Это черновой набросок, который я сделал прямо на съёмочной площадке, его потом использовали для оформления трейлера с реквизитом и оборудованием для моей команды каскадёров НА СЪЁМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ «МОЛОДОЙ МАСТЕР» В то время у меня была привычка работать по принципу «один перед едой, один после еды». Например, начало съёмок назначено на 7 часов утра, а я приезжал к 11–12 часам, и все на съёмочной площадке меня дожидались, а я как приезжал, тут же нацеплял солнцезащитные очки и принимал беззаботный вид. Зачем солнцезащитные очки? Потому что после пьянки накануне вечером лицо с утра выглядело опухшим до неприличия. Сотрудники на площадке называли меня молодым господином, и когда я появлялся, все говорили: «Молодой господин приехал». Я тогда был ещё и режиссёром и, едва объявившись, тут же отдавал команду: — Давайте снимем один эпизод. То есть, едва проснувшись, с опухшим лицом, я сразу же приступал к работе. Конечно же, мы ни в коем случае не снимали крупный план, снимали только общий. В 12:30 мы прерывались на обед. Днём после обеда я любил вздремнуть. Я располагался на киностудии Golden Harvest в комнате, которая когда-то принадлежала Брюсу Ли. После его смерти все обходили эту комнату стороной, и я самым нахальным образом занял её. Вот там я и отдыхал. Проснувшись около 4–5 часов дня, я снова принимался за работу, иначе мне было бы неловко перед всеми. Мы начинали отработку движений, а после неё, уже порядочно попотев, снимали ещё один эпизод, содержавший боевые сцены. Досняли — рабочий день окончен. После этого я начинал обдумывать съёмки общего плана на завтрашнее утро. Вот это и называлось «один перед едой, один после еды». Мы вели съёмки на вершине горы. Когда мне хотелось вздремнуть, для меня натягивали тент, чтобы прикрыть от солнца, и все обязаны были держаться от меня не ближе, чем на расстоянии 8 чжанов[75], чтобы не беспокоить меня шумом. Рядом со мной ещё ставили вентилятор, чтобы он обдувал меня. Тедди Чан[76] в то время был моим ассистентом, он каждый день таскал за собой дипломат и вёл себя почти так же, как я: пока я дремал, он либо тоже спал, либо отходил от меня на приличное расстояние и с кем-нибудь трепался. Однажды, так же после вечерней пьянки, я на следующий день работал всё по тому же принципу «один перед едой», как вдруг совершенно неожиданно нагрянул Леонард Хо. Я жутко перепугался, ожидая взбучки от начальства, и тут меня осенила блестящая мысль: лицо у меня выглядело довольно измождённым, я притворился, что мне сделалось нехорошо и с глухим стуком рухнул на землю. Леонард Хо засуетился: — Скорее, скорее, везите его в больницу, вызовите машину! Мне помогли подняться и усадили в машину. Оказавшись внутри, я, не открывая глаз, спросил: — Он всё ещё здесь? Мне сказали: — Уже ушёл. Я доехал на машине до больницы, умыл лицо и вернулся на съёмочную площадку. Подумать только, какой я был глупый и бессовестный, я заставил несколько сотен человек торчать на съёмочной площадке, дожидаясь меня одного! Лишь оказавшись в Америке на съёмках фильма «Драка в Бэттл Крик», я узнал, что никакая я не мега-звезда, и тогда же я понял значение поговорки «Какой бы высокой ни была гора, обязательно найдётся гора повыше». Тот фильм провалился в американском прокате, и когда я вернулся в Гонконг, мне захотелось кардинально измениться, стать новым человеком. Сейчас очень много молодых звёзд, поработав за рубежом, начинают осознавать собственную незначительность. После той поездки в Америку, сталкиваясь с людьми, которые мнят себя великими звёздами, я частенько говорил им: "Ты поезжай в Америку, тогда и узнаешь, что значит настоящая звезда". «Молодой мастер» «КТО Я?» Когда-то мы проводили дневные съёмки в окрестностях африканского города Йоханнесбурга. Правда, на самом деле эти «окрестности» расположены в 12 часах езды на машине. Да ещё от того места, где мы жили, до места съёмок нужно было добираться на машине целый час. Снимали мы в одной деревне у туземцев, установили на земле декорации, расставили реквизит, пригнали побольше кур и баранов и позвали туземных жителей в качестве массовки. Каждый день нам приходилось заново устанавливать декорации и расставлять реквизит. Всякий раз после окончания съёмок куры и бараны пропадали, местные жители говорили, что их похищают леопарды. Это звучало довольно устрашающе, и для пущей безопасности со мной на съёмки отправляли телохранителей. Как бы лучше описать ту обстановку? Значительную часть площади африканского континента занимает пустыня, и природные условия в том месте, где мы вели съёмки, были довольно суровые. А самый обыкновенный поход в туалет занимал как минимум полчаса. Дело в том, что мы вели съёмки с вертолёта, и в поле обзора камеры не должно было быть видно колеи от колёс, вот следы человеческих ног не возбранялись. Поэтому все автомобили нашей съёмочной группы были припаркованы очень-очень далеко, мы доезжали до этого места, а дальше выходили из машин и шли пешком. В таких суровых условиях сходить в туалет было весьма проблематично. Если кому-то из туземной массовки нужно было отлучиться по нужде, они могли отпроситься, всё равно в гриме они все выглядели одинаково, так что одним человеком больше, одним человеком меньше — всё равно. А вот мне уже было сложнее. Если мне нужно было в туалет, я сперва должен был пешком дойти до того места, где мы оставили автомобили, и на машине выехать за пределы данной территории. В общем, это было очень хлопотно. По вечерам же, чтобы сходить в туалет, нужно было идти в ту часть деревни, где стояли стога. Я шёл с фонариком и в сопровождении двух местных телохранителей: один шёл впереди меня, один сзади, каждый — с оружием в руках. Я вовсе не шучу, они боялись, что на меня нападёт леопард. Добравшись до места, где можно сходить в туалет, они давали мне один из пистолетов, рассказывали, как пользоваться фонариком (обязательно держать его так, чтобы вокруг меня всё время был свет) и ждали меня рядом. Пока я делал свои дела, я заметил, как впереди что-то шевелится, я забеспокоился и спросил своих провожатых, что там такое. Они ответили, что бояться нечего, это пасётся корова из их деревни. Они-то всю жизнь прожили в здешних условиях, и у них было очень острое зрение. Пожалуй, это был самый непростой процесс облегчения в моей жизни: в одной руке я держал тяжеленный пистолет, боясь при этом по неосторожности выстрелить, в другой руке приходилось держать фонарик. Я боялся по-нормальному присесть, опасаясь, что на земле окажется какая-нибудь тварь типа скорпиона и ему подобных, поэтому присел только наполовину. Потом, чтобы воспользоваться туалетной бумагой, мне пришлось взять фонарик в зубы, а он был большой и тяжёлый, как же было неудобно! После такого аттракциона у меня онемели ноги, болели руки и даже рот… Однажды мы возвращались на машинах после съёмок, и я увидел за окном человека, который показался мне необычайно высоким. Приглядевшись, я обнаружил, что он едет верхом на носороге. Ух ты, носорог! Как здорово! И я попросил водителя остановить машину, мне тоже захотелось прокатиться на носороге. Я попросил операторов установить впереди камеру, а все туземцы отошли в сторону, чтобы не попасть в кадр, мне хотелось заснять, как я буду ехать верхом. Сначала я просто попробовал оседлать животное, всё шло хорошо, носорог был такой послушный, я мог смело гладить его, трепать за уши. Потом все расступились в сторону, камера приготовилась, а мне теперь дали длинное копьё, которого не было, пока я только пробовал проехаться. Так вот, я взял в руки копьё, чтобы выглядеть колоритнее, и как только носорог увидел копьё, он задрожал и начал метаться, как перепуганная лошадь. Благо, у меня была отличная реакция, и я тут же спрыгнул с него. Увидев, что я стою на земле, носорог развернулся и собрался ринуться на меня. Я увидел неподалёку дерево, помчался к нему и стал бегать вокруг него, пока туземцы не схватили животное и не увели его. Было очень страшно! Когда моё волнение улеглось, я спросил, удалось ли что-нибудь заснять. Оказывается, все были так увлечены зрелищем, что забыли включить камеру! Как же я был зол! Если во время киносъёмок задействованы животные, нужно не только относиться к ним с уважением, но и приучать их к рабочему процессу. Во время работы над фильмом «Шанхайский полдень» нам необходимо было снять эпизод с целым табуном лошадей. Чуть ли не за полгода до этого я приказал съёмочной группе найти подходящее место и заняться там дрессировкой лошадей, чтобы они более или менее привыкли к съёмочному процессу. Каждый день вокруг них устанавливали множество камер, которые передвигали туда-сюда, то и дело зажигали и гасили освещение, приучали их к звукам выстрелов, при них разворачивали рефлектор. Благодаря такой дрессировке лошади ко всему привыкли и во время съёмок вели себя спокойно. «Кто я?» «ДОСПЕХИ БОГА 2: ОПЕРАЦИЯ КОНДОР» Фильм «Доспехи Бога 2» мы снимали главным образом в Испании и в Марокко. Все эпизоды в Марокко были сняты в пустыне. Каждый день мы вставали в 4 часа утра, в 5:45 приступали к работе и снимали до 12. После полудня работать было уже невозможно, потому что солнце в пустыне к этому времени начинало жечь беспощадно, и вся техника раскалялась до такой степени, что к ней нельзя было прикоснуться. Если бы мы продолжали снимать, вся плёнка начала бы плавиться, так что нам ничего не оставалось, кроме как закончить работу и спрятаться в тени. Весь остаток дня мы отдыхали. Съёмочной группе из Гонконга, которая привыкла работать в быстром темпе, такой режим был очень непривычен, нам было не по себе, что мы теряем столько драгоценного времени. Я буквально не находил себе места. Мы трудились там непрерывно больше месяца. Марокканцы привыкли один день в неделю обязательно отдыхать от работы, так что нашей съёмочной группе приходилось раз в неделю делать перерыв. По выходным мне было особенно неуютно, выходишь из гостиницы — повсюду сплошная пустыня, даже пойти некуда. В бассейне гостиницы всё занесено толстым слоем песка, никаких развлечений не было, и от этого наше пребывание там становилось ещё более тоскливым. Я зашёл к продюсеру и попросил его поговорить с работниками съёмочной группы, нанятыми из местных, уговорить их обойтись без этих выходных. Если бы они согласились, мы готовы были выплачивать им двойную зарплату. Мы нашли их сидящими возле бассейна, они что-то пили и болтали. Услышав просьбу продюсера, они страшно удивились: — В выходной день полагается отдыхать, мы не будем работать. Настала новая неделя, а за ней снова пришёл выходной, я сидел в своём номере, совершенно удручённый. Тогда я решил сам с ними поговорить: — Да вы подумайте: мы быстро отснимем материал, и все будут свободны, а мы вам ещё и двойную зарплату выплатим, вы побольше заработаете! Они спросили: — А зачем нам столько денег? Я опешил: — Я-то откуда знаю, на что вы их будете тратить… — Вот именно! — подхватил один из них. — Того, что я сейчас зарабатываю, мне хватает с лихвой, на что мне эти дополнительные деньги? Сегодня выходной, и мы будем отдыхать. Тут я лишился дара речи. «Доспехи Бога 2: Операция Кондор» «СМОКИНГ» Работать актёром в Америке — вовсе не то же самое, что работать актёром в Гонконге. В Гонконге я привык, что на съёмочной площадке всё решаю я, в Америке же приходится подстраиваться под других: если ты приехал сниматься в кино, то будь добр послушно играть. Каждый день, как только ты приезжаешь на съёмки, тебя просят пройти в свой трейлер, а если ты выразишь желание сначала пройти на площадку и взглянуть, что там делается, тебе ответят: «Площадка пока не готова, подождите в трейлере, вас позовут». И вот я сидел в своём трейлере и выжидал, мне присылали газеты, журналы, фрукты, обязательно кто-нибудь приходил, чтобы спросить, нужно ли мне ещё чего-нибудь, а я благодарил и отказывался. Потом ко мне наконец-то приходили, чтобы сказать: «Будьте готовы выйти через пять минут». Через пять минут, открыв дверцу трейлера, я обнаруживал за ней костюмера и гримёра: — Можно нам войти? Я приглашал их внутрь, они приводили меня в порядок, но на самом деле мне не нужно было ничего приводить в порядок, причёска у меня очень простая, но они действовали по установленным правилам, это была их работа, и приходилось позволять им делать то, что они должны. Обычно с одеждой и причёской мне помогает ассистент, но здесь это абсолютно неприемлемо, к этому относятся предосудительно: — Это моя работа! Когда они заканчивают со мной работать, я выхожу из трейлера и иду на съёмочную площадку. Моё кресло и все вещи, которые могут мне понадобиться, расставлены и разложены на площадке с большим профессионализмом. Часто мне бывает невыносимо смотреть на то, как работают иностранцы. В Гонконге, если нужно выполнить какую-то физическую работу, её незамедлительно кто-то выполняет, никакой иерархии и разделения труда у нас не существует — кому сподручнее, тот за неё и берётся. Например, если нужно отодвинуть кран, а человека, который занимается реквизитом, не оказалось поблизости, это может сделать кто-нибудь из моей команды каскадёров. Я и сам привык работать так же: если что-то нужно сделать и рядом окажусь я, то я сам это сделаю. Мне нравится такой подход к работе. В Америке совсем по-другому. Если режиссёр сказал, что нужно что-то отодвинуть, работник отзывается: — Хорошо, уже иду! — и идёт не спеша, они ни в коем случае не станут бегать. Согласно профессиональному уставу, если ты попросил кого-то выполнить то или иное поручение, да ещё заставишь его поспешить, а человек в спешке упадёт и поранится, то ты будешь нести за это ответственность и будешь обязан возместить ему ущерб материально. И мне приходилось молча наблюдать за их неторопливыми движениями, а они ещё и не в состоянии по одиночке передвинуть что-то, обязательно это делают вдвоём. Во время съёмок фильма «Смокинг», когда я висел в воздухе, да ещё в это время дул сильный ветер, оператору понадобилось сменить объектив, и он закричал вниз: — Мне нужен 75 объектив! И я увидел, как помощник оператора, направляясь к нам с объективом в руках, где-то на полпути притормозил, поприветствовал кого-то, обменялся с собеседником парой фраз, и только после этого снова двинулся к нам. Случись такое в Гонконге, он бы от меня выслушал всё, что я о нём думаю: