Я живу своей мечтой. Я живу своей мечтой с любовью всей моей жизни. И Поли наконец-то называет меня по имени. Когда я раздумываю над тем, чтобы послать ему селфи со мной и Джун, то замечаю, что ее грудь все еще опасно выглядывает из платья. Так как у меня не хватает силы воли, дабы сказать ей об этом, вместо селфи я останавливаю свой выбор на быстром ответе. В этот момент раздается звонок. Бросившись к Джун, я неохотно поправляю платье и целую ее в носик. – С днем рождения, Джунбаг, – бормочу я, задерживаясь для второго поцелуя. Когда она улыбается, на ее губах мерцает мой любимый вишневый блеск. Я уже собираюсь бежать к входной двери, когда она останавливает меня. – Брант, – зовет Джун. Когда я поворачиваюсь, она перекидывает волосы на одну сторону и прикусывает эти вкусные вишневые губы. – Я тоже хочу ребенка. Мои глаза вспыхивают от нахлынувших чувств. Теплота проникает прямо в сердце, наполняя меня чувством, которое я даже не могу объяснить. Звонок. Подскочив на месте, я отгоняю от себя грезы – красочные мечты о младенцах, детских комнатах, колыбельных и драгоценных плюшевых слониках – и киваю, улыбаясь, как дурак. Все, чего я хочу, – это снова на нее наброситься в надежде, что она пропустила одну из своих таблеток. Сейчас ее день рождения кажется ужасно некстати. Я подбегаю к входной двери в нашу маленькую квартиру, скромно украшенную серпантином и частично сдувшимися воздушными шариками, и открываю дверь, чтобы увидеть знакомое лицо, сияющее мне в ответ. Кип. А, Кип. Я очень скучал по Кипу. Он протягивает мне ужасно упакованную коробку, обклеенную чем-то похожим на меню из местных гастрономов. – Ничего не говори, – смеется он, проходя мимо меня с чемоданом и стягивая с себя куртку. – Я в панике купил что-то, как только прилетел, взял скотч, но забыл саму оберточную бумагу. Я моргаю: – Это меню. – Ресторан находится тут рядом. – Хорошо, но нас бы вполне устроила подарочная карта. Она как раз помещается в бумажник. – Я смеюсь, когда он застывает на месте, щипает себя за переносицу и со вздохом качает головой. – Ну, об этом я не подумал, Брант. – Кип! – Джун несется из спальни, ее блестящие локоны развеваются за спиной. Она застегивает на груди темно-синий кардиган, вероятно, опасаясь очередного прокола в гардеробе. Она восторженно бросается к нему в объятия, улыбаясь мне через плечо. – Я так рада, что ты смог приехать. Я не видела тебя с переезда. Кип помог нам переехать в октябре прошлого года. Он взял отгул на работе, чтобы посмотреть большой город и попрощаться с нами, когда мы входили в нашу новую жизнь. Он был опорой для нас обоих, верным другом, и если что-то хорошее и произошло после поступления Тео на службу в полицию, так это то, что он привел Кипа в нашу жизнь. Поскольку у него не так много родных дома, а его сестра учится за границей, в Швейцарии, мы пригласили Кипа в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать день рождения Джун вместе с нами. Он будет спать на матрасе в гостиной в течение следующих пяти дней. И поскольку я не планирую воздерживаться от секса в течение следующих пяти дней, я очень надеюсь, что он взял с собой беруши. – Черт, я рад тебя видеть, – говорит он, ставя ее обратно на пол, пока она скромно делает пируэт. – Как жизнь на Бродвее? – Сложно. Невероятно. Изнурительно. Волшебно. Он улыбается: – Похоже на мою личную жизнь. – О! Разве ты не собирался взять ее с собой? Стянув с головы шапку, Кип почесывает затылок с тоскливым выражением лица. – К сожалению, мы сейчас находимся в непростой стадии. – Мне жаль, – мрачнеет Джун. – Правда. Довольно интересно, что Кип периодически состоит в непонятных отношениях с сестрой моей бывшей коллеги по ночному клубу. Ее зовут Клементина. Из того, что я слышал, это извилистая дорога: в совокупности с травмами прошлого, а также наряду с тем фактом, что Клем – мать-одиночка, у нее маленькая дочь. Это все совсем непросто, но, черт возьми, когда он говорит о ней, я узнаю его взгляд. Я узнаю эту искру. Я знаю, каково это – бороться за то, что кажется невозможным, даже когда ты знаешь, что это может быть чертовски идеально. Кип разувается в миниатюрном коридоре и прочищает горло, засовывая руки в карманы. – Все хорошо. Будет здорово провести немного время вдали и проветрить голову. – Он крутит пальцем в воздухе. – Перерыв заставляет сердце биться нежнее, и все в этом роде. Мы с Джун обмениваемся быстрыми понимающими взглядами. Я подмигиваю. – Это подарок? – интересуется она, ее взгляд устремлен на завернутую в меню коробку, все еще находящуюся в моих руках. Она хихикает и закрывает рот ладонью. – У нас как раз заканчивались меню. Очень предусмотрительно. Он покачивает головой, смущенно смеясь, пока проводит пальцами по коротко стриженным волосам. – В следующий раз будет подарочная карта, обещаю. – Заглянув на кухню, он хмурится, показывая пальцем в сторону духовки. – Знаете, меню может очень даже пригодиться, если не удастся спасти то, что там горит. Вот блин. Когда я вбегаю на кухню, из духовки вырываются клубы дыма. Похоже, я все-таки не забыл поставить торт. * * * – Кип услышал нас, да? Никто не спит всю ночь в наушниках. – Через бумажные-то стены? Не-а. – Мы идем, держась за руки, по Центральному парку, поглощая черничные булочки. Моросящий дождик уже прекращается, а небо проясняется. Я поднимаю взгляд, всматриваясь в сине-серое небо, ноги утопают в мокрой траве. – Он просто любит музыку. Все любят музыку. – Боже, Брант. Конечно, он пытался заглушить мои вопли банши[50], когда ты трижды довел меня до экстаза. – Ты можешь спросить его, когда мы вернемся. – Да я скорее умру. – Тогда я спрошу его. – Я отправляю в рот последний кусок булочки и начинаю жевать. – Для собственных исследовательских целей. Мне бы хотелось узнать мнение со стороны. Знаешь… были ли мы на самом деле на уровне воплей банши, потому что тогда это впечатляет, или это было больше похоже на посредственные стоны? – Она смотрит на меня, прищурив глаза и проглатывая остатки своего завтрака. – Есть что-нибудь еще, что я могу сделать? Необычную позу, или трюк с языком, или… Смеясь, она прыгает мне на спину, и я подхватываю ее за бедра. – Ты меня смущаешь. – Я просто хочу научиться, Джун. – Ты блестящий любовник, и ты это знаешь. Тебе просто некуда совершенствоваться. – Для меня это звучит как вызов. Я катаю ее на спине по парку, возвращая себе свое детское звание лучшего в мире «катальщика на спине». Я все еще вглядываюсь в небо: золотистая дымка проглядывает сквозь облака, когда у Джун звонит телефон. – Я хотела тебе кое-что сказать, но… – Она соскальзывает с моей спины. – Секунду, мама звонит мне по видеосвязи. – Джун отвечает на звонок, затем вытягивает руку, пока не оказывается в кадре. Саманта и Эндрю машут через экран. – Привет! – Джун Танцун, – острит Эндрю, поднимая брови. – Как поживает моя королева танцев? Она закатывает глаза: