Затем, свет включился. Хотару зажмурилась на мгновение, но ей не нужно было видеть, чтобы наконец понять, кто именно сидел перед ней в кресле все это время. Она ничуть не изменилась за эти полгода: все та же икона корпорации в строгом костюме с темными рыжими волосами. В неярком свете комнаты ее глаза сияли еще более ярким золотом, что обычно. Что еще было ожидать от начальницы отдела разведки корпорации «Йошивара». Эта снисходительная улыбка пробирала до костей. Госпожа Мотизуки отложила в сторону планшет. — Какая приятная встреча, Хотару. — Особенно пистолет в затылок, — вяло осклабилась она. Терять было уже нечего. — Сложно было устоять. Вдруг бы ты набросилась? — Мотизуки фальшиво задумалась. — В конце концов ты была одной из самых опасных шиноби, которых я нанимала. Как интересно, она все еще это помнила. — Когда полгода назад ты… ушла, назовем это так, я тебя отпустила. Но ты вновь вернулась в дело и даже не сообщила мне, — она развела руки в стороны. — Я расстроена. А мне казалось, мы друзья. Ни о какой «дружбе» между ними речи идти и не могло. — Молчишь… Язык проглотила? Снимите эту маску. Чужая рука потянулась к ее лицу, и Хотару дернулась. Но этого все равно оказалось недостаточно, и респиратор стянули, открывая лицо. Теперь ей было видно, что по бокам от нее стояли два оперативника «Йошивары», такие же, что прибыли на зачистку склада. — Ну не дергайся, пожалуйста, — вновь промямлили сзади. — Смотри на меня, когда я с тобой говорю. Голос Мотизуки звучал вкрадчиво, опасно. Могло звучать так, словно это не была угроза, но любой ходивший под Мотизуки шиноби прекрасно понимал, что ее приказы нельзя было игнорировать. Тем более в таком… щекотливом положении. Хотару медленно подняла на нее взгляд и встретилась с чужими глазами. Бывшая начальница словно гипнотизировала ее, не моргая, прежде чем медленно с расстановкой произнесла: — Что ты делала на складе «Расемона» несколько дней назад? — Вы ведь и так знаете. Помнится, Вам не нравилось слушать одно и то же. — Мне интересно послушать, что скажешь ты. От этого, — ее глаза опасно сузились, — зависит очень многое в дальнейшем. Что ж, выкрутиться не удалось. Хотару вздохнула. — Выполняла заказ. — Ты знала, кто именно был целью? — У меня не было конкретной информации. Сами знаете, — она многозначительно взглянула на Мотизуки, — как иногда составляются задания. Только общие сведения. — Только общие сведения… — эхом откликнулась та, и губы ее внезапно исказились в улыбке. — Он не работал в нашем отделе, этот маленький дурачок. Испугался, что его переведут ко мне и сбежал. Шимада Таро… Ну, может, и не зря, — улыбка стала еще неприятнее, опаснее. — Он оказался довольно бесполезным тюфяком. Но затем лицо ее вновь приняло вид бесстрастной маски, и Мотизуки откинулась назад, на спинку кресла. Она прикрыла глаза, словно вспоминая, и затем добавила: — Проблема заключается в том, что ему было известно. Вернее… — она медленно открыла глаза, — это даже не совсем так. Его сведения о «Йошиваре» бесполезны кому-либо за пределами корпорации, а информация о «Накатоми» до сих пор имеется у нас. Затем, Мотизуки подалась вперед. От нее пахло дорогим парфюмом, а улыбка на устах выглядела так, словно Хотару перед ней не была в абсолютно беззащитном положении. Склонив голову набок, она очаровательным тоном произнесла: — Скажи, если я сейчас прикажу отпустить тебя, ты же не попытаешься выпустить мне кишки? — Вам — нет. Чистая правда. Хотару, может, и поступила сегодня необдуманно, но окончательно записываться в самоубийцы она не собиралась. Она стойко вытерпела чужой внимательный взгляд; Мотизуки, казалось, этого было достаточно, поэтому она кивнула подчиненным. Пистолет у затылка исчез, но Хотару слишком хорошо понимала, что если что — и ее накормят свинцом. У оперативников по бокам были ПП и танто. Плюс, таинственный парень позади… — Даже зная, что это человек из «Йошивары», ты все равно не позвонила мне, — заметила между тем Мотизуки. Хотару вернулась взглядом к ней. — Вы не первый день работаете с шиноби, поэтому должны понимать, что мы не можем разглашать полученную информацию. — Разумеется, — губы Мотизуки исказились в улыбке. — Хотя мне казалось, что у нас с тобой особые отношения. Особенно учитывая, что последнее задание ты не просто провалила, ты его саботировала, и, вроде как, должна заслужить мое прощение… Я и так сделала тебе слишком много одолжений. Сложно было возразить. Морияма была права — Хотару должны были ликвидировать за всю ту возню, что она устроила из-за убитой бедной Цукико, но ее отпустили. По-хорошему, ей стоило доложить информацию Мотизуки в тот самый момент, когда ее огласил Юаса, но она этого не сделала. Она много чего не сделала, если подумать. Последние дни летели с бешеной скоростью. Сложно было поспеть. — Эти полгода, Хотару, были наполнены саморазрушением, алкоголем и бессмысленной растратой навыков. Отвратительно… Откуда у тебя долг в семьсот тысяч иен? Тем более у какого-то паршивого ростовщика-якудза. Подумать только, до чего ты докатилась, — в нее вновь вперился чужой острый взгляд. — Неужели та девушка действительно была для тебя так важна? Что ты в итоге оказалась готова угробить ради нее свою карьеру и в перспективе себя? Цукико. Та самая цель. Полгода назад. Невольно она почувствовала, как искажаются собственные губы в оскале. — Я верю, что ты прекрасно понимаешь, что у вас, шиноби, есть две жизни. Одна из них, — Мотизуки вновь взглянула на нее снисходительным унизительным взглядом, — где вы копаетесь в грязи, словно навозные жуки, пытаясь продлить свое бессмысленное существование еще на один день. А вторая жизнь — это профессионализм, когда вы выполняете работу так, как именно вам сказано. Исключая, — она неопределенно повела рукой, — чувства и прочие отвлекающие факторы. Но ты решила перемешать все это, и видишь, к чему это все привело? Голос бывшей начальницы звучал вкрадчиво, пугающе. — Ты не добилась своего. Испортила миссию. За тобой пришлось убирать целую кучу хвостов. Масакадо был разочарован. Ох, ну конечно. — Ему пришлось не только выполнять твою часть работы, но и одновременно противостоять тебе же. А теперь? — она развела руки в стороны, словно искренне удивляясь. — Ты клюнула на очевидную подставу, и вот ты здесь. Сказать, что я разочарована, значит, ничего не сказать. Кто-то ранил других с помощью свинца, но Мотизуки достаточно было слов. Все это было верно — и про задание, и про цель полугодовой давности, и про Масакадо. Про очевидную ловушку, про долги, все это. Жизнь пошла абсолютно не тем путем, и выбраться с этой темной дорожки было нереально трудно. Хотару надеялась, что хотя бы задание Юасы поможет ей справиться с этим. Хотя бы накопить денег, чтобы купить себе хорошую квартиру и упиться там до смерти. Прошлое должно было остаться в прошлом, но оно продолжало преследовать ее по пятам. Невыносимо. — Жалкое насекомое. В Хотару вперился чужой презрительный взгляд. Затем, Мотизуки вновь улыбнулась. И это было уже пугающе. — Но у тебя есть шанс себя реабилитировать. Заслужить мое доверие вновь, и под этим я подразумеваю закрыть все твои долги передо мной. Ты ценный актив, Хотару, — тон Мотизуки опустился, звуча почти угрожающе. — Ты дура, но тебя выгодно использовать. Не стану скрывать, я хочу этого. Как только ты перестанешь думать своей дырявой головой, ты вновь станешь полезной. И сейчас я предлагаю тебе выбор: ты хочешь загладить свою вину передо мной или жаждешь сопротивляться дальше? Не то, что у Хотару действительно был выбор. Он был очевиден: откажись она, ее тут же пристрелят. Но вновь работать на «Йошивару» после всего того, что случилось полгода назад? Это было сильнее ее, это было унизительно. Вновь подчиниться Мотизуки, вновь… — … понятно. Хотару не дала ответа в первые несколько секунд, и все стало ясно. Черт. В следующую же секунду к шее прижалось что-то прохладное. Раздался писк, кольнуло; в следующую секунду от того места по телу расползлось тепло. Голос Мотизуки потерял всякие доброжелательные нотки, оставив лишь презрение. — Я дала тебе выбор, Хотару, но теперь выбора у тебя нет. Это нейротивный нановирус. Если ты не хочешь умереть, как собака под забором, гния изнутри, тебе придется меня слушать. Я не хотела доходить до этого, но ты вынудила меня. Своим молчанием, своей… — ее взгляд пробежался по Хотару, — нерешительностью. Где же та наемница, что с блеском выполняла все мои указания? С отвращением она скривилась. — Даже сейчас ты пьяна, да? Отвратительно. Резко, Мотизуки поднялась на ноги. — У этого нановируса, — продолжила она, огибая Хотару полукругом, — отложенное действие. Ровно сутки он будет «спать», но затем активируется. Убьет тебя примерно за пять часов. Сначала отключатся импланты, — она начала загибать пальцы. — Затем разложатся мышцы. Следом — нейрошок, ты пробудешь в ужасающей агонии некоторое время, и в финале — смерть. Но его действие можно отложить.