– Думаю, это гордость. Ты гордишься собой за то, что сделал это трудное дело. Все остальные тоже гордятся тобой, и это очень приятно. – Я поднимаю взгляд на миссис Бейли, которая смотрит на нас сверху вниз, ее выражение лица – что-то среднее между нежностью и тревогой. Может быть, это гордость. Я продолжаю, возвращаясь к Джун: – Джунбаг… ты помнишь, как я сильно боялся спускаться с горки на санках прошлой зимой? – Да, – бормочет она. – А когда я наконец отважился скатиться, все болели за меня. Мне было так радостно. Я чувствовал себя счастливым. И это было так весело… Потом я делал это еще раз сто. – Я помню. – Ну, это вроде того. Тебе просто нужно быть смелой в первый раз, а потом уже будет намного легче. И возможно, тебе это так понравится, что тебе захочется это повторить еще раз сто. Преподавательница танцев вклинивается в разговор, улыбаясь: – Нам пора идти, Джун. Там тебя ждут раскраски и детские кружки вместе с остальными ребятами. Как тебе такое? Джун смотрит на меня своими большими заплаканными глазами, как будто ждет моего одобрения. Моего заверения. Она пролепетала: – Я буду хвабвой, как ты. У меня замирает сердце. Я воодушевленно киваю. Гордо. – Тепевь я танцую. – Джун снова крепко обнимает меня и целует в щеку, прежде чем отстраниться. Поднявшись на ноги, я наблюдаю, как она берет за руку свою преподавательницу и, пританцовывая, уносится прочь с высоко поднятой головой. Я машу рукой ей вслед. – Я горжусь тобой, Джунбаг. Джун еще раз кричит через плечо: – Буду хвабвой! Затем она заворачивает за угол, и ее радужное платье-леденец исчезает из виду. Крепкая рука сжимает мне плечо, я поднимаю голову и вижу мистера Бейли. Он смотрит на меня с нежностью своими карими глазами. Они напоминают мне горячее какао. – Ты замечательный молодой человек, Брант. Замечательный. Опять это слово. Я не чувствую себя замечательным: все, что я чувствовал, – это грусть, потому что Джун было грустно, и я хотел это исправить. Я хотел, чтобы она была счастлива. Я все еще перевариваю его слова, как вдруг боковым зрением ловлю вспышку лазурного и изумрудного. Я поворачиваю голову влево, в это же мгновение Тео резким движением оказывается позади меня, прячась от двух «павлинов», машущих нам из другого конца зала. Это Моника Портер и Венди Нипперсинк. Они накрашены, наряжены в свои костюмы для выступления – выглядят симпатично. Симпатично? Я только что назвал Венди Нипперсинк симпатичной. Жуть. Позади меня бормочет Тео: – Они ушли? – Нет. – Убираемся отсюда, Брант. Это унизительно. – Почему? – Я неловко машу в ответ своим одноклассницам, затем засовываю руки в карманы. – Потому что на мне этот отвратительный, связанный бабушкой жилет, конечно же, – говорит Тео. – Ну и что? Все не так уж плохо. – Он весь в маленьких овечках, играющих на губных гармошках. Я пожимаю плечами: – Думаю, было бы круче, если бы они играли на барабанах. – Привет, Брант. Привет, Тео. Девочки подходят прямиком к нам, и я толкаю Тео локтем, пока он не становится рядом со мной, взъерошив волосы и пытаясь прикрыть свой жилет руками. Я балансирую на носочках и киваю им. – Привет. Вы, девчонки, танцуете сегодня? Конечно, они сегодня танцуют. Иначе зачем бы им одеваться в костюмы павлинов? Я вспыхиваю от смущения, но не так сильно, как Тео. Его бледная кожа покрывается красными пятнами, будто у него сыпь. – Ага, мы танцуем, – отвечает Моника. Ее глаза загораются, когда она смотрит на Тео. – Мне нравится твой жилет. Мне кажется, Тео сейчас упадет в обморок. Он стоит с выпученными глазами, слова застревают в горле. – Эм, я… ага, он не мой. Это Бранта. Я уставился на него. – Он любит овец. И губные гармошки. А я просто надел его по ошибке, думая, что это другой жилет. Жилет, который намного, намного круче. – Он прокашливается в кулак. – Потому что я крутой. Я просто смотрю на него в недоумении. Мы все. – О, ладно, ну это… прикольно. – Моника заставляет себя улыбнуться. К счастью, вмешивается миссис Бейли. Она здоровается с девочками и говорит, что нам пора занимать места в зале. Я благодарен ей за это. И я очень зол на Тео за его вранье. – Пока, Брант, – говорит Венди, пока мистер и миссис Бейли собирают свои вещи, а Тео бросается вперед, как цыпленок. – Я помашу тебе рукой со сцены. Я пребываю в шоке, когда она приподнимается на цыпочки и осторожно целует меня в щеку. У меня вспыхивает лицо, и я бормочу: – Х-хорошо. Увидимся там. Венди хлопает своими длинными ресницами в моем направлении. Ее красновато-каштановые волосы высоко собраны, ни одна прядь не выбивается. Должно быть, это все тот же волшебный лак для волос. Затем она берет Монику за руку, и они уносятся к остальным членам своей группы, оставив меня в полном недоумении. Через мгновение я решаюсь догнать Бейли – и во время бега едва не спотыкаюсь. Когда мы уже сидим на своих местах, я бросаю недовольный взгляд на Тео. Он сидит, сгорбившись и подтянув под себя колени. – Зачем ты соврал, Тео? Ты выставил меня идиотом. – Не знаю. Извини, Брант. – Тебе не нужно было врать, ты же знаешь. Если бы ты меня попросил, я бы сказал, что это мой жилет. Он поднимает голову, во взгляде читается удивление. – Правда? – Да, правда. Между нами повисла тишина. Я перебираю пуговицы рубашки в ожидании дальнейших слов Тео. Наконец он вздыхает и выпрямляется. – Может, это тебе стоит быть Марио. Ты намного смелее меня, – говорит мне Тео, бросая взгляд в мою сторону. – Я могу быть Луиджи. – Нет, – качаю я головой. – Ты спасаешь. А я твой напарник. – Но… – Марио не перестает быть Марио из-за того, что ему стало страшно. Он продолжает бороться. Он продолжает идти вперед, пока не побеждает все страшные вещи, – говорю я, и мой голос смолкает в тихой аудитории. – Подумай над этим. У него есть очень много шансов, которые в итоге помогают ему сделать все правильно. Тео прикусывает губу, кивает, глядя вперед. Он молчит какое-то время, прежде чем шепчет: – Да. Ты прав. Меня охватывает чувство счастья. Гордости. И в этот момент свет гаснет и открывается занавес. Ведущий приветствует нас, и представление начинается. Все танцоры выходят на сцену, первые среди которых – младшая группа. Джун. Они лишь силуэты в полумраке сцены, но когда загорается неоновый и пастельный свет, я вижу Джун: она стоит с пятью другими балеринами, держа одну руку на бедре, а в другой – яркий аксессуар в виде леденца.