Пока я наношу фиксирующий спрей, слышу, как мое имя эхом разносится сквозь море людей. – Джун! Я вскидываю голову и оглядываюсь по сторонам, пытаясь определить, откуда доносится голос Селесты. Меня окружают «гиены» и «львы». – Вот дерьмо, девочка, смотри-ка, что кошка притащила… в буквальном смысле! Селеста – львица. Откинувшись на стуле, я поворачиваюсь и вижу, как она несется ко мне. – Что? Что ты… Я резко замолкаю, затем подскакиваю со своего места, словно в замедленной съемке. Этого не может быть. От осознания мое сердце начинает бешено колотиться, по венам струится адреналин. Я едва не захлебываюсь от оглушительного визга. Селеста обвивает Бранта за запястье и тянет вперед, зигзагами пробираясь сквозь толпу. – Я не уверена, можно ли ему здесь находиться, но мне пришлось забрать его на минутку, – говорит она мне, широко улыбаясь, ее зубы выглядят еще белее на фоне темно-оранжевого грима на лице. – Сюрприз? На лбу проступают капельки пота, а легкие сжимаются. Брант. Брант здесь. Он здесь, в Нью-Йорке, стоит посреди гримерки и смотрит на меня изумленными, широко распахнутыми глазами. А на мне костюм зебры. Я моргаю, дабы убедиться в том, что он настоящий. Дабы убедиться, что это не очередной бредовый сон. – Джунбаг, – шепчет он, произнося мое имя так, словно это что-что святое. Слезы застилают мне глаза. Кажется, что я сейчас упаду в обморок. Я подлетаю к нему на ногах в черно-белую полоску, и Селеста уходит с дороги, чтобы не оказаться зажатой между нами. Я кидаюсь в его объятия, но останавливаюсь в сантиметрах, боясь к нему прикоснуться. Мне страшно почувствовать его объятия, потому что я могу разбиться на осколки. – Брант, – всхлипываю я, моя нижняя губа дрожит. Все мое тело дрожит. – Ты здесь… На нем кремовая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами. Она контрастирует с его загорелой кожей и темными непослушными волосами – волосами, которые он неловко ерошит пальцами. Его глаза мерцают под искусственным освещением. Они мерцают от облегчения, от желания, от ощущения сладкого воссоединения. Это не телефонный звонок, не видеозвонок. Это не письмо и не сообщение. Я могу протянуть руку и дотронуться до него, если бы не боялась упасть навзничь. Он действительно здесь. Его губы растягиваются в улыбке, отчего на щеках появляются ямочки. Он убирает руку с непослушных волос и тянется ко мне, чтобы коснуться моего лица. Меня окутывает знакомый запах: мыла Ivory, мяты и дома. Все вокруг меня исчезает. Я закрываю глаза, когда он осторожно проводит пальцами по моим щекам; я впитываю его прикосновения впервые за два года. Меня заполоняют воспоминания: хорошие, плохие, прекрасные, болезненные. Отчаянные поцелуи и теплые объятия. Слезы, занятия любовью, печаль и грустные прощания. Боже, это слишком много… это так неожиданно и мощно, и… Мои легкие сжимаются. Я чувствую, как в груди начинает хрипеть, когда мое дыхание сбивается. О нет. Знакомое потрясение проникает в меня: огни, толпа, жара… он. Это он. Брант здесь. Как он может быть здесь? Шквал эмоций обрушивается на меня, колени дрожат, а легкие борются за полный вдох. Благоговейный взгляд Бранта исчезает, сменившись беспокойством. – Оу… ты в порядке? – Он подходит ближе, прижимает ладонь к моей щеке. – Джун. Я киваю, несмотря на то что не могу дышать. – Черт, – говорит Селеста, вскакивая и выхватывая мою сумочку, спрятанную под туалетным столиком. Она сует мне в руку ингалятор. – Давай отведем тебя в уборную. – Нет, я-я… все в порядке… – Я делаю несколько вдохов через ингалятор, а затем закрываю глаза, когда препарат облегчает сдавленность в груди. Я чувствую, как Брант поглаживает меня по руке, осторожно, но твердо. В меня проникает спокойствие, и мое безумие превращается в поток горячих слез, щиплющих мне веки. – Брант, – пискляво произношу я, снова распахивая глаза. – Я не могу поверить, что ты правда здесь. Он поднимает бровь от беспокойства – жест, который ни с чем не спутаешь. Он стискивает меня за руки, тяжело сглатывая. – Я здесь. Селеста поглаживает меня по спине, потом шепчет мне на ухо: – Иди подыши воздухом. У нас еще есть несколько минут. Я киваю. Брант ведет меня через группу танцоров к закулисной двери, что выходит на улицу, и, как только мы оказываемся на влажном августовском воздухе, я бросаюсь в его объятия; мои дыхательные пути наконец-то раскрываются. Хаос в моей груди рассеивается, и все, что остается, – это глубокое облегчение. Я пытаюсь сдержать слезы, чтобы не испортить макияж, но они все равно катятся по щекам. Они смачивают рубашку Бранта цвета слоновой кости, как его любимое мыло[47], и я чувствую, как он крепко меня обнимает, осторожно поглаживая ладонями спину. Он кладет мне руку на грудь, пальцами проводит по ребрам, словно пытаясь успокоить мои неисправные легкие. – Не плачь, Джунбаг, – шепчет он и наклоняется, чтобы поцеловать меня в волосы. – Ты меня напугала. – Я в порядке, – говорю я ему, всхлипывая. – Это был просто шок. Я слегка отстраняюсь и поднимаю взгляд к его глазам, ловя чувства, светящиеся внутри его радужек. Чувствовать его в своих объятиях, вдыхать его запах, наблюдать за вспыхивающим выражением его лица – от всего этого у меня голова идет кругом. Я сжимаю его плечи, чтобы удержать равновесие, все еще не уверенная, что твердо стою на ногах. – Боже… дай мне взглянуть на тебя. – Брант отступает назад и поднимает мне подбородок. Он блуждает взглядом по моему лицу, все еще чувствуется беспокойство после моего приступа астмы. – Не надо, – умоляю я. Новая волна слез подступает к глазам, когда я качаю головой. – Я зебра. Его губы наконец-то подрагивают в улыбке. – Ты мечта. – Кошмар, честно говоря, – фыркаю я. – Что ты здесь делаешь? Он отступает еще дальше, засовывает руки в карманы темных брюк. Уличное освещение отбрасывает на него желтоватый теплый свет, подсвечивая бронзовые переливы в волосах. Зелено-карие глаза находят мои, в них отражается больше, чем он прямо сейчас может сказать. – Это долгая история, но, может быть, мы что-нибудь выпьем и поговорим после выступления? Как ты меня нашел? Как долго ты пробудешь в городе? Ты все еще любишь меня? В моей голове проносится вихрь вопросов, но я просто киваю, понимая, что время на исходе. Мне нужно закончить выступление. У меня небольшая роль в знаменитом «Король Лев», и это немаленькое достижение для начинающей танцовщицы, как я. – Конечно, – киваю я, слизывая щекочущие слезы, что смешались с гримом. Мне нужно поспешить назад и поправить макияж, у меня в запасе всего пара минут. – У тебя есть билет? Ты будешь в зале? Он с сожалением качает головой: – Все произошло в последнюю минуту. Я взял номер тети Селесты, и она сказала, что вы, ребята, выступаете сегодня вечером. Я просто ждал здесь, пока вы закончите. – Брант наклонияет голову с легкой усмешкой. – Селеста случайно нашла меня. – Тогда встретимся здесь после шоу, – говорю я, когда мои жуткие, загримированные под зебру губы растягиваются в улыбке. Я уверена, что выгляжу как шут и любое влечение, которое Брант испытывал ко мне, рассыпалось в прах. – Ты подождешь меня? Брант прищуривается, словно я задала абсурдный вопрос: