– Знаешь, сколько раз я дрочил, представляя, как кончаю на эти большие, молочно-белые сиськи? – Он сжимает мою грудь, словно губку, и я качаю головой, глаза закрываются. – Слишком много раз, чтобы сосчитать, милая. О боже. От алкоголя мой мозг затуманивается, тело шатает, пока я не упираюсь спиной в комод. Мое сердце бешено колотится в груди, но я не могу понять причину этих ударов. А потом он целует меня. Жестко, мокро, требовательно. Уайетт разжимает мне губы, просовывает внутрь язык, отчего я чуть не задыхаюсь. – М-м-м, – стонет он, скользя рукой вверх по моим ногам, пока не нащупывает внутреннюю поверхность бедра. – Знаешь, для чего было создано это тело? Слова кажутся для меня чем-то недосягаемым. Только слабый писк срывается с моих губ. Но он все равно отвечает: – Для меня. Уайетт хватает меня за волосы и толкает, из-за чего я падаю на колени. Он ловко справляется с ремнем и расстегивает молнию на своих джинсах. Штаны падают к щиколоткам, а за ними следуют и боксеры. Уайетт со стоном поглаживает себя, все еще сжимая в кулаке мои волосы; я застыла на затхлом ковре, не в силах пошевелиться. Я не знаю, почему из всех воспоминаний в памяти всплывает лицо Бранта. Ресницы дрожат, дыхание сбивается. Я заранее предвижу разочарование в его глазах, когда он узнает об этом. О предательстве. Он ненавидит Уайетта. И теперь я словно вонзаю нож в совершенное сердце Бранта. Меня охватывает стыд, и я уклоняюсь, когда Уайетт упирается в меня бедрами. – Глотай мой член, Джуни, – говорит он со стоном. – Я хочу первое право на этот хорошенький ротик. Нет! Меня начинает тошнить, когда головка его члена упирается мне в губы, и я отшатываюсь назад. – Я… я не могу… извини. Я просто… – Я в растерянности падаю на задницу, одергиваю юбку как можно ниже и вскакиваю на ноги. – Я передумала. Я не могу этого сделать. Я не хочу этого делать. Уайетт фыркает: – Да, я предполагал такое. Отступая назад на трясущихся ногах, я поправляю лифчик и скрещиваю руки на груди в защитном жесте. – В этом вся фишка хороших девочек, – бормочет он, натягивая на свой стояк боксеры. Он надевает джинсы и заканчивает: – Чертовски сложно с ними договориться, но, черт возьми… как же чертовски приятно, когда это удается. У меня ноет челюсть оттого, что я со всей силы стискиваю зубы. Я вот-вот расплачусь, поэтому разворачиваюсь и иду к двери. Он останавливает меня: – Как думаешь, он называет тебя Джунбаг, когда представляет, как засовывает в тебя член? Я застываю на месте. Кровь стынет в жилах, все тело цепенеет. Я бледнею, живот сводит. Я медленно поворачиваюсь к нему с шокированным выражением лица. – Что? Он пожимает плечами. Он просто пожимает плечами. – Ты спятил? – Мой голос дрожит от постепенно нарастающего гнева. – Он мой брат. – Он не твой брат, Джуни. – Уайетт застегивает молнию на джинсах и надевает ремень. – И поверь мне, он слишком хорошо осведомлен об этом факте. – Ты больной. – Не уверен, что больной здесь именно я. И тут густое и тяжелое осознание обрушивается на меня, проникая глубоко внутрь. У меня сбивается дыхание. – Дело не во мне, – шепчу я сбивчиво. – Это не было связано со мной. Лишь способ, чтобы добраться до Бранта. – Не могу представить себе более приятного способа. – Он намеренно облизывает губы, затем шарит в кармане и достает пачку сигарет. Вытащив одну из упаковки, он протягивает ее мне: – Куришь? Я потрясенно смотрю на него, потом разворачиваюсь и выбегаю из комнаты. Уловки. Он играет со мной, превращая прекрасное в нечто злобное и извращенное. Уайетт Нипперсинк – дьявол, как и его сестра. Как я могла зайти с ним так далеко? На меня обрушивается реальность случившегося, из глаз льются горькие слезы. Я чувствую себя мерзкой и грязной. Я подлое, отвратительное существо. Когда я вбегаю в гостиную, то отчаянно начинаю искать взглядом Селесту и ее брата Тони. Мне нужно выбираться отсюда. Мне нужно попасть домой, броситься в объятия Бранта. Мне нужно, чтобы он успокоил меня и смыл мои грехи. Но большая часть толпы уже рассеялась. Оставшиеся же просачиваются через дверь, в то время как полицейский стоит посреди комнаты и фиксирует выходящих. Он стоит ко мне спиной, но я узнаю его. Кип! Это напарник Тео, Кип. Он много раз бывал у нас дома на летних барбекю. Должно быть, он получил жалобу на шум и прибыл, чтобы пресечь распитие алкоголя несовершеннолетними. – Кип, – говорю я в отчаянии и бросаюсь к нему, чуть не спотыкаясь на каблуках. Он оборачивается, бросая на меня удивленный взгляд, словно не сразу узнав. – Джун? У меня текут слезы. Тушь размазалась по всему лицу, придавая мне безумный вид. Волосы спутаны после рук Уайетта, а одежда помята. – Тебя кто-то обидел? – Кип кладет руки на бедра, на лице проступает гнев, когда он приближается ко мне. Я отвечаю не сразу, поэтому он повторяет вопрос: – Джун. Тебя кто-то обидел? Я прикусываю губу и снова начинаю плакать. – Да, – сдавленно говорю я, опустив от стыда глаза в пол. – Я. Он хмурится, стоя прямо передо мной. – Пожалуйста, отвези меня домой. Глава восемнадцатая «Первый удар» Брант, 23 года Мобильный телефон звенит рядом со мной на тумбочке, поэтому я подскакиваю. Я не спал. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я не просыпался ночью. Я специально поставил звонок на полную громкость, потому что знал, что Джун сегодня вечером будет не дома, а я волнуюсь за нее, как сумасшедший. Потянувшись к телефону, который стоит на зарядке, я пролистываю уведомления. Кип: Я везу твою сестру домой. Она была на вечеринке, и я думаю, что-то случилось. Она в порядке, просто немного на взводе. Увидимся через несколько минут. Я перечитал его сообщение десятки раз. Мне кажется, что-то случилось. Мне кажется, что-то случилось.