Доктор Мортимер кивнул. – Под самое Рождество. Конечно, с момента кончины мужа миссис Стэплтон, вернее, конечно же, миссис Баскервиль, прошла всего пара месяцев, да и официально он ведь не был мертв, а всего лишь числился пропавшим без вести, однако сэр Генри, окончательно потерявший от нее голову, являясь теперь наследником многомиллионного состояния и Баскервиль-холла, задействовал все свое влияние, чтобы устранить препоны на пути к счастливому браку… Голос доктора звучал саркастически. – А брак разве не так уж счастлив? – произнесла Нина. И доктор философски заметил: – А что такое счастливый брак, мисс Дорн? Нина подумала о докторе, своем докторе, и о собственном намерении сделать ему предложение. Их брак будет счастливым – и все тут! Доктор же продолжал: – Новоиспеченная миссис Баскервиль, которая, как я подозреваю, гораздо в большей степени была причастна к преступным козням своего покойного супруга, нежели всеми считается, быстро прибрала все к рукам. Она опасная женщина, мисс Дорн! Сэр Генри вот уже больше месяца находится в некой лечебнице, где поправляет расшатанные нервы, что, с учетом баскервильского ужаса, который ему пришлось пережить, неудивительно. Однако меня даже не привлекли к его лечению и освидетельствованию, миссис Баскервиль выписала из-за границы маститых экспертов. Немецких! А один из них всего неполных два года назад принимал самое деятельное участие в отрешении от власти якобы безумного баварского короля Людвига. Нина же, помня о том, что, по мнению парижского профессора, именно новоиспеченная хозяйка Баскервиль-холла является главной злодейкой, произнесла: – Вы думаете, что здесь что-то нечисто, доктор? Что она заперла мужа в лечебницу, подкупив докторов, собаку съевших на признании недееспособными богатых и влиятельных клиентов, и таким образом заполучила контроль над огромным наследством супруга? А что, если красавица Бэрил действовала не одна, а вместе с доктором Шеппардом, который наложил свою лапу на миллионы, к чему все время и стремился? Она разгадала тайну «Собаки Баскервилей» – и нашла, где скрывается доктор Шеппард. Ну конечно, у своей так называемой сестры, вернее, жены, уж если быть точным, у жены Стэплтона-Баскервиля, убитого тунисским кинжалом и сброшенного в болото. Эта дама явно состояла с доктором Шеппардом в преступной связи. И вполне могла поселить его в гигантском Баскервиль-холле так, чтобы никто о наличии этого криминального квартиранта и не догадывался. Чувствуя, что ей больше всего хочется выскочить из повозки и помчаться в Баскервиль-холл, Нина еле сдержала этот порыв, шумно вздохнув. По-своему интерпретировав этот вздох, доктор Мортимер продолжил: – Это весьма вероятно, мисс Дорн, однако меня никто слушать не будет, я же просто сельский врач. Я уже подумывал над тем, чтобы снова обратиться к мистеру Холмсу, но вижу, что он и сам внимательно следит за перипетиями баскервильского дела, раз прислал вас сюда в нужный момент. Нина заявила: – Нужно обратиться в полицию! Потребовать повторного освидетельствования сэра Генри, ведь его наверняка силком удерживают в этой лечебнице, к тому же накачивая… Накачивая наркотиками! Ну да, это же элементарно, Ватсон: где доктор Шеппард, там и наркотики. – Мисс Дорн, начальник полиции нашего графства ходит на задних лапках перед миссис Баскервиль. Еще бы, жена баронета, самого богатого человека в нашем графстве, мультимиллионера! Ну да, у этой Бэрил Баскервиль все схвачено! Выходит, парижский профессор был прав? Ну, не совсем, ведь в книге нет ничего о том, что Стэплтон все же вполне себе жив и на заднем плане руководит действиями своей сообщницы. Стэплтон, который является доктором Шеппардом. Но какой смысл доктору Шеппарду очернять свою помощницу и исполнительницу его коварного плана? В случае с «Убийством Роджера Экройда» он слил парижскому профессору информацию о вине Каролины, потому что ненавидел свою сводную сестру, которая обращалась с ним как с подростком. Желая избавиться от ее нудной многолетней опеки, он решил сделать ее в глазах всего мира убийцей им же самим и укокошенного Роджера Экройда. Это было понятно, более того, логично. Но, подставляя под удар свою верную сообщницу Бэрил, он тем самым подставлял под удар и самого себя. И вот это было более чем нелогично. – Значит, надежды нет? – спросила Нина, и доктор без тени улыбки ответил: – Надежды не было, но с вашим приездом в наши места, мисс Дорн, она появилась. Как хорошо, что мистер Холмс не потерял интереса к баскервильскому делу! Нина знала, что потерял, ведь для Шерлока Холмса оно было давно закрыто. А вот для нее нет. Доктор же продолжал: – И не забывайте, что миссис Баскервиль ждет ребенка, наследника дворянского титула и баскервильских миллионов. Нина вздрогнула. Эта Бэрил времени не теряла! И вообще, это ее ребенок от Генри или… Или плод преступной связи со Стэплтоном, вернее, с доктором Шеппардом? – А кто же будет подозревать беременную жену баронета-миллионера, мисс Дорн? Совершенно верно, никто… Он натянул поводья, и Нина заметила на горизонте несколько каменных построек. – Ну вот, скоро мы приедем в Гримпен-Грин, и там нас всех ждет горячий вкусный обед. И тебя, дружок, тоже! Он обратился к черному спаниелю, бегущему рядом с повозкой, и тот разразился звонким лаем. Нина рассеянно подумала, что в книге спаниель доктора был рыжим, но только он пропал – и его скелет с клочками шерсти нашли в заброшенной хижине рудокопов в сердце Гримпенской трясины, где Стэплтон держал адского пса, скармливая ему мелких животных со всей округи. Нет, не Стэплтон, а доктор Шеппард. Выходит, доктор Мортимер завел себе нового спаниеля. Нина улыбнулась – ну хоть что-то отрадное в этом унылом мирке бескрайних и безнадежных баскервильских болот. – Но вы правы, мисс Дорн, – продолжал тем временем Мортимер, – у нас тут многое изменилось, причем всего лишь за последние месяцы и недели. Старый Франклэнд сверзился с крыши и сломал себе шею, его дочка, миссис Лайонс, собирается нас покидать, намереваясь выйти замуж за какого-то отставного полковника… Нина не смогла не задать вопрос: – А мистер Франклэнд, он ведь точно… умер? Доктор Мортимер, чьи тонкие брови поползли вверх, резко заметил: – Поверьте, он был мертв – мертвее не бывает! Я не зря все же член Королевского хирургического общества и вполне могу отличить поломанный хребет от целого, мисс Дорн! И, смягчившись, добавил: – К тому времени, когда я его осматривал, он был мертв не менее десяти часов, и тело уже выказывало все признаки трупного окоченения. Значит, мистер Роджер Франклэнд, эсквайр, в самом деле умер – в этом вопросе Нина полагалась на профессионализм доктора Мортимера, сомневаться в котором у нее причин не было. Подумав, она быстро спросила: – Это ведь вы выписывали свидетельство о смерти мистера Франклэнда? Доктор, взглянув на нее, произнес: – Я. А почему вы спрашиваете? Нина, колеблясь, продолжила: – Это был точно… несчастный случай? Доктор Мортимер, уже въезжавший в деревушку Гримпен-Грин через старинные узкие каменные ворота, хмыкнул: – А вот этого я сказать не могу, потому что я всего лишь врач, а не сыщик. Подобное может сказать только ваш босс мистер Холмс, однако причин сомневаться в том, что это был несчастный случай, у меня до сих пор не было. Как бы то ни было, то, что мистер Франклэнд упал с крыши, несомненно. Упал, потому что поскользнулся или оступился – или потому что его столкнули? Например, доктор Шеппард? – А знаете, мисс Дорн, ведь у нас в краях шепчутся, что Франклэнд умер все же не своей смертью, потому что мятежный и не нашедший упокоения дух старика якобы колобродит в его заброшенном доме, так что если рассматривать это не с мистической, а с криминологической точки зрения, то, кто знает, быть может, в версии о насильственной смерти старика Франклэнда есть какое-то рациональнее зерно, но что касается всего этого жуткого готического антуража с восставшими мертвецами и беспокойными призраками, то все это, разумеется, ерунда. Просто теперь, после баскервильского дела, наш темный народец готов поверить в любую сверхъестественную чушь. Некоторые, как старик с кладбища, твердят, что баскервильская собака все еще рыщет по болотам в поисках новой жертвы. Но мы же с вами люди современные и образованные и понимаем, что все это лишь деревенские предрассудки и байки из склепа! И, осадив кобылу, он притормозил перед большим старинным каменным домом. – Тпру, вот и приехали, мисс Дорн. Добро пожаловать в гости ко мне и моей жене. Миссис Мортимер будет очень рада. Жена доктора оказалась вовсе не провинциальной гордячкой или занудой, как опасалась Нина, а милой, хоть и не очень-то и красивой, явно сметливой пепельной блондинкой, которая была крайне довольна тем, что ее Джеймс привез с собой гостью. Во время более чем сытного обеда Нина ловко направила разговор на баскервильское дело, как именовалось в Гримпен-Грин все то, что было известно ей как «Собака Баскервилей», и жена доктора, к большому неудовольствию ее супруга, морщившегося и вздыхавшего, принялась на все лады расхваливать «мистера Стэплтона», который «ну никак не может оказаться этим подлым убийцей», вспоминая его обходительные манеры, тонкое чувство юмора, благородные седины и, что немаловажно, перстень со знаком бесконечности. По описанию миссис Мортимер Нина окончательно убедилась, что тот натуралист Стэплтон, с которым имели дело в округе, был именно доктором Шеппардом, а не тем несчастным любителем насекомых, тело которого покоилось в пучинах Гримпенской трясины с марокканским кинжалом в спине, засаженным туда этим же самым доктором Шеппардом. Наконец, после обеда и обмена любезностями супруга доктора пригласила Нину к себе в гардеробную и, демонстрируя одно платье за другим, буквально навязала девушке срачу полдюжины. – Право, мне неловко, – ответила смущенно Нина, – мне столько и не надо…