Никто из присутствующих не узнал о том, что случилось. Закончив съёмки эпизода, я подошёл к первому попавшемуся джипу, открыл его и залез внутрь. Там я дал волю слезам и проплакал очень долго. На следующий день я улетел в Австралию, чтобы распорядиться похоронами. Последние свои дни папа провёл в Гонконге. Он лежал в больнице, и я каждый день приходил его навещать, наблюдая, как он слабеет день ото дня. Пока он ещё был в состоянии говорить, я полушутя сказал ему: — Папа, когда ты умрёшь, я не буду приходить к тебе на могилу. — И не надо, зачем это нужно, — отвечал папа. Джейси сидел позади меня, я обернулся и сказал ему: — И когда умру я, не нужно приходить ко мне на могилу. Если хочешь быть почтительным сыном, будь им сейчас, а не после моей смерти. Иногда я спрашиваю себя, что же правильнее считать сыновней почтительностью? Не должен ли я был находиться рядом с родителями каждый день, быть с ними до самой последней минуты, проводить их в последний путь и уладить все необходимые дела? Я могу с чистой совестью сказать, что я — почтительный сын. Когда родители были живы, я был к ним внимателен, старался побольше бывать с ними, делал всё, чтобы при жизни они ни в чём не нуждались. Наверное, многим приходит в голову старинная поговорка «сын хочет позаботиться о родителях, а их уже нет». Именно! Нужно заботиться о родителях, пока они живы, а не ждать, когда вы их потеряете, и заниматься всякими формальными ритуалами, вроде сжигания ритуальных денег — неужели вы серьёзно думаете, что умерший их получит? Это всё пустое, это лишь попытка успокоить себя, либо просто-напросто показуха. Я никогда не помнил дни рождения своих родителей, да и сейчас не помню. Потому что я старался делать так, чтобы для них каждый день был как день рождения. История моих родителей, с одной стороны, вполне заурядная, а с другой — весьма необычная. Представляю себе, сколько семей в те годы прошло через похожие испытания. Мне очень повезло, что я родился именно их сыном, и я знаю, что они всегда мною гордились. ОН БЫЛ МНЕ КАК ОТЕЦ: ЛЕОНАРД ХО В 1978–1979 гг. подряд один за другим вышли три моих фильма: «Змея в тени орла», «Пьяный мастер» и «Бесстрашная гиена», которые имели оглушительный успех. Именно тогда я узнал, что такое прославиться за одну ночь и какова на вкус слава. Всё началось с того, что кинокомпания Golden Harvest предложила мне подписать с ними контракт, пообещав задаток — астрономическую сумму в размере 1 млн гонконгских долларов. Чтобы вам проще было оценить эту цифру, скажу, что мой гонорар к тому моменту составлял 3000 гонконгских долларов за фильм. Квартира в небольшом многоквартирном доме тогда стоила всего лишь несколько десятков тысяч гонконгских долларов. Так что сумма в 1 млн долларов представлялась мне такой огромной, что её хватило бы на всю жизнь. Но это было только начало, а потом сумма, предложенная компанией Golden Harvest, с 2,4 млн подскочила до 4,8. Мне поступали предложения и от других фирм, но мой менеджер Вилли Чан посоветовал остановиться на Golden Harvest. Он считал, что эта молодая компания станет лучшим трамплином для моей будущей карьеры. По его мнению, Рэймонд Чоу и Леонард Хо — надёжные партнёры для сотрудничества. К тому же они посулили мне широкий рынок, выходящий за пределы Гонконга и Юго-Восточной Азии. Они поставили своей целью вывести меня на международный рынок, чтобы я стал второй после Брюса Ли китайской звездой, покорившей весь мир. Возвращение в Golden Harvest вызвало во мне бурю эмоций. Раньше я уже работал здесь обычным каскадёром. Каждый день я рисковал жизнью, получая за это малюсенькую зарплату и потихоньку выжидая, когда меня заметят. Кто бы мог подумать, что этот день настанет так скоро! Мы договорились о встрече с тогдашним заместителем директора Леонардом Хо, сооснователем Golden Harvest наряду с Рэймондом Чоу. Они друг друга прекрасно дополняли и чётко распределили между собой обязанности: Рэймонд Чоу взял на себя коммерческие вопросы, а Леонард Хо отвечал за производство фильмов. Ещё до этого, работая вместе в кинокомпании Shaw Bros., они составляли идеальный дуэт, и теперь их сотрудничество давало созданной ими кинокомпании множество новых возможностей. При встрече мы коротко поприветствовали друг друга, и первое, что сказал мне Леонард Хо, было: — Сегодня я буду слушать, а ты — говорить. Я хотел бы выслушать твои идеи. Где уж мне было излагать свои идеи, пребывая в таком состоянии: от свалившегося мне на голову везения я целыми днями витал в грёзах и фантазиях. Однако, когда прозвучало его предложение, мне захотелось поскорее выложить все свои мысли, чтобы собеседник почувствовал, что я достоин этой работы. В итоге я заговорил сбивчиво, всё время путался, а потом почувствовал боль в желудке — в общем, выглядел абсолютно бестолковым. Вилли Чан заметил, что мне нехорошо, и пришёл мне на помощь: — Его недавние фильмы имели огромный успех. Спасибо, что оценили его работы по достоинству. Сейчас мы хотели бы выслушать, что вам нравится в этих фильмах и что вы рассчитываете увидеть в тех картинах, которые он будет снимать у вас. Возможно, это поможет нам в дальнейшем наладить сотрудничество. — До того, как стать кинозвездой, он уже успел заработать себе имя как каскадёр, и я ещё с тех пор им восхищаюсь. Однако я считаю, что вышедшие недавно фильмы всё же не раскрыли в полной мере его потенциал. Я бы хотел, чтобы он с нашей помощью нашёл и закрепил за собой собственный стиль. К примеру, он сделал попытку сочетать элементы экшна с комедией, и мы могли бы в дальнейшем действовать в этом направлении, стараться, чтобы каждый фильм оставлял у зрителей ощущение новизны. Нужно, чтобы Джеки выработал свой уникальный стиль. Я был потрясён тем, что услышал. Он полностью выразил мои мысли. Но его дальнейшие слова ещё больше меня удивили: — Конечно же, мы создали компанию, чтобы зарабатывать деньги, но я гарантирую вам, что не стану вмешиваться в планирование бюджета и как-то его ограничивать. Если вы согласитесь снимать кино у нас, мы предоставим вам полную свободу действий в съёмочном процессе и в производстве фильмов. Я не буду ограничивать вас ни в сумме бюджета, ни в сроках. Работайте над фильмами, а заботы о финансах предоставьте нам. Я прямо-таки потерял дар речи. Для новичка, только недавно начавшего свой путь в кинематографе, это был настоящий рай. Я с названым отцом Леонардом Хо Так началось наше многолетнее сотрудничество. Хотя Рэймонд Чоу был главой компании и мне доводилось часто с ним общаться, однако большинство вопросов, непосредственно связанных с кинопроизводством, я решал с Леонардом Хо. На первый взгляд, мы с ним были абсолютно разные: он постоянно носил опрятный и прекрасно скроенный костюм, со вкусом подобранный галстук и часы; я же, хотя деньги у меня уже водились, одевался, словно недавно вырвавшийся из бедноты деревенщина. Тем не менее, с каждым днём наше общение перерастало во всё более крепкую дружбу. В конце концов он стал считать меня своим названым сыном, а я относился к нему с глубоким почтением, как к родному отцу. Первым фильмом, который я снял, официально состоя в штате компании Golden Harvest, стал «Молодой мастер». Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы оправдать доверие обоих начальников и доказать всем, что мой успех — это не просто мимолётное везение. Помню, на съёмки одной сцены мы потратили более 50 дублей, чтобы запечатлеть, как я подбрасываю веер ногой в воздух и красиво ловлю его одной рукой. После несчастного случая, который произошёл со мной на съёмках фильма «Доспехи Бога», Леонард Хо взял с меня два обещания: первое — не стричься коротко; второе — герои, которых я играю, ни в коем случае не должны умирать. Эти два запрета я соблюдал до тех пор, пока Леонард Хо не скончался. Очень многому я у него научился и в житейских вопросах. Помню, как он говорил мне: прежде чем покупать квартиру, нужно убедиться, что перед домом сможет проехать пожарная машина и что спасательная лестница достанет до твоего этажа. Не стоит покупать квартиру в слишком высоком доме. Всё это я и сейчас помню очень отчётливо. В Сингапуре моя квартира — на четвёртом этаже, так что я в любой момент могу, в случае чего, выбраться на улицу. Главное, чтобы под окном было какое-нибудь дерево или выступ. Первая моя попытка покорить Голливуд, окончившаяся провалом, привела меня в полное уныние. Вернувшись в Гонконг, я только и думал о том, как бы отыграться за свои неудачи. Названый отец посоветовал мне встретиться с друзьями, взять отпуск и наслаждаться жизнью. Я его даже слушать не хотел, а он со вздохом сказал: — Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь, что жизнь — это не только работа, что в жизни есть вещи гораздо важнее. Не упускай их, потом может быть слишком поздно. Я же считал, что это всё преходяще, и лишь то, что записано на плёнку, будет существовать вечно. Моя профессия была для меня всем. И я не прислушивался к словам названого отца. Лишь много позже, с возрастом, я начал понимать, о чём он говорил. Последнее время я стараюсь больше времени уделять родным и друзьям, я начал ценить ту жизнь, которая существует за пределами съёмочной площадки. К счастью, ещё не слишком поздно. ЛЮБОВЬ ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ: ДЖОАН ЛИНЬ Когда-то в Гонконге выпускался журнал под названием «Серебряный мир». Однажды его редактор Энни Вонг сказала, что хочет дать мне посмотреть кое-какие фотографии, которые она сделала сама. Мы договорились встретиться в Парке Мира в районе Ша-Тин[154]. Как только я вошёл, заметил двух девушек. Одной из них была Энни Вонг, а второй — Джоан Линь. Эта девушка с первого взгляда показалась мне прелестной и невинной и очень выделялась из толпы. Я был очень дружен с Чарли Чином[155] и благодаря ему посмотрел несколько фильмов, где снималась Джоан Линь. Потом, оказавшись на Тайване, я воспользовался моментом и позвонил ей: — Ты говорила, что, если я буду на Тайване, ты на правах хозяйки пригласишь меня пообедать. — Хорошо, — ответила она. — Выбирай, что ты хочешь на обед. Я, как обычно, привёл с собой в ресторан целую компанию, а Джоан взяла с собой младшую сестру. Хотя мы и договорились, что она меня приглашает, но поскольку я привёл столько людей, я сказал ей, что это будет обед за мой счёт. Она не стала возражать и проследила, чтобы все сделали заказ и спокойно поели. В молодости я придавал большое значение производимому мною эффекту. Помню, когда-то я говорил всем, что не люблю рыбу и испытываю отвращение к сырым морепродуктам. Ребята из моей тогдашней команды каскадёров восприняли это как табу и каждый раз, когда мы ели в ресторане, говорили: — Джеки не любит рыбу, не будем её заказывать. А когда видели где-то рядом морепродукты, поспешно просили: — Скорее уберите это подальше, Джеки не любит морепродукты. Мне очень нравилось чувствовать себя хозяином, и со временем я и сам поверил, что не ем рыбу. Заказывая разные блюда, мои ребята сказали Джоан: «Наш старший брат не ест рыбу». — Почему не ест? — Удивилась она. — Здесь очень вкусная рыба. Давайте я вам закажу. Все безумно обрадовались! За нашим столом царила весёлая и оживлённая атмосфера, и время пролетело незаметно. Кажется, мы тогда мало о чём говорили, но после того обеда оказалось, что все мои ребята просто в восторге от Джоан. Все говорили мне: — Джеки, она такая красивая и такая милая! А я нарочно отвечал: — Да, и она за мной бегает. В общем, вёл себя, как ребёнок. После этого мы с ней ещё несколько раз встречались и вместе обедали. Постепенно я убеждался в том, что она совершенно не похожа на других. Она отличалась мягким характером, была общительная и легко сходилась с людьми. Несмотря на то, что она была звездой, она вовсе не была заносчивой, не питала страсти к роскошным шмоткам и богатым украшениям, всегда одевалась просто. Я был неотёсанным мужланом с грубыми манерами, но она не обращала на это внимания, всегда старалась подстраиваться под меня, чтобы мне было комфортно. Она никогда не делала мне замечаний по поводу неправильного произношения, грамматических ошибок или нарушения этикета. Подстраиваясь под меня, она частенько обедала со мной в простых забегаловках, не таких роскошных, как она привыкла, и заказывала то же, что и я. Когда я встречался с друзьями, она приходила вместе со мной. Целая компания неотёсанных парней собиралась в баре, мы пили и играли в карты или в кости, а она сидела рядом и была очень довольна. Что бы я ни рассказывал, она всегда улыбалась. Благодаря её поведению я вскоре почувствовал, что могу быть собой, что она любит бывать со мной не потому, что я звезда, а потому, что я ей нравлюсь как человек. Я никогда не спрашивал её, чем я ей приглянулся, но мысленно иногда задавался вопросом, как ей мог понравиться я? А она, похоже, не собиралась отступать. Однажды за обедом она обмолвилась, что сейчас снимается в одном фильме и что завтра ей предстоят съёмки в боевой сцене, а у неё нет никакого опыта, и она не знает, как защищаться. Она попросила у меня совета. Я спросил, где будут проходить съёмки. Джоан сказала мне адрес, и я пообещал, что завтра кое-что ей привезу. На следующий день я заявился к ней на съёмочную площадку и привёл всю свою команду каскадёров, повергнув в шок всех присутствующих. Таков был мой способ ухаживания, я тогда уже перешёл в наступление. В то время я снимался в Гонконге, а у неё были съёмки на Тайване. Как только у меня появлялось свободное время, я приезжал к ней на съёмки, привозил ей что-нибудь вкусненькое, а иногда приглашал к себе на съёмочную площадку. Мы тогда уже испытывали друг к другу определённые чувства. Однажды получилось довольно забавно: она приехала ко мне на площадку и мы нашли местечко, где можно было спокойно пообщаться. В тот день солнце пекло нещадно, я специально встал прямо под солнце, а Джоан уступил тенёк. В конце дня оказалось, что солнце не причинило мне вреда, зато Джоан обгорела, и у неё потом всё болело. В прессе стали одна за другой появляться сплетни. Многие были недовольны нашими отношениями. Она была знаменитой актрисой, которая пользовалась всеобщей любовью и имела добрую репутацию. Я же слыл грубым деревенщиной, который прославился за счёт боевых искусств и которому нельзя доверять. Многие считали, что я ей не пара. Но самое страшное случилось, когда в какой-то японской газете написали, что я женился — две мои японские поклонницы после этого покончили с собой. Дело принимало серьёзный оборот. Я боялся, что эти бесконечные кривотолки навредят Джоан и моим поклонникам. Мне кажется, если бы система СМИ в то время была так же хорошо развита, как сейчас, мы с Джоан давно расстались бы. Тогда же она сообщила мне, что забеременела. Я сказал, что хочу оставить ребёнка, и она ответила: — Хорошо, раз ты так говоришь, я буду рожать. Внешне я сохранял спокойствие, но в душе моей творился хаос, я был совершенно растерян. Ложная новость о моей женитьбе уже лишила жизни двух поклонниц. Кто знает, что произойдёт теперь, если новость о беременности Джоан просочится в прессу. Я решил посоветоваться со своим названым отцом Леонардом Хо. Он посоветовал отправить Джоан в Америку, чтобы она родила ребёнка там. Я обсудил с ней эту идею, она была не против. Находясь на самом пике популярности, Джоан резко отказалась от всех съёмок и улетела в Америку. Я тогда был занят очередным фильмом и не смог полететь с ней, её сопровождал мой менеджер. Он помог ей обустроиться и вернулся в Гонконг, а она осталась там одна, без заботы и поддержки. Я постоянно был занят работой и за весь период её беременности ни разу не приехал её навестить. Я прилетел в Америку лишь накануне родов. Для процедуры родов нужно заполнять анкету, и она спросила, можно ли дать ребёнку фамилию отца. Я согласился, но не знал, как уладить эту формальность, и тогда менеджер посоветовал нам сначала пожениться.