору. Ивен отвернулась. – Если ты проявишь милосердие ко всем, кто здесь остался, – наконец сказала она, – я буду делать все, что ты захочешь. Свободной рукой он потянулся к ней, словно хотел ее коснуться, но замер, когда услышал крик за окном. Джек улыбнулся и опустил руку. «Слишком сладко», – решил он. – Милосердие, как я узнал, есть то, в чем отказывают тем, кто более всего в нем нуждается, – сказал он. – Но, когда человек может сам его проявить, отказавшие ему начинают о нем умолять. – Я уверена, – сказала Ивен, – что никто здесь не просил о милосердии для себя. Она повернулась к нему и вгляделась в его лицо. – Нет, – сказала она. – Здесь нет милосердия. Прежде в тебе было что-то благородное. Теперь оно исчезло. – Как ты думаешь, что я намерен делать с Ключом после того, как отплачу своим врагам? – спросил он. – Я не знаю. – Я собираюсь объединить Темную сторону в единое государство… – И править им будешь, конечно, ты. – Конечно, потому что больше никто на это не способен, – сказал Джек. – И тогда начнется эра справедливости и мира. – Твоей справедливости. Твоего мира.