– Спасибо за чай! – произнесла она, прекрасно зная, что задавать вопросы не имеет смысла: доктор на них ответа не даст, и они только в очередной раз поссорятся. Если захочет, сам ей все расскажет. А вот если нет… Значит, у доктора, ее доктора, будет одной тайной больше. – Я вот и пирожных тут прихватил, – произнес он, подавая ей на тарелочке замечательные кондитерские изделия, от которых у Нины тотчас слюнки потекли. Откуда он их только принес – явно не из близлежащего супермаркета! А судя по всему, из литературной вселенной, откуда, как и она сама, вернулся обратно в «Книжный ковчег». Прихватив при этом пирожные – для нее. Интересно только, из какой? Вообще-то все, что она пыталась принести с собой из литературного мира, за исключением одежды, которая была на ней, исчезало, как только она переступала порог портала. Причем именно что своего портала – ведь это был ее «Книжный ковчег». А вот у доктора Дорна, который отчего-то мог приносить с собой все, что ни пожелает, в Москве имелся собственный – она там бывала и убедилась, что выглядит он совершенно иначе, представляя собой огромный книжный магазин, где, однако, в подсобном помещении находилась неприметная дверь, за которой и располагался портал для путешествий в литературные вселенные – портал ее Жени. Но так же как через этот портал входить и выходить мог только он, – или тот, кого портал пропускал еще, – через ее портал входить и выходить могла лишь она сама. Ее саму портал Жени, к примеру, не пускал, хотя она пару раз и пыталась. А вот он вполне себе мог шастать через ее – что за неравноправие такое, собственно? Да и литературные персонажи вообще-то не могли проникать из своих миров в этот, а вот доктор Дорн, ее доктор Дорн, таковым, собственно, не являвшийся, вполне себе мог. Как всегда, он от всех отличался. За что она его и любила, причем так сильно! – Отлично, большое спасибо! – ответила Нина и, схватив одно из пирожных, тотчас отправила его в рот. Изумительно! Принесенные из литературной вселенной пирожные-безе сохранили свой небывалый вкус. Там все было вкуснее, правда, также и калорийнее – не следовало бы ей объедаться сладким. Однако, не вытерпев, Нина тотчас взялась за второе пирожное. – А как твое прошло? – спросила она, пытаясь вспомнить, как долго не видела Женю. Ну да, несколько месяцев, причем не тех, которые она провела в «Лолите» (ведь в ее мире прошло всего семь минут!), а несколько месяцев в этом самом ее мире. Он где-то пропадал, занимаясь тем, о чем упорно не хотел ей поведать, и Нина уже смирилась, что расспросами тут не поможешь. Но все равно спросила – хотя бы из чистой вежливости. Ну, и, конечно, из любопытства. – Ты чай-то пей, а то остывает, – произнес доктор Дорн, посверкивая стеклами своего чеховского пенсне, и Нина, едва сдержав вздох, поняла: нет, и в этот раз он ей ничего не скажет, хотя сам пожелает узнать мельчайшие подробности ее литературного путешествия. Неужели все мужики такие – даже из литературных миров? – Тебе ведь тоже налить? – произнесла Нина, прекрасно зная, что доктор предпочитает кофе. Но, слушая ее рассказы, обычно пьет заодно с ней чай. – Нет, не надо, – ответствовал тот и нахмурился. Нина, отказавшись от мысли взять еще одно пирожное, прошла к столу, села на табуретку и, помешивая чай заботливо предложенной доктором Дорном, ее доктором, ложечкой, не удержалась: – Я же вижу, что что-то случилось, Женя! Только не говори, что все в порядке, все равно не поверю. И не переводи разговор на мое путешествие. Я о нем потом как-нибудь поведаю, потому что все прошло занятно, сумбурно, но вполне успешно. Даже, можно сказать, более чем. Гумберт Гумберт до Лолиты не доберется теперь никогда! Некое подобие слабой улыбки возникло на лице доктора, и он сказал: – Ну, там, куда ты попадаешь, Ниночка, всегда все в порядке. В отличие от моих вояжей… Продолжая помешивать чай в чашке, девушка решительно произнесла: – Женя, тебе нужна помощь, и не отказывайся ее принять. Или ты мне не доверяешь? Звучало почти так же, как сакраментальное «Ты меня уважаешь?», да и суть, вероятно, была примерно та же. Доктор, взяв с тарелочки пирожное (хотя обычно никогда себе такого не позволял, дозволяя Нине слопать все то, что принес из своего путешествия, в одиночку), надкусил его и тщательно прожевал, явно о чем-то размышляя. Нина, отпив чай, не торопила его. Потому что это все равно ни к чему бы не привело. Наконец, прожевав пирожное и посмотрев на нее так, что девушке стало не по себе, доктор, ее доктор, вдруг произнес: – Мне нужна твоя помощь, Ниночка. Девушка почувствовала, что начинает мелко дрожать. Если Женя решился-таки попросить ее о помощи, значит, дело плохо. Не исключено, даже очень плохо. Однако реагировать на эти его слова эмоциями явно не стоило, потому что беде это точно не поможет. – Давай я сделаю тебе кофе, а ты садись, – велела девушка, и доктор, который обычно во время их бесед после ее очередного возвращения всегда стоял, согласно кивнул. Это-то и озаботило Нину больше всего. Поэтому, снуя около кофеварки, она размышляла над тем, что же произошло. И чем она может помочь Жене. Наконец, подав ему чашку с дымящимся черным, обжигающе горячим (какой он только и пил) кофе, Нина поставила рядом тарелочку с его же пирожными. Вообще-то предназначенными для нее самой, но в данной ситуации она была готова отдать их все Жене, лишь бы… Лишь бы он только заговорил! И доктор, ее доктор, отхлебнув кофе, сняв пенсне, отчего сразу стал выглядеть старше и беспомощнее, именно это и сделал. – Кофе, как всегда, отличный, Ниночка. Намного лучше того, что подают в… Он явно хотел назвать литературный мир, в котором кофе был не так хорош, однако удержался и взглянул на девушку. В его взгляде было столько муки и отчаяния! Взяв его руку в свои ладони, девушка произнесла: – Ну Женечка, не молчи! Доктор, кивнув, осторожно высвободил свою руку, водрузил на нос пенсне и промолвил: – Да, я все расскажу, тем более думаю, что у нас не так уж много времени. Они могут в любой момент нагрянуть сюда, разыскивая меня. – Кто они, Женя? – требовательно спросила Нина. – Сюда никто просто так не может нагрянуть, это мой «Книжный ковчег»! Доктор, вздохнув, ответил: – Ну, «Книжный ковчег», положим, и твой, Ниночка, а ведь портал их! Нина поняла, о ком идет речь – о смотрителях всех порталов, своего рода надзорном органе, который осуществлял контроль за всеми порталами в России и тесно сотрудничал с такими же структурами в других странах. Личности то было малоприятные, без чувства юмора и крайне опасные. Но только в том случае, если они без предупреждения заявлялись к хранителю того или иного портала, потому что их визит никогда хорошим не заканчивался. Пощады они не ведали, и Нина на семинарах и курсах повышения квалификации для хранителей порталов слышала разнообразные жуткие истории о том, как они отобрали портал у одного хранителя, увели с собой другого (после чего его, разумеется, никто и никогда больше не видел, по крайней мере в нашем мире) или блокировали портал третьего – да, такое право у них было. Не только право, но и возможности, в том числе технические. В общем, литературная полиция – точнее, литературное КГБ. Ну, или, как их еще называли, со ссылкой на высасывающих энергию монстров из «Гарри Поттера»: литературные дементоры. – Ну, если ко мне литературные наши дементоры и пожалуют, то предложу им чая. Или кофе. Или, Женечка, и то и другое. Пирожные ведь у нас уже имеются – спасибо тебе! Хотя понимаю, что они предпочитают скорее кровь или жизненный эликсир!