– Черт, Джун… ты собираешься кончить мне в рот, да? Она вздрагивает, выгибаясь: – Д-да… Боже, да… пожалуйста, Брант, не останавливайся… Я ласкаю себя сильнее. Пока она умоляет меня, мой собственный оргазм все нарастает. – Черт, – повторяю я; мое тело дрожит от желания. Я двигаю пальцами внутри нее, все еще посасывая клитор и ощущая, как она приближается к пику. Она ловит ртом воздух, прерывисто дыша, а затем прижимается к моему лицу, пока я овладеваю ею языком и пальцами. А затем из нее вырывается резкий вскрик, дыхание сбивается, все тело содрогается от нахлынувшего оргазма. Я убираю от себя руку и провожу ладонью по ее бедру, крепко прижимая к себе и продолжая ласкать ее. Она сжимает в кулак мои волосы и откидывает голову назад, после чего из нее вырывается стон, – и она кончает. Джун кончает мне на губы и на пальцы, заливая меня влагой, а также нараспев произносит мое имя, словно это ее любимая песня. Когда она разряжается с тихим всхлипом, обмякнув подо мной и прикрыв лоб тыльной стороной руки, она медленно втягивает воздух. Я поднимаю голову – губы и подбородок покрыты следами ее оргазма. Она никогда не была так красива: полуобнаженная подо мной, волосы в беспорядке, а на коже румянец. Она слегка приподнимается, наши взгляды встречаются. Мы оба понимаем, что только что пересекли очень опасную, очень опьяняющую черту, и я понятия не имею, куда идти дальше. Джун прикусывает губу. Затуманенный взгляд перемещается вниз: брюки приспущены до бедер, и она останавливается на сильной эрекции. Он вздымается между ног, кончик блестит от спермы. Пульсирует от потребности быть внутри нее. Я не уверен, должен ли извиниться или поцеловать ее. Я не уверен, стоит ли мне продолжить дальше или запереться в спальне и достичь разрядки с ее вкусом на языке. Я начинаю невнятно бормотать, нависая над ней, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Я смахиваю с ее глаз прядь спутанных волос. – Черт… Джун, я… – Займись со мной любовью. Ее слова проносятся сквозь меня как ураган. Когда наши взгляды встречаются, она скользит рукой вниз и обхватывает мой член. Я закрываю глаза, сдерживая волну удовольствия, захлестнувшую меня от ее прикосновения. Я со стоном стискиваю зубы и стягиваю с нее платье, а затем швыряю его на пол. Поднявшись на колени, я смотрю на нее. Совершенно обнаженная. Совершенно беззащитная. Ее полные груди вздымаются при каждом вздохе, соски наливаются желанием. Вожделение смотрит на меня в ответ в светло-голубых озерах ее глаз. Джун. Мое самое сладостное благословение и самый тяжкий грех. Я начинаю расстегивать рубашку, по одной болезненной пуговице за раз. Джун наблюдает за мной, ее взгляд скользит между моими пальцами и сильной эрекцией. Когда я стягиваю рубашку, то снова накидываюсь на нее и прижимаюсь к ней лбом так, что наши губы оказываются в миллиметре друг от друга. Джун обхватывает мою шею, ее колени все так же раздвинуты в запретном приглашении. – Мне нужно поискать презерватив, – шепчу я хрипло. Она качает головой. – Нет. Я хочу чувствовать тебя… – Ее руки блуждают по моей спине, впитывая ощущение моей голой кожи, и скользят выше, пробегаясь по волосам. – Всего тебя. – Черт, Джун… – Я обхватываю ее лицо ладонями и большим пальцем провожу по ее губам. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, в них горит голод и нервозность. Она нервничает, я вижу. – Ты уверена? Мы не должны… Мои слова обрываются, когда она прижимается ко мне губами. Я впиваюсь в нее, глаза закрываются, а внутри рождается стон. Наши языки мгновенно переплетаются, а восхитительное знакомое ощущение влечет нас обоих, окутывая пеленой похоти и порока. Ее влага все еще покрывает мои губы, когда я наклоняю лицо, чтобы заполнить языком каждый дюйм ее рта. Я отстраняюсь только для того, чтобы прошептать, прерывисто дыша: – Ты чувствуешь вкус того, что я сделал с тобой? Она стонет, ногами обвивая мне бедра, затем проводит языком по моим губам. – Да, – говорит она, прерывисто дыша. – Сделай еще раз. Боже. Мой член дергается по ее просьбе, жаждая проскользнуть внутрь. Я провожу руками вниз по ее телу, по ее груди, и сжимаю тонкую талию. Затем я тянусь к члену и скольжу головкой по ее влаге, все еще жаждущей. Из меня вырывается стон, когда я лицом зарываюсь ей в шею. Джун скользит пальцами вниз по моей спине и замирает на ягодицах, крепко сжимая их. И это все, что мне нужно, дабы войти в нее всего на один мучительный дюйм. Только кончик. Она извивается подо мной, задыхаясь, ее всхлипывания звучат в моих ушах. Черт возьми, она узкая. Такая, черт, узкая. Я сжимаю ее волосы в кулак и провожу языком вверх по ключицам к сладкому изгибу шеи и полностью вхожу в нее с удовлетворенным стоном. И потом я застываю в шоке. Из нее вырывается сдавленный вздох, и она прикусывает мне плечо, чтобы заглушить боль. Не может быть. Я приподнимаюсь, и она откидывает голову назад. Наши глаза встречаются. Не может быть, черт подери. Я почувствовал это. Я. Почувствовал. Это. Как будто я только что прорвал драгоценный барьер, который я не имел права нарушать. Лавина противоречивых эмоций обрушивается на меня. Ужас. Смятение. Облегчение. Тошнотворный, животный импульс, от которого бурлит кровь, а бедра начинают двигаться против собственной воли, несмотря на осознание того, что я только что лишил Джун девственности. Джун была девственницей. Наши взгляды все еще прикованы друг к другу, когда я хриплю: – Как… Она слегка качает головой, как будто не хочет говорить об этом. Она не хочет говорить. Она не хочет останавливаться. Я снова прижимаюсь к ней лбом, стискивая зубы: – Я буду двигаться медленно. – Нет, не надо, – пищит она. Черт. Ей не стоит говорить этого, когда я нахожусь внутри нее, особенно зная, что я единственный мужчина, который когда-либо был в ней. Я покачиваю бедрами, заставляя себя двигаться медленно, несмотря на ее просьбу об обратном, затем обхватываю ее лицо ладонями, все еще прижавшись к ней лбом и касаясь ее носа. Пальцами зарываюсь в ее волосы, впиваюсь в щеки, пока наши тела движутся. – Тебе больно? – Я сдерживаюсь, пытаюсь не потерять контроль. – Нет. Продолжай. – Она впивается ногтями мне в затылок, обвивается вокруг меня ногами, притягивая ближе. – Боже, как же с тобой хорошо… Я набираю скорость. Я не могу удержаться. Джун изгибается и откидывает голову назад так, что волосы рассыпаются по дивану. Она притягивает мое лицо к своей груди, и я двигаюсь в ней быстрее, губами обхватывая ее темный сосок. Она стонет. Она умоляет меня не останавливаться. Мы танцуем с дьяволом, но она самое чистое, чем я когда-либо наслаждался. Сладкий, запретный плод. И я тону в ней. Я уступаю всему, что мы есть, и всему, чем, я никогда не думал, мы можем быть. Я сжимаю ее бедра, погружаясь в нее, и прикусываю ей грудь, отчего она вздрагивает. Она всхлипывает и царапает меня, впиваясь ногтями мне в плечи. Я скольжу губами выше, прикусываю мочку уха и шепчу: – Ты хранила ее для меня, Джун? – Я просовываю руку между нашими сплетенными телами, чтобы коснуться клитора. – Ты берегла это для меня? Она вскрикивает, крепко сжимая бедра: