– Тут есть один маленький нюанс. Пока по факту исчезновения директрисы дело не возбуждено, мы не имеем права официально снимать и фиксировать какие бы то ни было отпечатки в ее доме. – И что же тогда делать? – растерялась Фима. – Глупость какая-то! Брат убит. Сестра пропала. Разве этого не достаточно для возбуждения дела о похищении Тамары Михайловны, не дожидаясь истечения этих глупых семидесяти двух часов с момента ее исчезновения? – Я попытаюсь поговорить с руководством. – Пока ты поговоришь, пока они дадут согласие, косматый Федот смоется! Если уже не смылся! И так как Арсений молчал, Фима заволновалась: – Послушай! Но ведь мы с тобой видели его физиономию! И Коля его тоже видел! И Алешка тоже видел! Четыре человека его видели! Если косматый привлекался, то его фотография должна быть в ваших базах данных. Давай посмотрим! На это ведь специальной санкции не нужно! – По идее, мы можем поискать его физиономию, но ты представляешь, какой это объем работы! В нашей базе данных миллионы фотографий самых разных правонарушителей. – Не будем искать по всей стране. Ограничимся пока что нашим городом и областью. Почему-то мне кажется, что он свой, местный. – Он говорил, что в лесничестве работает, – задумчиво произнес Арсений. – Можно через лесничества выяснить. – Вот ты и выясняй! – обрадовалась Фима. – А мы с ребятами поедем в отделение, поделим базу данных на равные части и станем высматривать нашего общего знакомого косматого среди других преступников. Но прежде чем им удалось осуществить эту идею, Арсению снова позвонили. Фима насторожилась. Такие звонки всегда предвещали какой-то новый виток в их расследовании. И она не ошиблась. – Ага! Понял! – сказал Арсений кому-то. – Да, ты прав, очень интересно. Сейчас же поедем к нему в гости! – Куда мы поедем? – Просмотр фотогалереи преступников временно отменяется. – А чем мы займемся вместо этого? – Похоже, наш с тобой господин Зябликов оказался не таким уж откровенным парнем-душкой. Поторопился я его отпустить. Как чувствовал, что нужно подержать его хотя бы сутки в камере. И не пришлось бы нам сейчас самим к нему в гости ехать. – А что он натворил? – Наши системы обнаружили сигнал с его мобильного номера вчера в три часа сорок семь минут по месту его регистрации. – Он был дома у Тани! Но почему же Татьяна с Раисой от нас это скрыли? – Скорее, Зябликов в квартиру бывшей жены и не поднимался. Он находился не в самом доме, а возле него. Совсем рядом. Но самое интересное, что в это же время там был зафиксирован еще один сигнал. Догадываешься, кому он принадлежит? Вид у Арсения был до того радостный, что Фима моментально догадалась: – Там была Полина! – Она самая! И, судя по синхронизации, эти двое провели какое-то время вместе. – Возможно, Полина тоже поехала в Лесной Бор? Только не с Алешей, а с этим Зябликовым? – На этот счет у меня сведений нет. Известно лишь то, что они встречались и произошло это непосредственно возле дома Ребровых. – То есть, взяв у Михаила конверт, Зябликов вовсе не таким уж прямым ходом отправился в Лесной Бор? Вместо этого он сделал крюк и встретился с Полиной? – И вряд ли он сделал это только для того, чтобы полюбоваться прекрасными глазами девушки. Между ними двумя существовала договоренность. Фиме совершенно не понравилась фраза про прекрасные глаза Полины, но она решила не заострять на этом внимание. Может, Арсений сказал это просто для красного словца? Как говорится, для красного словца не пожалею и отца. Ну а в данном случае Фиму, в которой вновь начала булькать ревность. И всю дорогу, пока они ехали до дома, из которого в данный момент исходил сигнал с телефона Полины, она думала о том, как ей лучше себя вести с предполагаемой соперницей. Холодно и отчужденно? Враждебно и высокомерно? Или лучше тепло и по-дружески? Потому что держи друга близко, а врага – еще ближе. Глава 11 Дверь им открыла сама Полина. Выглядело это так, словно она давно ждала их. На губах у девушки играла улыбка. И Фима со вновь проснувшейся в ней неприязнью подумала, что Полина и впрямь красивая. Пожалуй, даже красивее ее, Фимы. Очень неприятное ощущение, особенно если посмотреть, с каким восхищением глазеет Арсений на эту мамзель. – Здравствуйте, здравствуйте, – приветливо поздоровалась с ними Полина. – Вы уж извините, Сергей подъедет чуть позже. Но вы не волнуйтесь, я полностью в курсе дела. И могу показать вам квартиру не хуже его. Что же вы застыли на пороге? Проходите, пожалуйста. Сыщики от подобного гостеприимства и радушия и впрямь слегка растерялись. А Полина взирала на них, дружелюбно улыбаясь, и сколько ни всматривалась Фима, она не смогла заметить и следа растерянности или страха в прекрасных глазах Полины. – Мы не квартиру пришли смотреть, – грубовато произнесла она. – А что же тогда? Полина слегка встревожилась, но опять же не слишком сильно. – Полиция! – произнес Арсений, показывая девушке свое служебное удостоверение. – Нам необходимо задать вам несколько вопросов по поводу Сергея Зябликова. Вот теперь Полина испугалась. Она побледнела и отступила на несколько шагов. – Но я… Я ничего не знаю. Он попросил меня показать эту квартиру. Сказал, что сам не может, а раз уж я все равно тут, то люди посмотрят и уйдут. – Кому? – Клиентам. Сергей продает эту квартиру. Сегодня назначено несколько просмотров. А что? С квартирой что-то не так? – Не так с самим Сергеем. Что вы знаете об этом человеке? Как вы познакомились с ним? – Ну… – Говорите правду, если не хотите, чтобы я вас начал подозревать в совершении особо тяжкого преступления. – Ка-какого преступления? – Убийства вашего отчима, или уж кем вам там приходится гражданин Беляков Михаил. – Папа? – растерянно пробормотала Полина. – Папу убили? Но кто? – Это мы как раз и хотели выяснить у вас! – Но я ничего не знаю. Как его убили? Когда это случилось? Где он? Я должна ехать к нему! И Полина начала метаться по квартире, судорожно хватая свои вещи. – Успокойтесь, гражданка, – произнесла Фима и сама почувствовала, что голос звучит слишком уж сурово. – Истерикой вы ему все равно не поможете. Арсений укоризненно посмотрел на нее и мягко произнес: – Присядьте, Полина. Бежать никуда не нужно. Ему вы уже ничем не поможете. Лучше расскажите нам, что вас связывало с этим человеком? – Как это что? Он мой отец! – Родной? – Да! – А как же тогда семейство Ребровых? Полина сникла. – Вы и про это знаете. – Знаю о чем? О том, что они в родстве с покойным не состоят? Да, знаю. А вот насчет вас у меня есть вопросики. – Я все расскажу, – глухо произнесла Полина. – Но я вам клянусь, что я папу не убивала. Пусть он мне был и не родным, да и отношения у нас были не самые лучшие, но такого зла я ему точно не желала. – Насколько мы поняли, Беляковы вас удочерили? – Да. Мне было семь лет. Я только что потеряла своих родителей. Это было лето. Кажется, июнь месяц. Мы с родителями ехали на дачу, планировали провести вместе все лето. Долгое счастливое лето. А вместо этого я очутилась в детском доме. – Представляю, в каком шоке ты пребывала. – Мне там не нравилось, все вокруг было чужим. Я всегда была домашним ребенком, маминой девочкой, а тут вокруг куча других детей, строгие воспитатели, подъем по режиму, еда по режиму и вообще все по режиму. Я замкнулась в себе, не хотела ни с кем разговаривать. Врачи даже поставили мне диагноз – амнезия. Но я все помнила, просто не хотела, чтобы ко мне приставали с расспросами. Вот и сделала вид, будто бы ничего не помню. Но это не очень-то помогало. Ребята там были шумные и нахальные, или это мне с непривычки так казалось, не знаю. И когда мне сказали, что меня хотят забрать в семью новые папа и мама, я сначала обрадовалась. Куда угодно, лишь бы подальше от этого шума и гама. Тем более мне сразу сказали, что у меня будет своя комната, куча игрушек и что меня будут любить и баловать. Но вскоре я поняла, что эти люди взяли меня к себе для чего угодно, но только не для того, чтобы заменить мне родителей. И любви никакой у них ко мне не было. С самого начала со мной они разговаривали так, словно отдавали команды. А потом сказали, что я поеду к своей тете и поживу у нее какое-то время. Я сначала обрадовалась, потому что подумала, что они отвезут меня к тете Рите – сестре моей мамы, но оказалось, что они отвезли меня к какой-то совсем чужой мне тетке, которая тоже не была слишком мне рада. Она даже пыталась возражать, но Михаил как-то сумел уговорить свою сестру.