Помедлив, Хотару поднялась и направилась к выходу из комнаты. Проводив ее взглядом, гадая, что Юасе вообще нужно что-то от такой развалины, Сакура едва не проворонил момент, когда к нему обратился Юаса: — Вот это одна из твоих напарниц. — Она стоит доверия? — брезгливо прошипел он. Юаса хмыкнул. — Судя по тому, что я о ней знаю — более чем. — И Вы предлагаете довериться кансайской пьянице? — Главное, не то, как она говорит, а то, что делает. Она работала на серьезных людей, Сакура-кун, — голос его стал серьезным. — Не менее серьезных, чем я, и оправдывала их доверие до поры до времени. Сейчас, если можно так выразиться, я ее подобрал, и она будет рада сделать что угодно для меня. Так что можешь ей доверять. В ответ Сакура лишь пожал плечами. Ну, раз так. — Можем посмотреть телевизор, пока она собирается… — Как пожелаете. Юаса мотал каналы стремительно и хаотично, пока не остановился на новостях, где говорилось о разрешение провести фестиваль отаку в Акихабаре под курированием сил «Роккаку», чтобы не повторился прошлогодний ужасающий инцидент, а также о погоде: вечером обещали кислотный дождь. И, затем, конечно же реклама «Накатоми Дзайбацу», гиганта рынка, производителя оружия и техники. Сакура смотрел на экран со скучающим видом, в тайне надеясь, что сейчас начнется внезапная ретрансляция «Кехиме-тян». В это же время Юаса вновь начал набирать чей-то номер. — Алло? Танака? Ты у аппарата? Глава 3. Сатоши На окраинах промышленного района жизнь текла как обычно. Бродяги, банды, разукрашенные граффити стены: если в этом мире и была стабильность, то это место в своем поганом совершенстве подходила под это определение как нельзя лучше. Грязное отвратительное место словно вобрало в себя все самое худшее, что было в Эдо. В трехэтажном (когда-то дом был выше, но с течением времени все, что было над, обвалилось) здании на втором этаже обстановка была не настолько удручающей, как снаружи. Вдоль длинной узкой полосы ткани сидели десять человек, поровну с каждой стороны: на своих холщовых подушках, они жадно наблюдали за тем, кто находился между ними — а там сидел голый по пояс человек с чашкой в руках. Между пальцев у него сверкнули два шестигранных кубика, и он, запустив их внутрь, начал трясти чашку и затем резко опустил ее вниз, на простыню. Толпа выжидающе вгляделась… Присутствующие тут люди были из самых низших слоев населения: с обвисшими лицами, выбитыми зубами, шрамами, на фоне модников из центра они казались неотесанными чудовищами. Но даже среди них один выделялся особенно ярко: человек, у которого не было верхней половины лица — та была заменена на имплант с ярким диодом. В пусть и залатанной, но все же приметной байкерской куртке, бритый налысо, он был ярким пятном в толпе вечных неудачников. Новая партия в те-хан бакучи началась. Сатоши перевел взгляд с одного посетителя на другого. В последнее время ему не очень везло, но он был уверен, что сейчас-то все получится. Было такое смутное ощущение где-то внутри. Тем более ставки были совсем небольшими, от тысячи иен. Такая-то простая игра: угадать, будет ли внутри чет или нечет. Дилер вновь поднял чашку с кубиками… — Кто будет участвовать? — и толпа ответила громкими воплями наперебой. В голове Сатоши проскользнула мысль, что если он проиграет сейчас, то на следующей неделе закусывать придется крысами… Ну ладно, только один раз! — Тысяча иен, — огласил Сатоши. Это была сделка с дьяволом, и Сатоши это прекрасно знал. — Отлично! — отозвался дилер и развел руки в стороны, словно демонстрируя, что он вовсе не жульничал. Чашку вновь занесли, кубики загремели.... — Ваши ставки? — Те! — Хан! — Да ты дурак, там точно «те»! Сатоши лишь хмыкнул. Все эти идиоты вокруг думали лишь о деньгах, но главным ведь было удовольствие от процесса, азарт. Затаив дыхание, он поставил на четное. В этот раз-то повезет, да? Дилер приподнял чашку… Четыре и пять. — Нечет! В ответ Сатоши издал тяжелый прискорбный вздох. Чего и следовало ожидать. — Ну что? Следующий раунд! Кто участвует?! «Отыграться всегда можно!» — шептал голосок в голове. Но Сатоши еще раз припомнил, сколько денег у него осталось, и со вздохом отметил, что ему и правда стоит остановится — иначе, в случае очередной неудачи, крысиное рагу становилось куда более реальным. Черт возьми, ему стоило не играть в маджонг на прошлой неделе… И, когда он уже встал, собираясь покинуть это злачное местечко, толпа неожиданно загудела: — Эй, дилер! Да он жульничает! — Выигрывает уже пятую раздачу! Как пить дать! И взгляды всех присутствующих обратились в сторону мужчины, на которого указал один из возмутившихся, что сидел в самом углу. Насколько помнил Сатоши, он действительно выигрывал все пять партий, что, конечно, ставило под сомнение честность. Но были же удачливые засранцы, разве нет? Тем более, он не буянил, хоть на том спасибо. Ощерившись, один из возмущенных результатами игры зарычал: — Слышь! Что-то я тебя здесь не видел! Ты вообще местный?! — Может, из корпоратов, а? — Да-а-а! — загудела толпа, подхватив боевой настрой. — Пришел дурить нас! — И так нас всего лишили, так еще и удовольствие отнимаете?! Взбешенная толпа начала медленно подниматься со своих мест, игнорируя пытавшегося утихомирить всех дилера; Сатоши тоже поднялся, но продолжил наблюдать за всем со стороны. Он закурил, зная, что если сейчас начнется драка, то неудачников всегда можно будет втихую обобрать. В конце концов, хорошая драка — тоже развлечение. Напряжение нарастало с каждой секундой. Мужчина, против которого взъелась толпа, молчал до последнего момента, лишь ухмыляясь, но стоило кому-то ткнуть его в плечо, он мгновенно вскочил на ноги и демонстративно вывернул свой воротник на своем пиджаке… В эту же секунду толпа замолчала. Повисла пауза. Сатоши присмотрелся, и имплант защелкал, приближая картинку. Изображение стало крупнее, и поначалу были видны лишь пиксели, но затем, после обработки, он наконец рассмотрел, что на воротнике виднелся значок якудза. Хмыкнув, удачливый мужчина обвел затихшую толпу рукой. — Так вот как у вас тут все играется, да? Я прихожу отдохнуть после тяжелого дня, и меня, члена «Союза 109», обвиняют в жульничестве! Меня, человека из семьи, который защищает вас, червяков, от этих гребанных корпоратов! — он шумно втянул носом воздух. — Как несправедливо, черт подери! Вот было бы нехорошо, если бы об этом кто-нибудь еще узнал… И в это мгновение дилер пискнул: — Не надо, чтобы об этом кто-то еще узнал! Толпа мгновенно потупила взгляд. — Может, кто-то хочет извиниться передо мной? — якудза поднял взгляд сначала на толпу, а затем опустил ее на трясущегося дилера. — Скажем, по десять тысяч с человека… Тогда, может быть, я бы и забыл об этом досадном недоразумении. Раздался постепенно нарастающий шепот, а затем на скатерти перед якудза начали появляться скрученные резинкой купюры. Несчастный дилер по белизне лица теперь мог посоперничать с простыней, на которой проводилась игра, и, когда он достал свои десять тысяч, якудза цокнул: — О нет, с тебя двадцатка. Ты же их не успокоил, черт подери. Рядом раздался шепот: — Господин… У меня всего девять тысяч… — в ответ на что раздался звук глухого удара. Якудза, не долго церемонясь, отбросил его в сторону пинком. Раздался скулеж, деньги разлетелись в стороны. Цыкнув, он прошипел: — Ну и какого черта ты тогда пришел сюда играть к уважаемым господам? А ну быстро собрал и принес сюда! Затем, якудза развернулся. И уставился Сатоши прямо в диод. — А ты че, особенный?! Уважаемого человека оскорбили, чего ты промолчал?