Магия исчезла, но рассвет все еще напоминал сумерки, а в них он мог действовать – пусть не как маг, но как вор. Ведь его стихией были тени. …Ни один клинок не мог коснуться его там, никакая сила не могла причинить ему вред. Встающее солнце осветило кусок балюстрады, и та отбросила длинную темную тень, упавшую всего в футе от Джека. Он попытался до нее добраться, но не смог. Тогда Джек выбросил правую руку так далеко, как только сумел. Его кисть и часть предплечья оказались в тени. Боль никуда не делась, как и треск позвонков; он по-прежнему ощущал сокрушительную тяжесть на груди. Однако знакомое темное чувство вошло в него и потекло по телу. Джек как мог старался не потерять сознание и напрягал мышцы шеи. С помощью извлеченной им силы он изворачивался и отталкивался до тех пор, пока в тени не оказались вся рука и плечо. А затем, используя локти и каблуки, он сумел переместить голову в дававшую силу тень. Затем он высвободил вторую руку, его пальцы сжались на горле Боршина, и он втащил тварь за собой. – Джек, что происходит? – услышал он голос души. – Я не вижу тебя, когда ты в тени. Прошло довольно много времени, прежде чем Джек вышел из тени. Он ухватился за ближайшую часть балюстрады и остановился, тяжело дыша. Он был весь покрыт кровью и липкой коричневой субстанцией. – Джек? Его рука дрожала, когда он потянулся внутрь того, что осталось от его туники. – Проклятье, – хрипло прошептал он. – Мои последние сигареты сломались. Казалось, он вот-вот заплачет. – Джек, я не думала, что ты уцелеешь… – Я тоже. Ладно, душа. Ты достаточно долго меня донимала. Я многое перенес. Теперь у меня ничего не осталось. Я могу осчастливить хотя бы тебя. Я даю тебе свое согласие. Делай что должна. Он на мгновение закрыл глаза, а когда снова их открыл, увидел, что его душа исчезла. – Душа? – позвал он. Ответа не последовало. В его ощущениях ничего не изменилось. Неужели они действительно объединились? – Душа? Я дал тебе то, чего ты хотела. Ты могла бы со мной поговорить. Никакого ответа. – Ну и ладно! Кому ты нужна? Джек повернулся и посмотрел на истерзанную землю, увидел, как косые лучи солнца даруют цвет пустыне, в которую он превратил свой мир. Ветры стихли, и казалось, будто воздух наполнило пение. Несмотря на развалины и тлеющий огонь, в этом ощущалась своеобразная обожженная красота. Не было бы никакой необходимости опустошать эти земли, если бы у него внутри не таилось нечто, приносящее боль, смерть и бесчестье туда, где их прежде не было. Однако из этих разрушений, а точнее поверх них, возникло то, чего он никогда прежде не замечал. Как будто все, на что он смотрел, содержало в себе возможность идеала. Вдалеке он видел разгромленные деревни, горы с отсеченными вершинами, обугленные леса. Вина за все это зло лежала на нем, ибо он и в самом деле заслужил свое прозвище. Однако Джек чувствовал, что на этих обломках вырастет нечто новое. Он не сможет поставить это себе в заслугу. Он может лишь нести бремя вины. Но он чувствовал, что больше ничто не помешает ему увидеть то, что возникнет теперь, когда мир изменился, ощутить это, насладиться этим и, быть может, даже… впрочем, нет. Пока, по крайней мере. Но непрерывное чередование света и темноты станет новым порядком, и Джек знал, что это будет хорошо. Он повернулся и посмотрел на восход, вытер слезы и посмотрел на него еще раз – у него возникло ощущение, что его взору предстало самое прекрасное зрелище из всех, которые он когда-либо видел. Да, вероятно, у него появилась душа, ведь никогда прежде он не испытывал ничего похожего. Башня перестала раскачиваться и начала разваливаться вокруг него. «Я был искренен, Ивен, – подумал он. – И даже сказал это до того, как у меня появилась душа. Я сказал, что сожалею, и был искренен. Я сожалею не только о том, что сделал с тобой. Но о том, что сделал со всем миром. Я прошу прощения. Я люблю тебя». …Камень за камнем башня разваливалась на части, и Джека отшвырнуло к балюстраде. «Все правильно, – подумал он, когда почувствовал, что ударяется о перила. – Все правильно. Спасения нет. Когда ветер, огонь и вода очищают мир, все злое гибнет или уносится прочь, и последнее и величайшее из зол не должно избегнуть этой участи». Он услышал могучий шум, подобный мощному порыву ветра, балюстрада треснула, и перила полетели во двор. На мгновение звук сделался прерывистым – как будто хлопало вывешенное сушиться белье. Когда Джека перебросило через край, он сумел развернуться и посмотреть в вышину. Падая, он увидел в небесах темную фигуру, которая росла у него на глазах. «Конечно, – подумал Джек, – ведь он наконец-то увидел рассвет и стал свободен…» Сложив крылья, с бесстрастным выражением лица, Утренняя Звезда падал, точно черный метеор. Приблизившись, он вытянул свои длинные руки и раскрыл массивные ладони. «Интересно, – подумал Джек, – успеет ли он?» Джек-Тень Новелла Предисловие автора Этот рассказ предваряет события, описанные в моем романе «Джек из Тени». Особенность мира, где происходят эти события, в том, что одна его сторона постоянно обращена к солнцу. Дневная сторона живет по законам науки, и огромные энергетические экраны спасают население от поджаривания, а землю – от высушивания. Ночная сторона, где правят законы магии, защищена от холода колдовским Щитом постоянно обновляемых заклинаний. Стороны мало контактируют между собой, хотя и присутствуют в мифах, фольклоре и легендах друг друга. Некоторые из жителей Темной стороны обладают удивительными способностями; у одних они сильнее, у других – слабее. Когда кто-то, владеющий подобными способностями, находит место, где они работают наиболее эффективно, он всячески старается установить над ним политический и военный контроль с тем, чтобы подчинить его себе. Иногда это требует немало времени и сил, поскольку на этой территории может находиться пик чужой колдовской мощи. Но у обитателей Темной стороны времени хватает, поскольку у каждого из них больше одной жизни. Сколько именно – тщательно скрываемый секрет. Спустя некоторое время после смерти они обнаруживают себя обнаженными, странным образом ожившими в Навозных ямах Глайва, в самой темной точке мира. Путь оттуда обратно, в более подходящие для жизни земли, полон опасностей. Джек, Джек из Тени, или Джек-Тень, как его называют в разных местах, не был жителем ни Светлой, ни Темной стороны, а являлся созданием сумерек. Он родился в Сумеречных землях между двумя полушариями. Его магия зависела не от места, а от присутствия теней, из которых он черпал волшебную силу. Подобно уроженцам Темной стороны, он обладал несколькими жизнями и не собирался тратить впустую ни одну из них. В отличие от других темноземельцев он мог свободно странствовать по темным королевствам, не теряя своих способностей, а его профессия – воровство – делала путешествия необходимыми. Эта история, одна из первых в его карьере вора, свела его с лордами Темной стороны в их местах силы, и он вынужден был использовать против них всю свою хитрость и подчинять себе тени. Я шел мимо горной крепости, огибая владения некоего лорда Белринга, чью репутацию у меня не было никакого желания проверять. Я не знал этих земель, и когда увидел скалящееся предупреждение у подножия украшенного горгульями замка, то решил отложить знакомство с этим местом на потом: Если хочешь жить, путник, не пересекай этой черты, иначе носить тебе улыбку, подобную моей… Но наверху, на уродливой стене, мне почудилось какое-то шевеление. Несколько мгновений я просто наблюдал, не будучи уверенным, обманывают меня глаза или нет… …Но лишь несколько мгновений. Я получаю такое же удовольствие от жестокого зрелища, как и любой другой, однако у меня нет никакого желания становиться его участником. Когда твари поднялись в воздух, я принялся искать укрытие, пытаясь обнаружить тени, которые смогут защитить меня. Я заметил маленький затененный участок, когда они подлетели и стали кружить надо мной. В этом месте метались мои двойники, но оно было совсем небольшим, да к тому же тени исчезали, когда твари махали крыльями, заслоняя исходивший от замка тусклый свет… …и их было слишком много. Достаточно, чтобы сразить всех теневых Джеков и единственного настоящего. Когда до меня дотянулись руки, от которых я не смог увернуться, я развеял двойников и вобрал в себя оставшуюся энергию теней. Я всегда предпочитал хитрость насилию. Это чудовищно – быть вынужденным сражаться, когда тебя превосходят количеством и массой. Насилию, как болезням или долгам, лучше подвергать других, нежели подвергаться самому. Полагаю, мой отпор удивил их. К сожалению, их массивные тела полностью уничтожили тень, и я был вынужден полагаться только на свои собственные силы. Их я также растратил… однако твари не желали моей смерти. Я не знал, радует меня это или тревожит. И все же продолжал бороться, надеясь улучить возможность сбежать или найти еще один лоскуток тени… Увы! Я был почти без чувств, когда горгульи подняли меня и отнесли по воздуху сквозь темноту туда, откуда появились.