И тогда я поняла. Я не могу в этом участвовать. Я скажу родителям правду и уйду нахрен отсюда. Даже если они во мне разочаруются, я этого не увижу. А когда я вернусь в Вирджинию, ситуация уже будет исчерпана. Освежив помаду, я ещё раз взглянула на себя и снова улыбнулась своему отражению. Когда решила, что уйду с коктейльной вечеринки, мне всё стало до лампочки. Я обернулась, чтобы оценить, как выгодно сзади юбка подчёркивает мою задницу, и удовлетворённо кивнула. Я направилась к двери, но ненадолго остановилась. — Классика, — сказала я блондинкам, которые всё ещё оскорбляли других женщин, пьяно поправляя макияж. — То, что вы называете незнакомых вам женщин «шлюхами», говорит намного больше о вас самих, чем о них. Та, что в розовом, пробубнила что-то, что я не смогла разобрать, и этим рассмешила ту, что в голубом. Они направились к выходу, сокращая расстояние между нами. В предчувствии драки я сжала кулаки. Закон штата Калифорния гласит, что я не буду признана виновной в преступлении с применением насилия, если совершу его при самообороне, защищаясь от этих язвительных стерв. Я довольно ухмыльнулась, оглядывая их с ног до головы, пока они подходили ближе. Пусть их и две, но они крошечные, а я не сдамся без боя... хотя и не было похоже, что они способны затеять драку. Скорее они из той категории женщин, которые будут говорить гадости за спиной у своих врагов, а потом назло спать с их мужчинами. Я тяжело на них уставилась, они расширили свои затуманенные алкоголем зрачки и обошли вокруг меня. Та, что в розовом, что-то пробормотала, когда они открывали дверь ванной комнаты. — Что ты сказала? — спросила я, следуя за ними. Я остановилась, скрестив руки на груди. — Я тебя не услышала. — Я сказала, удачи. Ты и твоя толстая жопа — это именно то, что ищет Джулиан Уинтерс, — её слова, брошенные через плечо, так и сочились сарказмом. Обе они зашлись в приступе хохота, когда наткнулись на официанта, уходящего с вечеринки. — Прочь с дороги! Я закатила глаза от их грубости. Кухня была прямо за углом и вдоль по коридору от ванной комнаты. Бедный парень, скорее всего, направлялся за очередным подносом с крабовыми пирожными, а они просто налетели на него, как будто его вообще не существовало. Я глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя после столкновения с этими двумя. Мой взгляд метал кинжалы им вслед. Я расправила плечи, меня постепенно покидало желание найти их в толпе и подставить подножку, и я двинулась в направлении вечеринки. — Привет, — поздоровался официант. Он остановился, прислонившись к стене, и смотрел прямо на меня. То, что его внимание было полностью сосредоточено на мне, сбило меня с толку, и я замерла на месте. — Привет, — ответила я, скептически его рассматривая. У меня возникло ощущение, что я его знаю, но не могла понять откуда. Иногда кажется, что Лос-Анджелес — это маленькая деревня, только большего размера. Я его знаю? Может он обращался за работой в Брейкерс? Я всё раздумывала над этим, рассматривая его лицо. Зловещие тёмные глаза, прямые тёмные волосы, кожа оранжевого оттенка — парень выглядел немного взъерошенным, но у него была замечательная улыбка, благодаря которой мне было комфортно рядом с ним. Вряд ли я его знаю. — Я слышал, что она тебе сказала. Нагрубила. — Посмеюсь над ней. Я люблю свою толстую задницу, — ответила я, подмигивая ему. — Ты мне нравишься, — его широкие плечи тряслись, когда он посмеивался. — Я Эван. Хорошо проводишь время? — спросил он как бы невзначай, закатывая до локтя рукав чёрной форменной рубашки. Его татуировки привлекли моё внимание. Весь вечер я держалась ото всех в стороне, попивая единственный бокал шампанского почти час. Телефоны и прочие электронные устройства мы должны были оставить в машине. Большинство женщин, с которыми я столкнулась, или нервно говорили ни о чём, или подло опускали других присутствующих женщин. Я не хотела участвовать ни в том, ни в другом, поэтому сидела в баре в одиночку. Эван был первым, кто попытался вовлечь меня в настоящий разговор. И мне было комфортно впервые за весь вечер. Я сделала шаг назад и прислонилась к стене рядом с ним. Покачав головой, я улыбнулась. — Зои. И нет, вовсе нет. Его улыбка стала шире. — Почему же? — Всё это — сумасшествие. Не могу поверить, что я здесь. По-моему, у меня действительно кризис двадцати пяти лет, потому что это идёт в разрез со всем, во что я верю. Он немного наклонил голову и усмехнулся. — Что ты имеешь в виду? — Реалити ТВ, шоу о свиданиях, стравливание женщин друг с другом, чтобы они боролись за мужчину, поверхностные разговоры и ещё более поверхностные люди. Всё, на чем держится «Единственная», прямо верхние позиции из моего списка «хрень полная». Его зубы, прямые и белые, складывались в чарующую улыбку. Её практически не было видно в буйной бороде, но с той секунды, как я её заметила, я не смогла смотреть куда-либо ещё. Эван провёл рукой по щеке сверху вниз. — Тогда почему же ты здесь? — Хороший вопрос, — я улыбнулась, не совсем понимая, почему разоткровенничалась с незнакомцем. — И опять же, кризис двадцати пяти лет, полагаю. Это совсем не я. Я не совершаю таких поступков и не принимаю опрометчивых решений. Я совсем не рисковый человек. Но при всём при этом недавно я приняла два судьбоносных решения всего-то за две недели. Первое я не могу изменить сейчас. Но второе... я могу предотвратить эту катастрофу. Могу уйти прямо сейчас... — я пожала плечами. — Но ты всё ещё здесь. — Я всё ещё здесь. Он простодушно пожал широкими плечами, и мы оба примолкли на секунду. Из коридора до нас доносилась мелодия песни любимой группы Коко. — Чтобы не быть совсем на негативе, музыка неплоха, — предложила я. Эван улыбнулся ещё шире. — Нравится эта музыка? — Да, музыка — единственное, что помогло мне пережить всё это, — я указала в направлении вечеринки. — Что ж, музыка и... Я не решалась сказать постороннему, что была движима порывом встретиться с Джулианом Уинтерсом из-за текстов его песен. Поэтому попробовала сменить тему. — Моя лучшая подруга любит группу Супер Казанова. Ты их слышал? Они довольно хороши. — Я знаю, что ты делаешь, и просто так у тебя это не выйдет. Музыка и что? Я не стану судить. Пара человек на кухне говорили, что участники получат тысячу долларов за каждый пройденный тур или что-то вроде того. Каждому нужно на что-то жить. Здесь нечего стыдиться. — Это не деньги. Это... — я не закончила предложение и посмотрела на потолок, прежде чем снова взглянуть ему в глаза. — Моя лучшая подруга записала меня без моего согласия, а потом я сказала родителям, что собираюсь участвовать в шоу. Так я и оказалась здесь, чтобы не быть лгуньей. — С каждой секундой ты становишься всё интереснее и интереснее, Зои, — кажется, он засунул руки глубже в карманы, удлинив тем самым туловище, когда пристально смотрел на меня. — Всё-таки я думаю, что есть что-то ещё. Ты не похожа на женщину, которая будет делать то, чего не хочет. Я улыбнулась от его проницательности. — А ты, кажется, не такой мужчина, который будет ходить вокруг да около. Он засмеялся. — Да, ты права, — он опять закатал рукава до локтей. — Ты не похожа ни на кого из тех, с кем я встретился сегодня. — Ну, есть огромное количество причин, почему я выделяюсь из толпы, — возразила я игриво, взглянув в сторону группы женщин, которые тусовались на вечеринке. — Это правда. Я повернулась к Эвану и как раз успела заметить, что его взгляд путешествует по моему телу. М-да, наверное, мне нужно придержать лошадей. Когда наши взгляды встретились, я не смогла прочесть выражение его лица, но ощущала его интерес. Меня кинуло в жар. Мне определённо нужно придержать лошадей. Официантка с полным подносом креветок прошла между нами, окинув его долгим взглядом, направляясь из кухни на вечеринку. Я ждала, пока она пройдёт, чтобы попрощаться. — Ну ладно, — начала я. — Я... — Что ж, я не буду даже пытаться узнать твой номер, так как ты здесь ради шанса быть с тем музыкантом... — он остановился, как будто ожидая, что я поспорю с ним. Я изогнула левую бровь и ждала, чтобы парень продолжил. Он улыбнулся. — Я думаю. Но у меня к тебе один вопрос. В этой комнате полно женщин, таких же, как и ты, и они все здесь ради него. Что в этом парне такого особенного? — Он мне интересен, — ответила я без колебания. — Некоторые из этих женщин уже утверждают, что любят его. Чтобы любить его, они должны его знать, — я покачала головой. — За это я и ненавижу подобные шоу. Чушь полнейшая. Но Джулиан Уинтерс меня заинтриговал. Знаю, я на это не подписывалась, но после того, как познакомилась с его работами, я должна попытаться с ним встретиться. Каждый, кто зарабатывает на жизнь поэзией, мне интересен. — Поэзией? Я думал, что он музыкант. Пишет песни или что-то вроде того. — Он поэт, — поспорила я. Мечтательность в голосе удивила меня, но я продолжила. — Он талантлив в своей сфере, и, очевидно, что он хорошо этим зарабатывает. Но он поэт. Эван не ответил тот час же. Он сунул руки в карманы чёрных брюк. — То есть, если бы я был поэтом, у меня был бы шанс? Не знаю почему, но Эван мне нравился. Хоть я и не могла сказать, что меня прямо влекло к нему, но что-то было в его уверенности и улыбке, в том, как он говорит. Я оттолкнулась от стены и ослепительно улыбнулась ему. — Кажется, ты говорил, что у тебя только один вопрос? — Да, но...