– Я должна поговорить с тобой, – сказала она. – Сегодня утром Кэтрин опять была в слезах. Я не могла добиться от нее никаких объяснений. Эдвард, что с ней происходит? Брат поджал губы: – Тебя это не касается. Вдруг рядом с ними оказался Томас: – Это из-за Джоан Бейкер. Не пытайся изображать невинность, брат. И я могу держать пари: она не первая. Эдвард вспыхнул. Джейн не сразу сообразила, о чем говорит Томас. Джоан Бейкер была прачкой в Вулфхолле, жизнерадостная девушка со светлыми косами и пышной грудью. Если мать услышит об этом – сразу отправит ее собирать вещи, в этом можно не сомневаться. – Я был бы благодарен вам, если бы вы не совались в чужие дела, – прошипел Эдвард. Томас усмехнулся. – Но знаешь ли, Эдвард, это становится нашим делом, когда нам приходится утешать твою супругу, – ровным голосом произнесла Джейн. – Все мы уже давно замечаем, что она несчастлива и при этом совсем недавно встала с родильного ложа. В такой момент о ней нужно особенно нежно заботиться. Прошу тебя, прояви к ней немного внимания. – Ради Бога, Джейн, ты слишком много на себя берешь! – прорычал Эдвард. – Что ты знаешь об отношениях между мужем и женой или о том, что – в нашем случае редко – происходит между ними? Ты собираешься в монастырь. – Я знаю одно: мне очень грустно так часто видеть ее плачущей, – не отступалась Джейн. – А что касается моего намерения стать монахиней… – Она позволила себе недомолвку. Ей было девятнадцать, и, хотя религиозная жизнь по-прежнему сохраняла для нее привлекательность, мать оказалась права: ее дочь изменилась и теперь не была так уверена в своем призвании, как в прошлом году. Они продолжили путь в ледяном молчании. Джейн не переставала думать о бедняжке Кэтрин, надеясь, что Эдвард, когда немного поостынет, сделает что-нибудь, чтобы ободрить свою жену. И может быть, кто-нибудь – не она сама, но, к примеру, мать – напомнит Кэтрин: мужчина должен быть счастлив в супружеской постели и в ее власти доставить ему радость. Джейн подозревала, что причина их проблем кроется в этом. Дома она повесила накидку, сменила кожаные сапоги на мягкие туфли и пошла в спальню, чтобы взять там корзинку с рукоделием. Эдвард протопал вверх по лестнице впереди нее, и когда Джейн вышла из своей комнаты, то услышала его громкий сердитый голос, отрывочные возгласы Кэтрин и плач малыша Нэда, их второго ребенка. Все знали, что их брак уже давно идет к краху. Долгая жизнь порознь не спасала его, и когда Эдвард изредка заглядывал домой, то вел себя беспокойно и проявлял все признаки того, что ему не терпится поскорее уехать. Вся семья старалась поддержать Кэтрин, особенно отец, он был для нее настоящей опорой, но они ничего не могли поделать ни с равнодушием Эдварда, ни с подавленным состоянием его жены. Отец не стеснялся напоминать Эдварду, в чем состоит долг мужа, и приказывал ему заботиться о жене, но это не шло на пользу, только портило отношения между отцом и сыном. В последнее время Кэтрин все больше грустила и томилась, удовольствие ей доставляла только забота о детях. Мать думала, что она опять на сносях, однако Джейн подозревала, что Кэтрин узнала о Джоан Бейкер и других девицах, с которыми делил постель Эдвард. В ту ночь, лежа на кровати под пологом и слушая ровное дыхание Марджери, Джейн вспоминала проведенное в Эймсбери время и размышляла, не оправдает ли ее надежд другой известный в Уилтшире монастырь – аббатство Лакок. Однако правда состояла в том, что теперь она уже не была уверена, подходит ли ей вообще религиозная жизнь, и подозревала, что эти сомнения никогда не развеются. – Если ты не можешь решиться… – начала мать и оставила фразу не завершенной. – Я всегда говорила: как только появится привлекательный молодой человек, ты сразу поймешь, чего хочешь в жизни. Но в том-то и состояла проблема. Никакой молодой человек не появлялся. И причиной этого была не скудость приданого; отец мог позволить себе щедрость. Джейн опасалась, что никто не просит ее руки, потому что она такая невзрачная. Даже предварительных разговоров с намеками на возможность сватовства не было. И неудавшаяся монахиня начала готовиться к тому, что останется старой девой, проведет всю жизнь как преданная дочь в родительском доме, заботясь о стареющих отце и матери. Бо?льшую часть времени такая перспектива ее не сильно расстраивала, она любила их обоих и была привязана к Вулфхоллу. Джейн казалось, что браки случаются только между другими людьми и к тому же не всегда складываются удачно. Посмотреть хотя бы на Эдварда с Кэтрин. Но иногда девушка страшилась будущего без детей и любви, той особенной любви, которая возникает между мужчиной и женщиной. И то и другое мать всегда называла величайшим Божьим благословением. Вдруг Джейн поняла, что плачет. Стараясь заглушить всхлипы, она уткнулась носом в подушку. Но Марджери все равно проснулась. – Что случилось? – пробормотала она. Джейн шмыгнула носом: – Скажи мне честно, я некрасивая? Марджери протянула ладонь и погладила сестру по руке: – Конечно нет, дорогая Джейн. Я считаю, ты очень милая. И такая светлая. – То есть слишком бледная. – Некоторые девушки могли бы позавидовать тебе. У тебя цвет лица совсем-совсем алебастровый и глаза голубые. Ты похожа на святую. – Марджери старалась, как могла. – Тогда почему ни один мужчина не ухаживает за мной? – Мы живем здесь слишком уединенно и тихо, – вздохнула сестра. – Редко кого-то видим. А когда нас куда-нибудь приглашают, все люди там взрослые и скучные. Говорят только о земле и налогах, да еще о том, как они ненавидят кардинала Уолси. Джейн села на постели и уставилась на затухающие в жаровне угли: – Думаешь, отец не слишком старается найти нам мужей? – С чего бы он стал заниматься этим, – фыркнула Марджери, – если ты годами убеждала его, что хочешь уйти в монастырь. Джейн была вынуждена признать замечание сестры справедливым. – Но ты-то этого не делала, а он ничего не предпринял. – Может быть, ему нравится, что мы живем дома. А я вообще не тороплюсь. Не хочу оказаться в положении бедняжки Кэтрин: выйти замуж за такого, как Эдвард, который демонстрирует полное равнодушие к ней. Но тебе, Джейн, надо сказать отцу о своем желании вступить в брак. Тогда он, наверное, что-нибудь сделает. А теперь давай спать. Джейн успокоилась. Марджери права. Нужно поговорить с отцом завтра же утром. Однако, когда это утро настало, она снова впала в нерешительность. В мае сэр Уильям привез из Вудлендса леди Филлол посмотреть на их нового внука. На крыльце гостей приветствовали сэр Джон, леди Сеймур, Эдвард, Кэтрин и остальные члены семьи, включая стайку детей. Спеленутого младенца с гордым видом принес на инспекцию с верхнего этажа отец. После рождения второго сына Эдвард получил отпуск со службы у герцога Ричмонда и прискакал на юг из Йоркшира, чтобы провести какое-то время с женой и детьми. Джейн было ясно, что ему не терпится вернуться. В Широком зале подали вино и засахаренные фрукты. Лучи вечернего солнца лились в окна. Семьи обменивались новостями. Джейн с беспокойством отмечала, что Кэтрин почти ничего не говорит, а сэр Уильям озабоченно поглядывает на дочь. – Ты как-то осунулась, Кэт, – сказал он. – У тебя что-то болит? Лицо Эдварда застыло. Кэтрин робко улыбнулась: – Ничего, сэр. Я здорова, благодарю вас. – У нее сейчас трудное время, – вступила в разговор леди Сеймур. – Это верно, – шепнул Джейн Энтони, – но не в том смысле, какой имеет в виду мать. – Вслух он сказал: – У меня есть хорошие новости. Мне предложили должность секретаря у моего дядюшки, сэра Эдварда Даррелла в Литлкот-Хаусе. Я приступаю к работе в сентябре. Отвлеченные этим известием, сэр Уильям и леди Филлол поздравили Энтони, и разговор принял менее опасный оборот. Кэтрин попыталась поучаствовать в разговоре, а Эдвард перестал сердито сверкать глазами. Мать приготовила очередной пир: в комнату внесли обильное угощение. Джейн смутилась, увидев, что Джоан Бейкер вызвали из прачечной помогать прислуживать за столом. – Мать наверняка не знает, что происходит между прачкой и Эдвардом, – шепнула она Томасу, который занял место рядом с сестрой на скамье. – Молю Бога, чтобы он не осрамился! – усмехнулся Томас. Ничто не доставляло Томасу большего удовольствия, чем вид старшего брата в стесненных обстоятельствах. Джейн задержала дыхание, когда Джоан наклонилась над столом и поставила перед матерью и Эдвардом блюдо с дичью. Лицо девушки оставалось безучастным, но, отстраняясь, она мимоходом коснулась грудью щеки Эдварда, с едва заметной фамильярностью сказала: – Простите, сэр, – и ушла. Эдвард с трудом сдерживал гнев, а Томас с трудом подавлял смех. Сэр Уильям громко нахваливал мясо, но леди Филлол хмурилась. Джейн сидела, почти не дыша, и лелеяла надежду, что больше никакие происшествия не омрачат застолья, устроенного по такому радостному поводу. Она пыталась придумать, чем бы поднять настроение гостям. Мать так старалась устроить им радушный прием. Но когда со стола убрали остатки трапезы, сняли скатерть и принесли последний кувшин с приправленным пряностями вином, Кэтрин вдруг разрыдалась. – Что это значит? – пробасил сэр Уильям. Мать бросилась утешать несчастную. Все столпились вокруг, умоляя ее сказать, что случилось. Эдвард похлопал Кэтрин по руке и попытался изобразить заботливость, но взгляд у него был холодный и недобрый. Отец выглядел смущенным. То, что невестка несчастна, выставляло его сына в плохом свете. – Пойдемте, Кэт, поговорим наедине, – обратилась к дочери леди Филлол, прошла в часовню и затворила за ними дверь. – Она немного не в себе после родов? – спросил сэр Уильям. – Я и сам так думаю, – ответил Эдвард. – Лжец, – пробормотал Томас. – Он прекрасно знает, что ее мучает. – В последнее время Кэтрин выглядела немного рассеянной, – сказала мать, качая головой. – Мы, как могли, старались подбодрить ее. – Не сомневаюсь в этом, миледи, – заверил ее сэр Уильям. – Могу поспорить, это просто какие-то женские фантазии; к тому же она только недавно родила. Ну, я откланиваюсь. Жена все мне расскажет, когда придет, я уверен. Желаю всем вам спокойной ночи. Когда он ушел, остальные немного посидели за столом, прислушиваясь к приглушенному звуку женских голосов за закрытой дверью. – Идите спать, – сказал Гарри, всегда готовый прийти на помощь. – Я подожду здесь и прослежу, чтобы все было в порядке. – Я останусь с вами, – предложила Джейн, испытывая облегчение оттого, что Гарри с ними. Он часто отлучался из дому в Тонтон, где служил управляющим замка епископа Винчестерского, и пробыл на этом посту уже несколько лет. – Мама, у вас утомленный вид. Вам нужно отдохнуть. – Но мне нужно удостовериться, что с Кэтрин все хорошо, – запротестовала леди Сеймур. – Здесь останусь я, – заявил отец не допускающим возражений голосом, который заставлял умолкать многих спорщиков в суде. – Всем спать! Когда они собрались к завтраку на следующее утро, атмосфера была напряженная. Мать утром встала первой, проверила, достаточно ли приготовлено хлеба, мяса и эля. Эдвард спустился вниз с Джейн и Марджери. Он подготовил все необходимое к выезду на ястребиную охоту, которую планировалось устроить в честь свойственников, но выглядел так, будто не спал всю ночь.