Нет, пело не весеннее утро, а Ада, которая уже проснулась и занималась тем, что расчесывала шикарным гребнем свои длинные светлые волосы. Заметив, что Нина проснулась, она произнесла: – Его я утащила у К.К. У него в доме масса всяких занятных вещиц. Думаешь, он будет на меня сердиться? Вспомнив, что в замке ужаса К.К., вне всяких сомнений, масса более чем занятных вещиц, Нина ответила: – Думаю, что нет. У него теперь совершенно иные заботы! Ада же, улыбнувшись, произнесла: – А ты ведь не одна из них, так ведь? Я ведь подумала, что ты забрала меня с собой, чтобы… Ну, ты сама понимаешь… А ты вроде бы нормальная! Нине сделалось страшно жалко эту, по сути, еще девочку, которой на своем веку пришлось повидать и пережить немало ужаса. – Так куда мы едем? – спросила Ада и добавила, не дожидаясь ответа: – И вообще, мне хочется есть! Нина поняла, что тоже голодна, и, заводя мотор своей колымаги, произнесла: – Мы едем к Дорис, которая готовит замечательные блинчики! Официантка, как сразу поняла Нина, была в растрепанных чувствах: глаза у Дорис покраснели, словно она долго плакала, и руки дрожали. Хотя блинчики, как всегда, были пальчики оближешь. – Что-то случилось? – произнесла Нина, и официантка шмыгнула носом: – Ах, у доктора Куилти сегодня ночью племянника арестовали! Об этом все только и говорят. Говорят, что у него в особняке в Паркингтоне обнаружили такое! Нина не стала говорить Дорис, что скоро, не исключено, арестуют и самого доктора Куилти, который был не только ай-да-вор, но еще и ай-да-педофил. Не драть тому больше чужие клыки, не вычищать кариес, не ходить каждый день к Дорис, обжираясь столь вредными для зубной эмали сладостями. Вряд ли таковые будут подавать в местной тюрьме. Отведя Дорис в сторону, Нина произнесла, указывая на объявление о поиске дополнительной официантки, на которое обратила внимание накануне: – Вы же ищете девушку, которая работала бы у вас? Дорис, вздохнув и отвлекаясь от тяжелых мыслей, кивнула, и Нина, указывая на за обе щеки поглощавшую блинчики Аду, сказала: – Так возьмите на работу ее! С сомнением посмотрев на Аду, Дорис спросила: – Не похожа она на ту, кто умеет работать в кафе… – Уверяю вас, похожа. У ее родителей имеется ресторан, так что она в курсе, что к чему. Дорис, посветлев лицом, произнесла: – Ну, это уже что-то. Только сразу говорю, что комнаты я не сдаю! У нее есть где жить? Озарение пришло немедленно, и Нина уверенно заявила: – Думаю, что да. У миссис Гейз на Лоун-стрит 342. Она ведь сдает у себя комнату? Думаю, что теперь исключительно для молодых девиц! А затем, вернувшись к блаженно попивавшей кофе Аде, сказала: – Ты ведь работала у своих родителей в ресторане? Та хмыкнула: – И не только у них! Если бы ты знала, где и кем еще! Нина, выложив из портмоне триста долларов, заметила, как сверкнули глаза и затрепетали ноздри Ады. – Вот смотри, это теперь твои! – Ты не врешь? – заявила та, протягивая руку к деньгам. Нина строго ответила: – Не вру! Но с условием! Ада вдохнула и отдернула руку: – Так и знала, что не бывает таких хороших людей. Что я должна делать, с кем сексом заниматься? С тобой, с твоим хахалем, с вами обоими? Осмотревшись по сторонам, Нина быстро сказала: – Ты говори потише, прошу тебя! Условие простое – если ты возьмешь деньги, то обещаешь мне, что завязываешь с прошлой жизнью. Ты же сама понимаешь, что ни к чему хорошему она не приведет. Работать будешь здесь, у Дорис, я уже договорилась, а затем мы съездим к миссис Гейз, и я сумею убедить ее, чтобы она сдала тебе комнату, хотя могу себе представить, что в данный момент о квартирантах она и думать не желает. Но ей ведь нужны деньги! Ада, уставившись на нее, молчала, а Нина продолжила: – Только если ты примешь мои условия, то обратного пути к твоей прежней жизни не будет. Но ведь ты и сама не хочешь возвращаться в этот ад, Ада? Та, взглянув на нее, причем уже не как подросток, а как умудренная жизнью женщина, каковой, по сути, она и была, ответила: – Ну почему же? Там ведь были и занятные моменты, и много роскоши, и встреча с очень влиятельными людьми… Однако, кладя руку на банкноты, девушка заявила: – Но ты права, я все время мечтала о том, чтобы появился ангел и забрал меня из этого кошмара. И надо же, он и появился. Ты! Кстати, ты ведь не сказала, как тебя зовут! И вообще, почему ты это делаешь? Нина, усмехнувшись, поняла, что правильно оценила ситуацию – нет, рецидива у Ады не будет, и она, желая забыть о том кошмаре, в котором жила по злой воле чужих людей, точно не вернется к нему. – Делаю я это потому, что это единственно верное. А зовут меня Нина. Ну что, еще по порции блинчиков, а потом я отвезу тебя к миссис Гейз? Убедить Шарлотту было гораздо проще, чем ожидала Нина. Она-то думала, что та в свете ареста своего квартиранта, месье Г.Г., и слышать ничего не пожелает о новой жилице, однако, вняв убедительному шуршанию банкнот, миссис Гейз, которая, как верно писал Набоков, являла собой крайне слабый, несколько мутноватый раствор Марлен Дитрих, во время их делового разговора непрестанно куря вонючую сигарету в бирюзовом мундштуке, сказала: – Что же, сдам комнату вашей кузине, но только с условием, что она будет помогать мне по хозяйству. Потому что Ло так неряшлива, а Луиза столь нерасторопна! Гейзиха томно вздохнула, и Нина поняла, что финансовый аргумент – самый весомый. – Только никаких мужчин! – заявила Шарлотта тоном настоятельницы монастыря. – Я этого не потерплю, да и хватит пока с меня всех этих мужчин, в особенности подозрительных иностранцев. И вообще, у меня малолетняя дочка! Столкнуться с Лолитой Нине снова не повезло – та была в школе. Нина энергично кивнула головой: – Мэм, вы так правы! А сама подумала, что еще накануне мэм, готовая с головой и в одежде прыгнуть в омут чувственных приключений с месье Гумбертом, и думать ничего не хотела о своей малолетней дочке. Не вышло. Смягчившись, Шарлотта пустила в потолок кольцо сигаретного дыма и сказала: – Ах, милая моя, вы, надо сказать, пришли как раз вовремя. Мне ведь так нужны деньги… Знаете, воспитание непоседливого ребенка в наши дни так дорого… А Ло так прожорлива! Сгребая деньги, которые в качестве трех первых недельных взносов вручила ей Нина за свою кузину, она добавила: – Вы буквально спасли меня, милая моя! Нина не стала просвещать жадную Шарлотту, что и в самом деле спасла ее – от смерти под колесами автомобиля. А также ее непоседливую и прожорливую Ло, являющуюся самой обыкновенной здоровой девочкой двенадцати лет от роду, – от горькой судьбы. – Рада это слышать, мэм! Ну, тогда моя кузина может вселиться в свою комнату прямо сейчас?