– Послушайте, я понимаю, это очень важно. Но вам лучше поговорить об этом с Рави или с Люси Сент-Джордж, а не со мной. Вы можете рассказать чуть больше о моей тете? В это мгновение в верхней части зала появляется Рави, направляющийся к ним с надкушенным тостом в руке. – Я прошу тебя, не говори ничего Рави, – шепчет миссис Вандерс. – Почему? – Я хочу сама с этим разобраться. В другой руке Рави несет картину в рамке. На картине – сидящие на водяных лилиях лягушки. Явный импрессионизм, Моне или кто-то, работавший в его манере. Когда Рави приближается, Джейн замечает в лягушках нечто необычное – их умные, но какие-то мертвые глаза. А лилии словно парят в воздухе над картиной. Очень необычно. – Есть минутка, Ванни? – весело спрашивает Рави. – Я кое-что принес. Миссис Вандерс бросает на холст полный отвращения взгляд: – Господи, Рави! Только не говори, что собираешься просить меня найти покупателя на ЭТО. – Ну пожалуйста, Ванни! – канючит Рави. – Ты испытываешь мое терпение. Ты и твоя мать. – Конечно, конечно… Но ты ведь знаешь всех узких коллекционеров! – Я подумаю об этом, – говорит миссис Вандерс и со значением добавляет: – Пока мы стоим здесь, перед Вермеером. – Хорошо, – кивает Рави, безмятежно разглядывая картину на стене. – Она всегда была моей любимой. – Точно, – соглашается миссис Вандерс. – Такая сияющая, правда? Женщина внезапно замолкает. Джейн переводит взгляд с миссис Вандерс на Рави и все еще ждет, что женщина спросит у него о странностях в картине Вермеера. – Не понимаю… – начинает Джейн. – Не лезь не в свое дело! – резко обрывает ее миссис Вандерс. – Всему свое время. Внутри Джейн что-то щелкает. – Значит, непонятки с Вермеером вас на самом деле не волнуют? Это только предлог, чтобы сменить тему и не говорить о моей тете Магнолии? – Что-то не так? – Рави выглядит удивленным. – О чем ты? – Она думает, что дама слишком бледна. Под яростным взглядом миссис Вандерс Джейн воинственно продолжает: – Она употребила слово «подделали». Рави замирает: – Подделали?! – Он выглядит одновременно удивленным и возмущенным. – Я не хотела тебя беспокоить, Рави, – оправдывается миссис Вандерс. – Да еще перед Праздником. Уверена, это ложная тревога. Рави поднимает руки и снимает картину. – Отвертку. – В его голосе слышится с трудом сдерживаемая паника. – Ты же понимаешь, что я не ношу с собой отвертки. – Я ношу, – неожиданно говорит Джейн и достает из кармана складной ножик, лежащий рядом с телефоном. В ножике есть крошечная выдвижная отвертка. Джейн вытаскивает ее и протягивает Рави. Мгновение спустя тот уже сидит на полу и сосредоточенно разбирает раму. Очень аккуратно вынимает холст и поворачивает к свету. Затем осторожно подносит кончик пальца к лицу пишущей женщины, почти касаясь ее глаза. Безмолвно ставит холст на пол и закрывает лицо руками. – Значит, я была права, – печально вздыхает миссис Вандерс. – Где Люси? – безжизненным голосом спрашивает Рави. – Сейчас. Джейн, ты сможешь ее найти? – Не вопрос, – отвечает девушка, но тут же откуда ни возьмись появляется Люси собственной персоной, направляющаяся в их сторону. Увидев сидящего рядом с картиной Рави, она делает озадаченное лицо и прибавляет шаг. – Рави, зачем ты достал картину из рамки? – Это подделка. – Рави запускает пальцы в свои седоватые волосы. – Что?! – воскликнула Люси. – Это же невозможно! По щеке Рави сбегает слезинка, за ней вторая. Это так дико для Джейн – стоять возле взрослого и очень богатого мужчины, на коленях рыдающего о пропаже бесценной картины. – Это идеальная подделка, – говорит он. – Идеальная, кроме следа булавочного укола в глазу женщины – его нет. Этот след – наша семейная тайна. Мы никому о нем не рассказывали. – Что? Дай-ка мне эту штуку. – Люси бережно берет у Рави картину. – О чем ты вообще? – Вермеер воткнул в холст булавку. Он прикрепил к ней струну, чтобы лучше почувствовать перспективу. Вот почему изображение так хорошо сбалансировано. Миссис Вандерс обнаружила это несколько лет назад. Люси пристально смотрит на Рави. – Вы знали, как работал Ян Вермеер? – возмущается она. – И никогда не делились этим с художественным сообществом? Когда мы так мало знаем о его методах! – У кого-то наш Вермеер, Люси!!! – в исступлении орет Рави. – И мне плевать, как он рисовал, пусть хоть засунув кисть себе в задницу! – Невероятно! – восклицает Люси, вглядываясь в картину. – Это великолепная подделка! – Даже кракелюры[8] выглядят натурально, – мрачно говорит миссис Вандерс. – Во всяком случае, при беглом взгляде, – кивает Рави. – А края? Он протягивает руку и забирает полотно. – Даже края совпадают! Кто-то достал картину из рамки и сфотографировал! – Плохо, что это произошло именно сейчас, за день до Праздника, – говорит Люси. – Из-за всей этой суеты круг подозреваемых только расширяется. – Ну, преступник явно не из семьи Трэшей, – отвечает Рави. – И не из Йелланов, и не из Вандерсов. Все мы знали о булавочном следе. – Если не рассматривать вариант, что отметина не была сделана специально, именно для того, чтобы отвести подозрения от Трэшей, Йелланов и Вандерсов. – Я знаю, что это не так, – упрямо возражает Рави. – Ладно, Рави, – перебивает его Люси с внезапным нетерпением. – Я обязательно учту все эти доводы в ходе расследования. Честно говоря, все еще не могу поверить. Вы точно уверены, что это подделка? В ответ Рави громко шмыгает носом, затем поднимает ножик и возвращает Джейн. – Где Киран? – спрашивает он. – Кто-нибудь ее видел? – Она в зимнем саду, – говорит Люси. – Играет в карты с Фиби и Колином. Рави поднимается, оставляя фальшивку вместе с рамкой лежать на полу. Причудливого Моне он прислонил к стене. – Я должен ей сообщить. – Рави бросается к служебной лестнице, хлопнув дверью. После секундного молчания Джейн бормочет: – Ну и ну… Люси, сузив глаза, испытующе смотрит на миссис Вандерс, затем переводит колючий взгляд на Джейн. Сейчас Джейн запросто может представить, как она ради бесценного шедевра водит за нос банду наркоторговцев. Конечно, это ее работа, но, право слово, сущий абсурд – предполагать, что она может иметь какое-то отношение к краже. И в то же время Джейн отлично понимает Люси: она сама уже успела переменить первое впечатление о собравшихся в Доме. До тех пор пока она не обдумает все возможные варианты, ей тоже не стоит никому доверять. А поскольку все это относится и к Люси, и к миссис Вандерс, Джейн машет рукой и спешно удаляется в свою обитель. Джаспер ждет ее у двери. Стоит Джейн открыть дверь, пес моментально ныряет под кровать. Вскоре оттуда уже доносится уютное похрапывание. Из окна гостиной девушка видит, как мистер Вандерс орудует лопатой на том самом месте, где вчера копошилась девочка. Движения мужчины плавны и изящны, словно смысл его действий заключается в самом акте копания, а вовсе не в банальной яме. На секунду он останавливается, чтобы чихнуть. Джейн хочется крикнуть, что, если все время копать, на этом месте никогда ничего не вырастет. Она отворачивается и с ненавистью оглядывает комнату с зонтиками. Все ее мысли блуждают вокруг фальшивого Вермеера. С одной стороны, все странности Дома наконец начинают приобретать реальные черты, становятся предметом разговора – и это хорошо. С другой стороны, чем больше она узнаёт, тем меньше понимает. И ей совершенно не хочется в итоге выяснить, что во всем этом как-то замешана Айви. Хотя если Айви или кто бы то ни был как-то причастен к краже, Джейн предпочла бы знать об этом. Вот гадство! Она берет блокнот, переворачивает страницу, исчерканную эскизами зонтиков, и выписывает на чистом листе имена, начиная с самых, на ее взгляд, подозрительных: