На будто высеченной из гранита физиономии блюстителя американского порядка появилась легкая улыбка, впрочем, моментально исчезнувшая. – Сэр, думаю, что не вы можете мне помочь, а я вам. Вы ведь кого-то разыскиваете? Нина лихорадочно размышляла, что же ей делать. Ну да, уйти обратно она могла в любой момент, и это успокаивало. Даже из тюремной камеры в участке шерифа. – Можно и так сказать, шериф. Нина решила, что не будет ни оправдываться, ни выдавать больше информации, чем следовало. И выказывать свое волнение тоже не будет. Вот только попробуй тут не выдай волнения, когда над тобой навис этот словно сошедший со страниц романа провинциальный американский шериф. Ведь и в самом деле – сошедший! Шериф замялся, потому что тот, кого он именовал сэром, вел себя явно не так, как воришка или бандит. – Так могу я чем-то помочь вам, сэр? Например, отвезти вас к дому, который вы, судя по всему, ищете… Нина усмехнулась и ответила низким тоном: – Сегодня такой чудный день, хотя и не солнечно, но уже тепло. Так что я лучше прогуляюсь. И уставилась прямо в зеркальные стекла очков шерифа. Тот, переминаясь с ноги на ногу, произнес: – Вы знакомы с миссис Гейз? – С чего вы взяли, шериф? Тот ответил: – Вы только что вышли из ее дома, сэр. Я видел это собственными глазами. В его голосе прорезались стальные нотки. – А разве я пытаюсь это отрицать, шериф? Я просто хотел донести до вас мысль о том, что для того, чтобы побывать в доме миссис Шарлотты Гейз, вовсе не обязательно быть с ней знакомым, не так ли? Назвав мамашу Лолиты по имени, Нина подчеркнула, что да, с той знакома. Шериф, молча уставившись на Нину, спросил: – Сэр, могу ли я поинтересоваться, когда вы прибыли в Рамздэль? – Конечно, шериф. Вчера вечером, скорым из Нью-Йорка. Вот, кстати, и мой билет! Нина вытащила из кармана пиджака билет, по счастью все еще лежавший там. Шериф, однако, продолжил, не уделяя билету ни малейшего внимания: – А можете ли вы также сообщить, сэр, к кому вы пожаловали в Рамздэль? Нина, усмехнувшись, ответила: – Могу, но не вижу к тому ни малейшей причины, шериф. В конце концов, я ведь могу просто приехать в ваш милый городок, чтобы прогуляться по вашей прелестной Лоун-стрит и отбыть обратно в Нью-Йорк. Пусть это странно, но законом не возбраняется. И вы, как представитель закона, не можете не знать этого. Мы ведь живем в свободной стране, а не в каком-нибудь Советском Союзе, которым правят сумасшедшие коммунисты! Шериф все еще молчал, и Нина видела, как у него заходили желваки – ответы сэра его явно не удовлетворяли, но он не знал, как поступить. Главное – не терять головы в критических ситуациях! А таковых во время путешествий в литературные вселенные у Нины было множество. Не эта первая, не эта последняя. Наконец, шериф, приблизившись к Нине, явно принял решение и спросил: – Сэр, могу ли я спросить, что у вас в сумке? Нина инстинктивно отступила и сразу же осознала, что делать ей этого явно не следовало, потому что это только подтвердило предположения шерифа: чужак, побывав в доме миссис Гейз, что-то там стащил! Ведь предположить, что Нина наведалась в дом Гейзихи (как в своем дневнике фамильярно титуловал мамашу Лолиты бесстыжий Г.Г.) вовсе не для того, чтобы что-то стащить, а, наоборот, чтобы что-то подложить, он элементарно не мог. – Мои вещи, шериф. Секунда молчания, и тихий, но более чем грозный голос шерифа: – Могу ли я посмотреть, что это за вещи, сэр? Ну да, шериф не сомневается, что этот прибывший из Нью-Йорка чужак (вор-гастролер?) обокрал мамашу Лолиты. Только что красть у веселой, хронически нуждающейся в деньгах вдовицы – репродукцию «Звездного неба» Ван Гога, что ли? – Нет, не можете, шериф. Нина смолкла, и шериф произнес: – Тогда прошу вас проехать со мной в участок, сэр. Это сущая формальность, уверяю вас! Ну да, сколько людей слышали это – и потом оказались в кутузке на долгие-долгие годы. В кутузку, в особенности американскую, да еще образца 1947 года, Нина попадать на намеревалась – ведь ее целью было засадить туда мерзавца Г.Г., который в данный момент наверняка уже начинает подбираться к Лолите. – Не вижу для этого оснований, шериф! Рука шерифа переместилась с пояса на кобуру, и представитель правопорядка произнес: – А как насчет этого основания, сэр? Нина вздохнула. Ну ладно, проедет с шерифом, если повезет, то он ее отпустит восвояси, а нет, так она через свою дверь уйдет обратно. Жаль, что в этот раз ничего не вышло! Значит, придется снова вояжировать в роман Набокова. А ведь так хорошо все начиналось… Но главное – не терять головы и не уходить обратно раньше времени. Нина вздохнула: – Что же, шериф, аргумент более чем убедительный. Так как мне скрывать нечего, то я охотно проеду с вами в участок. Вы ведь предложите мне кофе? Не терять голову и не лебезить – тогда все будет нормально. Ну, или нет. Эскортировав ее к своему автомобилю, шериф распахнул заднюю дверцу, и Нина заняла место в его зарешеченной части. Она заметила, как старушка Визави, наблюдавшая за этой сценой, явно удовлетворенно кивнула головой и наконец-то задернула занавеску. А по Лоун-стрит пронесся на ярко-красном велосипеде вихрастый рыжий мальчишка, управляющий своим транспортом при помощи ног и с упоением грызущий большое сочное зеленое яблоко. Затормозив на мгновение перед автомобилем шерифа, мальчишка, переложив яблоко из одной руки в другой, показал Нине малиновый язык, а потом унесся прочь. Девушка снова вздохнула. Ну да, мальчишка, грызущий яблоко и показывающий ей язык, был непременным атрибутом всех ее литературных приключений, своего рода повторяющимся элементом, ее личным знаком качества. Шериф же, перед тем как захлопнуть дверцу, произнес: – Сэр, еще раз прошу продемонстрировать мне содержимое вашей сумки! Ну да, показать шерифу пакет с кокаином и загреметь лет на двадцать в тюрьму штата Нью-Гэмпшир? Можно, конечно, заявить, что сэр заходил к Гейзихе, чтобы забрать наркотики у курьера, мсье Гумберта, но ведь Шарлотта в два счета опровергнет эти наветы. – Можете попросить, шериф. Но я вам не покажу. Шериф снова усмехнулся: – Ну, в участке придется, сэр. А как насчет ваших документов, их вы тоже не продемонстрируете?