Новость поразила всех, даже меня, хотя я уже догадывался, точнее, я уже почти точно это знал. – Что ты несешь? – засомневался инспектор. – Разве он не должен был умереть давным-давно? – И он умер. Точнее, он убил себя, но вверил свою душу женщине, которую выбрал на роль своего орудия. Наверное, мне стоит начать по порядку. Мой брат, Малкольм Элридж, ненавидел меня с детства. Не знаю, почему, ведь он был успешнее и удачливее во всем – его любили родители, соседи, позже его стали любить девушки и уважать друзья. А я был в его тени даже будучи вдали от него. Но Малкольму всегда было мало, он был настолько жаден и нетерпелив, что однажды все-таки поплатился за это. О том, что смертельно болен, он узнал слишком поздно, не сказал об этом никому, но план в этой отравленной злом голове, уже созревал. Малкольм начал изучать черную магию. Рейчел попалась ему на глаза случайно, но он сразу понял, что она ему жизненно необходима, а тот факт, что она досталась мне, лишь больше убедил его. Так моя невеста попала в его сети, прельстилась идеей вечной жизни, обещанием магической силы взамен на сущую малость. – Господи, ты называешь малостью свою жизнь? – прервал я его рассказ, раздосадованный. – Прекрати уже заниматься самоуничижением. – Прости, Филипп, – Джулиус улыбнулся уголком губ, как раньше. – Больше не буду. Могу я продолжить? Ритуал, выбранный Малкольмом, предусматривал использование трех составляющих – ненависть родного человека, предательство любимого и разбитое сердце жертвы. У него было все это. Рейчел предала меня и разбила сердце, а ненависти в Малкольме хватило бы на десять подобных ритуалов. Оставалось лишь освободиться от бренного тела и привязать свою душу к Рейчел, тем обрекая ее на подобие бессмертия. Подчеркну, подобия. Даже я все это время был более живым, чем она. Меняя личины, она теряла себя, пока, наконец, не сошла с ума окончательно. Что вообще означает сумасшествие? Потерю себя, всего, что делает тебя тобой. Рейчел перестала быть той девушкой, которую я полюбил, и чувство, что все еще теплилось во мне, было любовью к призраку. Он замолчал, и никто из нас не посмел нарушить тишину, пока Джулиус не заговорил сам: – В первый раз им помешал Сэм Фелтон, во второй – девушка по имени Алиса, третья сторона, которую невозможно было предусмотреть. Такая вот ирония. – И что теперь? – Гаррисон выпустил облако едкого дыма и сквозь него бросил на Джулиуса тяжелый взгляд. – Ты обрел то, чего хотел? Джулиус посмотрел мне в глаза: – Думаю, да. Мне никогда не стать тем человеком, каким я был, увы, в одну реку не войти дважды. Но мне стало легче. Я вспомнил то, о чем еще хотел бы узнать: – Джулиус, ты что-то спрашивал у тех, кого удавалось изобличить в результате расследований. Что? Он усмехнулся и, сцепив пальцы перед грудью, предложил: – А ты не догадался? Все посмотрели на меня, даже стало неловко: – Догадался? Ну… – на самом деле у меня было предположение. – Ты спрашивал про Рейчел и ее господина? По его кивку я понял, что угадал. Получается, он думал о ней постоянно, я просто ничего об этом не знал. А то, что мне казалось издевкой с ее стороны – гадальные карты и все такое – было попыткой ускользающего разума дать подсказку, спасти любимого от печальной участи. – А Дафна Ричмонд? – вырвалось у меня. – Она существовала в действительности? – Кто знает, – пожал плечами Олдридж. – Если да, то, надеюсь, пребывает в блаженном неведении. Когда мы остались одни, Джулиус подошел ко мне, его тень нависла надо мной, сидящим на диванчике: – Скажи да. – Зачем? – Просто скажи мне – да. – Ни за что, – уперся я. – Как можно давать согласие такому полному опасных тайн человеку? Мало ли, что ты задумал. Он улыбался, и внутри у меня потеплело. – Хорошо, – я поднялся, едва не утыкаясь носом ему в грудь. – Да. – Спасибо, – выдохнул он, и я услышал, как громко и беспокойно билось его сердце. Прежде я никогда этого не замечал. – Я знал, что ты не оставишь меня. Филипп. Никогда. Впереди было еще столько всего, что он мог мне показать, столько мест, которые он мог для меня открыть. Я положил руку ему на плечо и сжал пальцы: – А ты меня? Обещаешь? Нам обоим нужен был рядом кто-то, кто напоминал бы нам, что мы люди, и что еще не все кончено. А что нас ждало еще много интересного, в этом я был совершенно точно уверен. конец