И кто сказал, что это не мотив для убийства Роджера Экройда, племянник которого втайне от своего дяди женился на ней: сначала убрать старика, потом молодого супруга – и из нищей прислуги превратиться в миллионершу! А доктора Шеппарда, который вполне мог докопаться до истины, просто-напросто убрать! В том, что Урсула Пейтен была способна на убийство, к тому же не одного, а даже нескольких человек, Нина ничуть не сомневалась. Ради денег, причем, судя по ее большому бриллианту и шикарному одеянию, очень больших денег, она была способна на все. – Как жаль, – проронила Нина, – значит, поговорить с вашим мужем о деле об убийстве его дяди у меня не получится? А навестить его в лечебнице не выйдет – он где, в Кранчестере? Урсула, явно недовольная ее расспросами, усмехнулась и ответила: – Моему мужу врачи прописали абсолютный покой и никакой свези с внешним миром. Даже я сама не могу его посещать, мисс Дорн! – И как долго это продлится, миссис Пейтен? Когда завершится курс лечения вашего супруга? Улыбка на лице Урсулы исчезла, и она заявила: – Курс лечения очень долгий, мисс Дорн! Очень! Боюсь, что поговорить с моим мужем у вас не выйдет! Нина поняла, что попала в цель. Итак, ушлая Урсула изолировала своего супруга, наследника миллионов покойного дяди, от мира и, наверняка заполучив доступ к его деньгам, вела сказочную жизнь. А что, если ее супруг вскоре последует на тот свет за своим дядей? К примеру, покончит с собой в лечебнице для наркоманов, – ведь наследницей всех миллионов Роджера Экройда станет тогда леди-горничная, сидящая перед ней? Покончит с собой – или будет убит! В этот момент в гостиной абсолютно бесшумно появился невысокий субъект с залысинами, крайне пресным выражением лица и крошечными, бегающими из стороны в сторону черными глазами. – Милостивая госпожа, на телефонной связи мистер Хэммонд, он просит переговорить с вами немедленно, – прошелестел он, и Урсула, поднимаясь, произнесла, снова одаривая Нину очаровательной улыбкой: – Благодарю вас, Паркер. Ах, это мой поверенный, которого муж унаследовал от своего покойного дяди вместе с его миллионами. Вы извините меня, мисс Дорн… И удалилась. Нина посмотрела на постного субъекта – значит, это и есть дворецкий Паркер, тот самый, который сыграл важную роль в расследовании романного убийства Роджера Экройда. К тому же, как она помнила, «темная лошадка», шантажист, связанный с криминальными кругами. И откуда в идиллической английской деревушке столько лиц, имеющих отношение к преступному миру? Впрочем, это в романе Паркер мог быть подозрительным фруктом, в реальности же дворецкий мог оказаться безобидным субъектом и ревностным прихожанином местной церкви. В это Нина отчего-то верила с трудом – точнее, вообще не верила. Дворецкий, поклонившись, намеревался ретироваться, но Нина задержала его вопросом: – Паркер, и как вам живется при новых хозяевах? Тот на мгновение осклабился, показав редкие желтые зубы, и снова принял вид чинной благодетели. – Мисс, я крайне доволен своим местом и очень рад, что миссис Пейтен оставила меня на прежнем месте после того… – Он облизал красным языком тонкие губы. – После того, как убили предыдущего хозяина… Внимательно взглянув на этого типа, который наверняка был в курсе всех тайн и сплетен «Королевской лужайки», Нина проронила: – Вы ведь слышали, кто я? Дворецкий почтительно кивнул. – Я – личный секретарь Эркюля Пуаро. Вы ведь имели честь быть знакомым с ним? Он вывел вас на чистую воду… Ну да, сыщик в романе докопался до грешков Паркера, например до того, что он промышлял шантажом своих хозяев. Весь вопрос в том, отчего оборотистая Урсула, которая наверняка знала о повадках дворецкого, забрав бразды правления в особняке в свои руки, все же оставила его служить, а не выставила вон? Он же для нее крайне опасен! А Урсула не из тех людей, которые смиренно терпят угрожающую им опасность. Может, Паркер знал о каких-то криминальных тайнах Урсулы или, не исключено, ее запертого в психиатрическую лечебницу мужа – и они были вынуждены оставить его на прежней должности, платя при этом еще за молчание? Например, относительно их истинной роли в убийстве Роджера Экройда и, кто знает, и доктора Шеппарда? Дворецкий, судорожно сглотнув, отчего его кадык задергался, вставил: – Мисс, не понимаю, о чем вы ведете речь! Я с мистером Пуаро говорил всего пару раз… Нина перебила его: – Но этого ведь было вполне достаточно, чтобы он раскусил вас, Паркер, ведь так? Учтите, следствие по факту убийства вашего прежнего хозяина, Роджера Экройда, еще не закрыто. Так вы ведь в курсе, кто его убил? Если Паркер и был в курсе, то явно не намеревался делиться этой информацией с Ниной. Он, поклонившись, только молчал. Нина поняла, что от дворецкого, который был не только «темной лошадкой», но и тертым калачом, она ничего не добьется. Послышались голоса, в гостиную вошла юная красавица, практически скандинавская богиня: золотистые волосы, синие-пресиние глаза, ослепительно-белая кожа и тонкие черные брови. Это была Флора Экройд, племянница покойного, точнее, теперь уже Флора Блент, потому что она вышла замуж за лучшего друга Роджера Экройда, майора Гектора Блента, которого Нина сразу же узнала по военной выправке, красно-медной коже и пшеничным усикам. – О, как же я рада, что мистер Пуаро прислал вас! – подходя к ней, произнесла Флора. – Это значит, что он продолжает расследование, ведь так, Гектор? Тот, почтительным кивком приветствовав Нину, глухо произнес: – Ведь мы до сих пор так и не знаем, кто убил Роджера… Флора, взяв своего супруга за руку, сказала: – Ты, как всегда, прав, Гектор! За что я тебя люблю, так это за твою практичность! Несмотря на свой загар, майор, казалось, покраснел еще больше и уставился щенячьими глазами на прелестницу Флору. Та же, откинув свои золотистые локоны, продолжила: – Мисс Дорн, почему месье Пуаро сам не приехал? Майор Блент кашлянул, и девица поправилась: – Ах, извините, я не хочу, чтобы вы превратно это поняли – как будто мы недовольны тем, что пожаловал не он сам, а прислал вас… Майор Блент прогудел: – Не исключено, что маленький бельгиец тоже присутствует в Кингз-Эббот, только тайно. Флора расхохоталась: – Ах, как в «Собаке Баскервилей»! Нина подумала о том, что слышит это сравнение с «Собакой Баскервилей» уже во второй раз – отчего-то все исходили из того, что Эркюль Пуаро прячется где-то под рододендроновым кустом, желая установить, кто же убил Роджера Экройда. Ну, если не под рододендроновым кустом, то за тисовым деревом! Нина прояснила ситуацию: – Месье Пуаро сейчас в Египте, на крайне важном задании государственной важности. Поэтому прислал сюда меня… Майор Блент же, поглаживая свои усы, в раздумье сказал: – Я, когда говорил по телефону с бюро месье Пуаро, имел дело с некой мисс Лемон. Но вы ведь не мисс Лемон? Нина быстро нашлась: – У месье Пуаро две секретарши: мисс Лемон работает в Лондоне, я же выезжаю туда, куда меня пошлет месье Пуаро. Ее так и подмывало задать вопрос: зачем это майор Блент звонил в бюро Пуаро? Флора, сверкая своими синими глазищами, так похожими на норвежские фьорды, в которых в свое время утонул наверняка не только майор Блент, заявила: – Гектор, не будь занудой! Месье Пуаро обещал мне лично, что разоблачит убийцу дяди, и он сдержит свое слово. Снова раздались голоса, и к ним присоединилась еще одна пара: не первой свежести худая дама, вся состоявшая, казалось, из костей, браслетов и ожерелий, и молодой брюнет со здоровым румянцем во все лицо, несколько полноватый, но весьма привлекательный, который говорил без умолку. – …и поэтому, дорогая миссис Экройд, я могу вас уверить, что в таком случае надо оспаривать завещание, требуя, чтобы и ваши интересы, как вдовы брата покойного мистера Экройда, а также интересы Флоры, я хотел сказать миссис Блент, племянницы брата мистера Экройда, были учтены, ведь капитан Пейтен, как ни крути, хоть тоже его племянник, но сын всего лишь его сестры, а не брата, как Флора, я хотел сказать, миссис Блент…