Трейси показала на табельные часы на стене у двери: все прорези были заполнены бежевыми карточками. – Долго у вас хранятся эти карточки? – Много месяцев. Так положено. – Эти карты за текущую неделю? – Да. – Могу я взглянуть на карточку мистера Бэнкстона? Раджпут снова встал и подошел к картам. Он поднял очки так, что они оказались у него над бровями, и склонился, чтобы лучше разглядеть содержимое часов. Наконец он выдернул из одной прорези карту и протянул ее Трейси. – Когда начинается и когда заканчивается дневная смена? – включился в разговор Кинс, давая Трейси время рассмотреть карточку. Раджпут вернулся к столу и сел. – С четырех до полуночи. – Что за человек Дэвид? – Хороший работник. Очень хороший. Проблем нет. – Я имею в виду, какой он как человек? Тихий, спокойный или наоборот? Как себя ведет? У Раджпута была привычка то и дело поднимать ладони, как будто его собирались арестовывать. – Хороший человек. Спокойный. Делает свою работу без всяких проблем. – Он женат, холост? – продолжал Кинс. – Женат. Двое иждивенцев. – Значит, есть ребенок. Раджпут кивнул. Трейси протянула карточку Кинсу. Бэнкстон уходил с работы сразу после полуночи как раз в те дни, когда были убиты Анжела Шрайбер и Вероника Уотсон. Как сказал бы Вик, это уже кое-что. – Мистер Бэнкстон работает в каком-то определенном отделе? – спросила она. – Нет. Нет отделов. Сотрудники работают везде. – То есть в отделе электрики, сантехники, стройтоваров? Разгрузка, погрузка, все на них, так? Занимаются тем, что есть сегодня? – Да, именно. – А в какие магазины «Хоум Депо» доставляются товары с этого склада? – Они все расположены в Пьюджет Саунд. – Сколько их? – Двадцать четыре. Много магазинов. И много накладных, которые придется просмотреть тому, кто захочет проследить, куда именно поставлялась полипропиленовая веревка с плетением буквой Z. – А сами работники склада могут здесь что-нибудь купить? – Да. Со скидкой. – Как это работает? Как получают скидку? – У каждого работника есть индивидуальный номер. Они хранятся в компьютере. Чтобы получать скидку, работник должен вводить свой личный номер при каждой покупке. – Значит, существуют записи о том, платил тот или иной человек наличными или картой? – Если он получал при этом скидку, то да. Трейси посмотрела на Кинса, тот кивнул. – Можно мы поговорим с мистером Бэнкстоном в вашем кабинете? – спросила Трейси. – Да. Пожалуйста. – Раджпут пошел к дверям. – Я его позову. – Нет, – остановила его Кроссуайт, не желая давать Раджпуту шанса поговорить с Бэнкстоном с глазу на глаз. Она показала на радиотелефон. – Пожалуйста, вызовите его сюда. Только не говорите зачем. Брови Раджпута снова сошлись к переносице, но он все же взял трубку и нажал на кнопку. Аппарат издал короткий мелодичный сигнал. – Дэвид? После небольшой паузы мужской голос ответил: – Да? – Зайди ко мне, пожалуйста. – Я только начал разгружать палету. Попозже нельзя? Трейси помотала головой. – Пожалуйста, зайди сейчас, – сказал Раджпут. – С палетой закончишь потом. Трейси показалось, она услышала вздох. – О’кей, иду. Кинс вернул карточку Бэнкстона в прорезь, и они в неловком молчании стали ждать его появления. – Могу я предложить вам кофе, чай? – начал Раджпут. Трейси и Кинс отказались. Дэвид Бэнкстон постучал в открытую дверь. Его взгляд быстро скользнул с Раджпута на Кроссуайт и Воробья, и выражение его лица изменилось с безразличного на обеспокоенное. – Да, Дэвид. Входи, – сказал Раджпут. – Не беспокойся. Бэнкстон шагнул в кабинет, и вид у него был не сказать чтобы уверенный. Он поправил очки в тяжелой черной оправе, которые придавали ему некоторое сходство с ученым, несмотря на буйную гриву рыжеватых волос и такую же косматую бороду. – Дэвид, это детективы из управления полиции Сиэтла, детектив Кроссуайт и детектив Роу. Они хотели бы задать тебе несколько вопросов. – О чем? – Мне выйти? – спросил Раджпут. – Да, пожалуйста, – сказала Трейси. Они поблагодарили Раджпута, пока тот выходил. Кинс закрыл за ним дверь. В документах Бэнкстона из академии значилось, что он пяти футов одиннадцати дюймов ростом, но рабочие ботинки на толстой подошве прибавляли ему еще несколько дюймов, так что он смотрел Кинсу почти глаза в глаза, а в том было шесть и два[22]. Синие джинсы провисали под выраженным брюшком, оранжево-черные ремни от спинной скобы для переноски тяжестей напоминали упряжь. – Присядьте, – сказала Трейси, показывая на один из двух стульев по их сторону стола. Бэнкстон помешкал, но все же опустился на стул. Трейси развернула свой стул к нему, а Кинс выкатил из-под стола другой стул и поместился на нем сразу за ее спиной. – Я могу называть вас Дэвид? – спросила Трейси. – О’кей. – Бэнкстон поерзал, как будто никак не мог найти удобное положение. Робко улыбнулся. – Так в чем дело? – Мы расследуем смерти трех женщин, произошедшие недавно в Сиэтле. Вы что-нибудь слышали о них, Дэвид? Бэнкстон наморщил лоб. – Гм, кажется, читал что-то в газете или, может, видел в новостях… – То есть вы не уверены, – сказала Трейси. – Нет, ну я, конечно, о них слышал. Только не помню где. – А что именно вы читали или слышали? – спросила Трейси. – Просто чтобы я не тратила ваше время, повторяя то, что вы и так уже знаете.