От трескотни этого молодого человека у Нины тотчас голова пошла кругом, и не только у нее одной: от нее не ускользнуло, что при появлении этого молодчика майор Блент заметно напрягся. Миссис Экройд, мамаша Флоры, закатив глаза, прошептала, брякаясь на диван: – Ах, милый Джеффри, что бы мы без вас делали! Нюхательной соли, мне плохо! У меня снова мигрень разыгралась, я сейчас умру! Но никто и не подумал нестись за нюхательной солью, и даже Нина поняла: миссис Экройд обожает подобные драматические сцены, на самом деле будучи на редкость здоровой и расчетливой особой. А вот молодой румяный болтун был, очевидно, секретарем покойного Роджера Экройда, Джеффри Рэймондом. Только если его работодатель скончался почти месяц назад, что его секретарь все еще делает здесь? Похоже, прилежно окучивает миссис Экройд, которая из его рук получила хоть и не нюхательную соль, но бокал воды. Мамаша Флоры, все еще стеная, вдруг уставилась на Нину и произнесла: – Вас ведь прислал месье Пуаро? И, не дожидаясь ответа, истерично заявила: – Пусть месье Пуаро наконец-то разоблачит козни этой мерзавки Урсулы! Это ведь она убила бедняжку Роджера! Флора быстро заявила: – Мама, прошу тебя! Однако, судя по тону, она была не шокирована заявлением своей мамаши, а скорее озабочена тем, чтобы Урсула Пейтен, в чьем доме они, собственно, и проживали, не услышала этих крамольных слов. Миссис Экройд заявила: – Дочка, я говорю правду, и ты это сама знаешь! Тут в деревне болтают, что убийцей бедного Роджера является этот милый доктор Шеппард! И все потому, что доктор умер вскоре после бедняжки Роджера! А я в это не верю, доктор Шеппард всегда так внимательно меня слушал и прописывал пилюли от несварения желудка! Ты же знаешь, какое у меня нежное пищеварение! Переход от убийства деверя к проблемам пищеварения был смешон, однако для миссис Экройд весьма типичен, как сделала для себя вывод Нина. Эта особа всегда вела речь исключительно о своих проблемах: и в отношении наследства, и в отношении пищеварения. Майор Блент подал голос: – Гм, кандидатура Шеппарда выглядит убедительной, он всегда казался мне субъектом себе на уме и весьма скользким… Три человека – Флора, миссис Экройд и Джеффри Рэймонд – с явным осуждением уставились на него, отчего майор залился краской. Нина поняла: бедолага, которому в семье отведена роль даже не второй, а десятой скрипки. – Гектор, как ты можешь! – произнесла миссис Экройд уже совершенно будничным голосом, видимо забыв, что только что кончалась от мигрени. Флора же сухо заметила: – Доктор Шеппард уж точно не убивал дядю Роджера. А Джеффри Рэймонд поддакнул: – Потому что его убила Урсула, мы ведь все это знаем! Миссис Экройд деловито спросила: – Гм, а точно Урсула, а не безвольный Ральф? Потому что если убила Урсула, то нам это ничего не даст, ведь так, Джеффри? Ее, может, и отправят на каторгу или даже вздернут на виселице, но Ральф как был основным наследником состояния Роджера, так им и останется… А румяный Джеффри подхватил мысль мамаши Флоры: – А вот если убийцей окажется именно Ральф, хотя бы и в паре с Урсулой, что нам только на руку, то тогда мы сможем без проблем опротестовать завещание мистера Экройда, потому что по британским законам убийца не может быть наследником своей жертвы. И тогда все миллионное состояние моего покойного хозяина отойдет вам, миссис Экройд, и тебе, Флора! Лица этой троицы осветило сияние чужих миллионов, а майор Блент сухо поправил: – Не Флора, Рэймонд, для вас исключительно миссис Блент! Нина поняла: эти трое упорно работают над тем, чтобы повесить убийство Роджера Экройда на Ральфа Пейтена, а еще лучше, на него и Урсулу, чтобы потом законным путем наложить лапу на состояние Роджера Экройда, которое унаследовал его племянник и которым теперь распоряжалась его ушлая супруга, леди-горничная. Флора же заявила: – Гектор, не будь таким занудой! Нам надо что-то предпринять, и одного твоего звонка мистеру Пуаро недостаточно! Майор, посмотрев на Нину, возразил: – Хотя бельгиец и отвечал весьма туманно, намекая, что для него дело закрыто, он все же прислал свою прелестную секретаршу… Настала пора Нины зардеться, что не ускользнуло от сердитого взгляда Флоры. – Мисс Дорн, мы все ценим ваше присутствие в Кингз-Эббот, но вы же понимаете, что нам нужен месье Пуаро! Мисс Экройд перебила дочку: – Флора, деточка, какая разница, кто выведет на чистую воду эту преступную парочку! Главное, чтобы Ральф оказался замешанным в махинации этой горничной, и тогда умница Джеффри поможет нам опротестовать завещание! Румяный Джеффри кивнул, подтверждая свое полное согласие со словами миссис Экройд. Майор Блент, нервно теребя свой пшеничный ус, попытался возразить: – Но дело в том, чтобы найти и покарать истинного убийцу старины Роджера, а не засадить в тюрьму или, чего доброго, отправить на виселицу Ральфа и Урсулу. Да, она мне тоже не по душе, однако мы же не можем посылать на верную смерть невиновных только ради того, чтобы получить доступ к миллионам старины Роджера. Троица с таким явным осуждением уставилась на него, что майор пристыженно смолк. А Нина поняла: очень даже могут. Более того, только того и жаждут, чтобы избавиться от двух человек, которые стоят между ними и миллионами Роджера Экройда. Чем не мотив для убийства? Майор Блент, желая прервать тягостную паузу, обратился к Нине: – Так кого подозревает месье Пуаро? Вы ведь в курсе, не так ли, мисс Дорн? Все четыре человека уставились на Нину, и та произнесла: – У меня совершенно четкие инструкции от месье Пуаро, не позволяющие говорить об этом… Миссис Экройд простонала: – Ах, пожалейте мои бедные нервы! Кажется, снова мигрень начинается. Дайте же мне нюхательной соли! И опять никто и не подумал выполнить ее просьбу. Тут в гостиную вернулась Урсула, и мизансцена мигом изменилась. Джеффри, сияя, тотчас бросился к ней, желая обсудить составление каких-то договоров. Флора, взяв под руку своего супруга-майора, чинно удалилась, не удостоив Урсулу внимания, а миссис Экройд крайне проворно для страдающей приступом мигрени особы подскочила с дивана и последовала за дочерью и ее мужем, одарив Урсулу крайне злобным взглядом. – Обсудите это с мистером Хэммондом, Джеффри, – прервала излияния секретаря Урсула, и тот, застыв на мгновение с раскрытым ртом, тотчас ретировался. Проводив его взором, Урсула произнесла: – Что же, мисс Дорн, вы имели сомнительное счастье пообщаться с моими милейшими родственниками? Ну, точнее с родственниками моего мужа, не моими! Нина ничего не ответила, но Урсуле ее реакция и не требовалась, потому что она продолжила: – Думаете, я не знаю, что они меня ненавидят? Что распускают грязные слухи о том, что это я убила мистера Экройда, чтобы через Ральфа заполучить доступ к его миллионам. – А это не так? – спросила ровным тоном Нина. И Урсула вспыхнула. – Конечно же не так! Я не убийца, клянусь вам! И Ральф тоже не убийца! Нина спросила: – Но тогда кто? Урсула, усмехнувшись, ответила: – Да любой из этой инфернальной троицы. Нет, даже не трио, а адского квартета, не стоит сбрасывать со счетов и Гектора Блента. Да, он единственный, кто относится ко мне если не дружелюбно, то хотя бы с почтением, а эти трутни живут в моем доме, позволяют мне оплачивать их счета – и делают все возможное, чтобы отправить меня на виселицу! Нина поняла, что Урсула права. Но говорила ли она правду, когда отрицала свою причастность к убийству Роджера Экройда? Ведь именно благодаря кончине дяди мужа она из разряда горничных перешла в статус леди.