В той партии было всего 22 000 ящиков, то есть около 260 тыс. бутылок. 600 ящиков прислали в Гонконг, 2000 ящиков отправили на Тайвань, 3000 — во Францию… Вино очень быстро раскупили, и тут я подумал, что так нельзя, нужно забрать его назад. На тот момент одна бутылка стоила уже 800 долларов. А потом цена поднялась до 1200, до 1600 долларов. В конечном счёте на то, чтобы выкупить всё, я потратил несколько миллионов. Теперь я ни за что его не продам. Единственный человек в мире, у которого есть вино из той партии — это я. Это вино производства 1989 года, и сейчас оно стало ещё вкуснее. Я иногда преподношу его в качестве подарка. В молодости мы часто всей компанией устраивали гонки на автомобилях. Тогда это не считалось противозаконным, и никто нас не ограничивал. Часто мы, закончив работу на съёмках, той же компанией — Саммо Хунг, Юэнь Бяо, я, Фрэнки Чан и Эрик Цан — отправлялись в пригород, а иногда играли между собой на деньги. Потом я уехал в Америку на съёмки фильма «Гонки “Пушечное ядро”», там использовались исключительно автомобили «Мицубиси». Когда работа над фильмом закончилась, компания «Мицубиси» попросила меня стать их рекламным лицом, каковым я и остаюсь вплоть до сего дня, во всех своих фильмах я использую только автомобили «Мицубиси». Тогда мы совместно с компанией организовали турнир «Кубок Джеки Чана», это авторалли для профессиональных гонщиков, мы устраивали его несколько лет подряд, но в конце концов интерес угас, и я задумался: а как сделать, чтобы стало интересно? А почему бы не пригласить к участию в этих гонках актрис? Это мероприятие проводилось в Макао и очень скоро обрело огромную популярность. Люди приезжали в Макао специально, чтобы посмотреть соревнования «Кубок Джеки Чана», а когда мои гонки заканчивались, все разъезжались, никто не оставался смотреть профессиональные гонки, это было уже неинтересно. Однако с меня как с организатора каждый раз взимали бешеную плату: аренда земли и куча других расходов. В какой-то момент они настолько повысили цену, что я больше не захотел проводить своё мероприятие в Макао. Этими гонками я приношу вам столько пользы, а вы ещё с меня такие деньги дерёте. Я перенёс соревнования в Чжухай и в Шанхай. Доходы от этих гонок я отдавал на благотворительность. Однако организация таких мероприятий сама по себе требует больших затрат, а прибыль от них составляла всего 1–2 млн юаней, и в итоге я решил, что было бы проще пожертвовать эту сумму на благотворительность из своих средств, вместо того, чтобы тратить силы на организацию таких соревнований. Поэтому с автогонками я завязал. Позже я вместе с командой «Мицубиси» принял участие в профессиональных гонках Париж-Дакар, я спонсировал китайскую команду. Оглядываясь назад, я хотел бы напомнить всем, что не стоит слишком увлекаться такими вещами — будь то красное вино, сигары или что-нибудь ещё — пусть это остаётся лишь вашим хобби, не нужно слишком в это погружаться. Если купил бутылку вина, для неё нужен специальный ящик, нужно специальное место для хранения вина, а ещё нужно знать, как его правильно хранить. Сначала я купил папе очень много вина. Помню, однажды мне позвонил друг из Австралии, он в тот момент находился в доме у моего отца. Он говорит: — Разбилась бутылка того дорогого вина, которое ты подарил отцу. Я отвечаю: — Ничего страшного, я куплю ему новую. Посреди ночи мне позвонил отец: на самом деле бутылка не разбилась, ему просто жалко было открывать это вино для моего друга. Я очень смеялся. Много лет спустя, когда папа скончался, я приехал в Австралию, чтобы организовать похороны. После похорон я пришёл в дом отца разобрать оставшиеся там вещи. Добравшись до его винного погреба, я обнаружил, что он сохранил всё то хорошее вино, которое я ему когда-то купил, он не открыл ни одной бутылки. Я почувствовал невероятную горечь. Я взял две бутылки и, не сдерживая слёз, распил их вместе со своим менеджером и со всеми, кто приехал вместе со мной проводить отца. Меня одёрнули: — Ты действительно хочешь их открыть? Я говорю: — Да, я их открою, а какой теперь смысл их хранить?… Сейчас я уже не увлекаюсь коллекционированием красных вин и практически перестал их покупать. У меня их ещё осталось полным-полно, я их щедро раздариваю или продаю на благотворительных аукционах, либо распиваю вместе с друзьями. Помимо сигар, красного вина и автомобильных гонок, у меня было ещё много других увлечений. Я полупрофессионал по игре в боулинг, однажды даже вышел в финал соревнований по боулингу в Гонконге. В Австралии тоже доходил до финала. Я также сильный игрок в бильярд. Сейчас у меня проблемы с глазами, и это, конечно, сказывается на мастерстве игры. Ещё я неплохо играю в бадминтон, умею выполнять простые фигуры на роликовых коньках. Лыжи, сноуборд, водные лыжи, дайвинг, мотоцикл, велосипед, прыжки с парашютом — всему этому я научился во время съёмок своих фильмов. Обычно у меня нет времени чему-либо учиться, но, если нужно освоить что-то новое для фильма, я не жалею сил и времени и выучиваюсь очень быстро. ЗАЧЕМ НОСИТЬ НАЦИОНАЛЬНУЮ ОДЕЖДУ? Почему последние несколько лет я предпочитаю одеваться в нашу национальную одежду? Когда я снимался в фильме «Гонки “Пушечное ядро”» в Америке, меня в Голливуде ещё никто не знал. В фильме я играл японца, и все мои американские партнёры по фильму были уверены, что я и в самом деле японец, и мои попытки их разубедить не помогали. На различных мероприятиях я появлялся одетым в европейскую одежду. Меня спрашивали, откуда я родом. — Вы откуда? — Из Гонконга. — О, из Гонконга? Это же часть Японии? Мне приходилось объяснять, что Гонконг — это Гонконг, и он не имеет отношения к Японии. Никто понятия не имел, где находится Гонконг. Для большинства европейцев все азиаты на одно лицо, а когда они ещё и в западной одежде, их вообще друг от друга не отличить. Тогда я решил: ну всё, отныне я буду носить такую одежду, чтобы вам с первого взгляда было понятно, что я китаец. Поэтому я стал носить национальную одежду, и, глядя на меня, люди сразу же понимали, что я из Китая. После того, как я обрёл мировую славу, китайская национальная одежда стала моим отличительным знаком. Куда бы я ни поехал, я своей одеждой всегда выделяюсь на фоне других. Женщины обычно боятся, как бы на кому-нибудь не оказалось такого же платья, как у них — вот в моём случае такая вероятность очень мала. Расскажу один любопытный факт. На самом деле много лет назад, ещё до того, как я стал носить национальную одежду, я часто одевался в женское. Если вы взглянете на мои старые фотографии, вы можете заметить, что большинство предметов моего гардероба были женского покроя. Поэтому я не боялся, что другие мужчины окажутся одетыми в то же, во что и я. Мы как-то снимали во Франции, и там я нашёл женскую одежду больших размеров, так что я смог её носить. Цвета были очень красивые — голубой, розовый, я люблю одежду таких сочных оттенков. Я тогда был совсем молодой, 21–22 года, так что мог смело экспериментировать с яркими цветами и интересными фасонами. В одежде я всегда стремился отличаться от остальных, так же, как и в кино — когда все стали снимать фильмы в подражание «Проекту А», я снял «Полицейскую историю», когда стали подражать «Полицейской истории», я снял «Пьяный мастер 2». Мне нужно выделяться на общем фоне — быть тем, что по-английски называется outstanding (этому слову я тоже научился в Америке). Помню, в Америке тогда появилась книга под названием «Dress for success», в которой рассказывают, как правильно одеваться, чтобы достичь успеха. Она была очень популярной. Я в то время почти не умел читать по-английски, но попросил менеджера купить мне книгу, он читал и пересказывал мне содержание. Там, в частности, было написано, что руководитель-мужчина должен носить синюю рубашку в белую полоску — это демонстрирует его могущество и авторитет. Если двое будут в синих рубашках, то выше по иерархии тот, у кого она в белую полоску. Женщина в офисе должна быть в очках и носить юбку, прикрывающую колени. Очки на женщине внушают начальству уверенность в прилежании сотрудницы и добавляют интеллигентности её внешнему виду. В то же время ни в коем случае нельзя носить одежду кофейного цвета, но я не помню почему. Вся эта теория об одежде была мне очень интересна. Если вы посмотрите на известных людей, увидите, что у каждого свой собственный неповторимый стиль в одежде: Майкл Джексон, Лесли Чун, Анита Муи, Фэй Вонг… Когда Фэй Вонг начинала свою карьеру, она носила псевдоним Ширли Вонг и у неё ещё не было собственной «фишки». Потом она избавилась от псевдонима и стала выступать под своим настоящим именем, со временем обретя свой собственный стиль и становясь всё более узнаваемой звездой. Это же относится к большинству зарубежных звёзд, включая и корейцев. Необходимо найти в себе ту особенность, благодаря которой у зрителей останется яркое впечатление о тебе. Нужно идти своим путём. Идти проторенной тропой легче, а чтобы протоптать свою тропу, нужно приложить усилия, но если вам это удастся, вас запомнят навсегда. Это как с фильмами: если зритель увидит мой фильм и с первого взгляда поймёт, что это фильм в стиле Джеки Чана, это значит, что я трудился не напрасно. КАК Я УЖИВАЮСЬ С СЫНОМ Я всегда считал, что при воспитании детей необходимо применять телесные наказания. Родители всегда надеются, что ребёнок не свернёт на косую дорожку. В молодости я совершал порой ужасные ошибки, и мне бы не хотелось, чтобы мой ребёнок их повторил, я желаю, чтобы он прожил жизнь достойно. Но если воспитывать лишь на словах, ребёнок не станет к ним прислушиваться, а когда однажды он из-за этого попадёт в беду, будет уже поздно воспитывать. Люди нашего поколения — я, Юэнь Бяо, Саммо Хунг — за столом всегда едят так аккуратно, чтобы не уронить ни одного зёрнышка. В детстве, когда мы воспитывались в Академии китайской драмы, стоило уронить хоть одну рисинку, как мы тут же получали затрещину от учителя. Представители старшего поколения ценят чистоту и порядок — даже обувь всегда расставляют аккуратно. А Джейси? Едва войдёт в дом, тут же сбрасывает обувь как попало и ходит по дому в белых носках. Новенькие белые носки! Подошва, конечно, моментально становится чёрная. Почему он так себя ведёт? Потому что он не стирает для себя сам и не знает, как тяжело отстирать белые носки, иначе бы он не был таким небрежным. Я всегда стираю себе сам и знаю, как трудно отстирать белые носки, поэтому, если я их надеваю, то стараюсь не наступать в грязь, а вернувшись домой, стираю с мылом — так они у меня всегда остаются чистыми. Если ребёнок не слушает, что ему говорят взрослые, значит в него это нужно вколотить, но по телевизору сейчас показывают такую молодёжь, которая отнюдь не подаёт хороший пример. Когда Джейси был совсем маленьким, я однажды попытался его наказать, но не рассчитал силу. И моя жена и он сам были очень напуганы, да и я потом очень раскаивался, я ведь мог его убить, разве так можно? Я много размышлял и в итоге пообещал семье, что этого не повторится, с тех пор я больше не бил сына. Сейчас совсем другая эпоха. Попробуйте-ка дать молодому человеку пощёчину — на вас тут же подадут в суд. Если бы мы в своё время так же могли подать в суд, мы бы дружно пожаловались на нашего учителя, но в то время такой возможности не было, а учителя мы боялись до смерти. Джейси всегда очень боялся меня, вздрагивал при малейшем звуке моего голоса. Когда он был маленьким, мы с ним виделись нечасто. В своё время моя жена, чтобы избежать огласки, уехала рожать в Америку. В те редкие дни, когда я жил с семьёй, я возвращался домой только около двух часов ночи. В детстве Джейси был очень непослушным, весь в меня. Джейси учился в американской школе, окончил американский университет и привык во всём вести себя, как американец. Я очень радуюсь каждой встрече с ним, а он всегда ведёт себя так нагло и развязно, что через пару дней такого общения я уже с трудом себя сдерживаю. Я считаю, что кто-то должен его научить, как нужно стоять и как нужно сидеть, сказать ему, что при разговоре нельзя шататься из стороны в сторону. Но если я начну делать ему замечания, он и вовсе перестанет со мной разговаривать. Когда он был маленьким, я часто покупал ему видеозаписи с китайскими телесериалами, такие как «Ворота усадьбы»[92], «Император Канси»[93], «Троецарствие»[94], иногда посылал ему видеозаписи с благотворительных мероприятий, которые я устраивал, надеясь, что, раз он не слушает моих наставлений, то, может быть, хотя бы просмотр этих записей чему-то его научит. Как бы там ни было, когда я в очередной раз приехал к семье, обнаружил, что походка у Джейси была уже не такая развязная, как прежде. В те времена, когда Гонконг ещё находился под юрисдикцией Великобритании, я однажды сказал Джейси, что в гонконгских семьях часто отсутствует чувство надёжности и безопасности, уверенность, что всю их семью оберегает родная страна. Ведь там часто бывало так, что члены одной семьи имели разные гражданства. Взять к примеру нашу семью: я гражданин Гонконга, моя жена — гражданка Тайваня, у моего отца гражданство австралийское, а у сына — американское. И в то время в Гонконге так было во многих семьях. Похоже, сын запомнил мои слова. Последний раз, когда он приехал в Гонконг, он сказал: — Пап, я хочу отказаться от американского гражданства. Вскоре после этого он действительно принял китайское гражданство, отказавшись от американского. Меня это очень обрадовало, я убедился в эффективности своего подхода к воспитанию. Как я воспитывал и учил своего малолетнего сына? Мы с Джоан всегда это делали сообща. Когда он был неподалёку от нас, я начинал рассказывать его маме какую-нибудь придуманную историю, например: — Эх, у таких-то сын умер. Она подхватывала: — Что? Как же так? Он ведь совсем молоденький! — Он слишком разогнал машину и попал в аварию. Его мама заболела с горя и теперь лежит в больнице… — Зачем же он так быстро ехал? В это время я украдкой наблюдал за Джейси и замечал, что он прислушивается к нашему разговору. Таков мой метод воспитания: я старался не указывать ему прямо, как он должен поступать и как не должен — это абсолютно не эффективно. Иногда я учился на опыте других людей, например, брал пример с Ли Кашина[95]: он учил детей, что нужно быть независимыми и зарабатывать деньги самостоятельно. Если я брал Джейси с собой в поездки, то себе покупал билет в первый класс, а его сажал в эконом-класс и говорил: — Когда у тебя будут свои деньги, ты тоже сможешь летать первым классом. Я всегда очень любил делать уборку, я не выношу беспорядка. Джейси — моя абсолютная противоположность, у него в комнате всегда царит бардак. Когда я дома, я прихожу к нему в комнату и помогаю прибраться, собираю вещи с пола, не пропускаю ни одного, даже самого труднодоступного уголка. К его комнате примыкает мансарда, она совершенно пустая, и туда никто никогда не ходит. Там безумно грязно. Однажды мне было скучно, и я решил навести там порядок, отмыть всё дочиста. Пока я этим занимался, я думал о том, что эта мансарда по размерам могла бы сойти за целую однокомнатную квартиру. Внезапно мой взгляд упал на лежавшую в углу коробку. Я заглянул в неё и нашёл верёвку для занятий альпинизмом. Я стал гадать, для чего Джейси эта верёвка. Подошёл к окну и выглянул наружу. На кирпичах наружной стены виднелись следы. Я отпустил один конец верёвки — она как раз доставала до земли. Наверняка этот маленький засранец, вернувшись пораньше домой, говорил матери, что идёт спать, и дожидался, пока она уснёт, чтобы снова улизнуть из дома. Как же я поступил? На следующий день я позвал к себе домой У Гана, одного из своих каскадёров, и попросил его взглянуть на верёвку: — Как думаешь, она надёжная? У Ган осмотрел её и говорит: — Джеки, она очень надёжная, потому что это мы дали её Джейси по его просьбе… Я спросил У Гана, научился ли Джейси правильно пользоваться этой верёвкой. У Ган сказал, что научился. Тогда я успокоился, ведь самое главное — это безопасность сына. Я положил верёвку на место в том виде, в каком её нашёл, но всё-таки незаметно заменил на верёвке одно из креплений, которое показалось мне ненадёжным — специально нашёл крепление того же цвета. Проделав это, я попросил У Гана не рассказывать Джейси о том, что я знаю про верёвку. Джейси до сих пор не знает, что я в курсе. Если сейчас он прочтёт эти строки, то, вероятно, испугается задним числом, а может быть, растроганно улыбнётся. Когда Джейси стал постарше, мне постоянно казалось, что ему не хватает усердия, что я гораздо трудолюбивее, чем он, и мне очень хотелось, чтобы он был похож на меня. Вернувшись домой после нагруженного трудового дня, я обычно отправляюсь на пробежку. Как-то раз возвращаюсь я домой и обнаруживаю, что он уже давно лёг спать, а ведь ещё только десятый час. Я вышел из себя: — Ты что, уже спать лёг? Опять собрался улизнуть на гулянку среди ночи? В разговор вступила мама: