– В детективном агентстве. Вы служите детективом? Я так и знала! Я ведь говорила. Я догадалась, что вы детектив! Джекаби улыбнулся. – Приходится соответствовать, – сказал он и резко завернул за угол. Я последовала за ним. – Вы случайно не знаете, нашли ли они ассистента? – Вы о ком? Кто такие «они»? Я протянула ему объявление, и Джекаби окинул его взглядом. – Полагаю, вы все неправильно поняли, – сказал он. – Но не переживайте, для большинства людей это нормально. Он сложил листок с объявлением пополам и сунул в карман пальто, а затем снова внезапно завернул за угол. – Меня зовут Джекаби. Как вы и сказали, я детектив. Но я не работаю в детективном агентстве… Я и есть детективное агентство. Я оказываю услуги криминального сыска. Следовательно, они – это я, а я – это они. А вы… – О, Эбигейл, – ответила я. – Эбигейл Рук. – Рук, – повторил он. – Как птица или как шахматная фигура?[1] – И то и другое, наверное? – ответила я. – Или просто… как мой отец. Казалось, мой ответ успокоил Джекаби и в то же время заставил его потерять ко мне интерес. Кивнув, детектив снова уставился на мощеный тротуар и погрузился в мысли. Джекаби шел быстро, но при этом на удивление много петлял. Я снова решилась заговорить, только когда мы миновали несколько кварталов. – Так ее уже заняли? – спросила я. – Должность ассистента? – Да, – ответил мой спутник, и я упала духом. – После того как я разместил объявление, должность занимали уже… пять раз. И освобождали тоже пять раз. Трое молодых людей и одна юная леди решили уволиться после первого же дела. Последний джентльмен оказался гораздо более стойким и полезным. Он остается со мной в… другой ипостаси. – В какой ипостаси? Притормозив, Джекаби отвернулся от меня, и его слова чуть не растворились на ветру. – Он временно стал водоплавающей птицей. – Что-что? – Это неважно. Вакансия открыта, Эбигейл Рук, но я не уверен, что вы справитесь. Взглянув на расхристанного детектива, я обдумывала наш странный разговор. Его нелепая шапка совершенно не сочеталась по цвету с длинным шарфом. Пальто, обвисшее на худощавом теле, хоть и выглядело дорого, но было основательно поношено. Карманы были набиты под завязку, и их содержимое тихонько позвякивало при каждом шаге детектива. Одно дело – получить от ворот поворот от человека в строгом костюме, галстуке и цилиндре, но здесь все было совсем иначе. – Вы что, меня за нос водите? – спросила я. Джекаби недоуменно взглянул на меня. – Мисс Рук, я вашего носа и не касался. – Я имею в виду: вы серьезно? Вы правда расследуете «непонятные явления», как написано у вас на вывеске? Это вообще ваш дом? – Необъяснимые, – поправил меня Джекаби. – Ну да. – Что же такое «необъяснимое явление»? – Я замечаю то… что не видят другие. – Как тогда, в таверне? Вы ведь так и не сказали, каким образом столько узнали обо мне с первого же взгляда. – Где? Юная леди, разве мы уже встречались? – Разве мы… Вы смеетесь? В таверне! Вы каким-то образом узнали, откуда я приехала… – Ах, так это были вы. Точно. Как я и сказал… я многое замечаю. – Оно и видно, – кивнула я. – И мне очень хочется узнать, что вы заметили во мне, сэр, ведь на лицо вы явно не обратили внимания. А когда мне чего-то очень хочется, я становлюсь весьма настойчивой, вот увидите. Это одно из качеств, которое сделает меня превосходным ассистентом. Я понимала, что дело вряд ли выгорит, но вместе с очередным отказом хотела хотя бы получить объяснение. Гордо вздернув подбородок, я пошла дальше плечо к плечу с детективом, хотя, если честно, мое плечо едва доходило ему до локтя. Вздохнув, Джекаби остановился на углу очередной мощеной улицы. Поджав губы, он повернулся ко мне лицом. – Посмотрим, – наконец сказал он. – Я заметил, что вы недавно были на Украине. Догадаться было несложно. Молодой домовик, украинский подвид славянского домового, успел свить гнездо в складках полей вашей шляпы. – Кто-кто? – Домовик. Будь его шерсть чуть длиннее, его было бы легко спутать с русским домовым. Он неплохо обосновался и, видимо, залез поглубже, когда вы сели на корабль. Что и переносит нас в Германию. Совсем недавно вы подцепили молодого клабаутермана, особую разновидность немецкого кобольда. По природе своей кобольды тянутся к минералам и принимают цвет излюбленного вещества. Ваш кобольд серый, как железо. Волшебный народец редко любит железо. Большинство духов не может к нему прикасаться. Возможно, поэтому ваш бедный домовик и закопался так глубоко. Клабаутерманы чрезвычайно полезны. Смотрите, он залатал вам подол пальто – должно быть, так он благодарит вас за то, что вы его подвезли. Эти славные ребята нередко помогают морякам и рыбакам. Генри Уодсворд Лонгфелло написал об одном наглеце, который… – Вы хотите сказать, что у меня на одежде живут два воображаемых существа, хотя я их не вижу? – перебила его я. – Вряд ли их можно назвать воображаемыми – и вам же лучше, что вы не видели этого паренька! – Джекаби хрипловато усмехнулся. – Не к добру человеку, который принес кобольда на корабль, заметить своего спутника. Так недалеко и до крушения. – Но вы их видите? – спросила я. – Вы сразу заметили их в той таверне? – Нет, не сразу. Когда вы повесили пальто, я заметил помет у вас на лацкане, и решил, что… – Помет? – Да, вот здесь. На лацкане. Я опустила голову и смахнула несколько пылинок с чистейшего лацкана, а затем снова выпрямилась, чувствуя себя невероятно глупо. – И люди платят вам, чтобы вы им об этом рассказывали? – Когда это необходимо для решения их проблем, – ответил Джекаби и устремился дальше. – Некоторые мои клиенты в высшей степени мне благодарны. Дом на Авгур-лейн мне подарил мэр Спейд. Он был очень рад избавиться от гнезда брауни, которые обосновались в углу его поместья и без конца проказничали, маленькие негодники. К счастью, брови мэра отросли быстрее, чем снова зацвели все розы его жены. – Клиенты платят вам недвижимостью? – поразилась я. – Конечно, нет, – отмахнулся Джекаби. – Здесь были… особенные обстоятельства. Большинство клиентов платит мне банкнотами, кое-кто – монетами. Бывает, люди расплачиваются золотом или серебром, если оно у них есть. Свои чайные сервизы и подсвечники я уже и сосчитать не могу. И предпочитаю все же банкноты. – Но тогда… почему вы так странно одеты? Бестактный вопрос сорвался с моих губ, прежде чем я успела прикусить язычок. Матушка пришла бы в ужас. – Странно одет? – поморщился Джекаби. – Дорогая моя, мой гардероб состоит из бесценных вещей. Я не могла понять, шутит он или говорит серьезно. – Прошу, не поймите меня неправильно, сэр, но разве эта шапка бесценна? – с сомнением в голосе спросила я. – Шелк ценится гораздо выше хлопка из-за способа его получения. Его нити часами производят крошечные шелкопряды, в то время как хлопок растет на любой ферме в Штатах и продается тоннами. Моя шапка, мисс Рук, связана из шерсти единственного выжившего йети из Швейцарских Альп, окрашена краской, которую смешала сама Баба-яга, и связана моей дорогой подругой Агатой в качестве подарка на мой день рождения. В вязании Агата новичок, но она вложила в эту шапку свою душу. Кроме того, она древесная нимфа. Не так уж много нимф занимается вязанием. Теперь скажите: разве моя шапка не ценнее тончайшего шелка? Он говорил серьезно. – Теперь я понимаю, – кивнула я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно более убедительно. – Прошу прощения. Просто на первый взгляд она не кажется такой уникальной. Джекаби то ли фыркнул, то ли усмехнулся. – Я перестал переживать о том, что думают окружающие, Эбигейл Рук. Советую и вам последовать моему примеру. По собственному опыту я знаю, что окружающие обычно заблуждаются. Во все глаза глядя на своего спутника, я вслед за ним завернула за угол и едва не налетела на стоявшего там полицейского. Полдюжины одетых в форму офицеров окружало вход в массивное кирпичное здание, сдерживая толпу любопытных зевак. – Ну вот, – улыбнувшись, сказал Джекаби. – Мы на месте. Глава четвертая Высокий, широкоплечий полицейский с орлиным носом свысока посмотрел на нас, и стало очевидно, что мой спутник здесь пользуется не большим весом, чем я. Джекаби отреагировал на препятствие с безграничной уверенностью. Детектив решительно подошел к офицерам. – Выше нос, джентльмены, держим спину прямо. Толпа напирает, давайте отодвинем ее еще шагов на пять. Приступайте. Стоявшие в дальнем конце оцепления офицеры, которым не было видно Джекаби, повиновались его властному тону и пошли вперед, отодвигая небольшую толпу зевак. Ближайшие к нам офицеры колебались, переводя взгляд с товарищей по службе на странного типа в нелепой зимней шапке.