– А он здесь при чем? – Он и его напарник расследовали это дело. Дэн положил документы. – Вот почему ты просматриваешь все это здесь, а не на работе. – Вик говорил мне, что Ноласко и его напарник, Хетти, любили похвастаться своим безупречным послужным списком, – сказала Трейси, – но в отделе поговаривали, что они не всегда при этом соблюдали букву закона. – Тем меньше у него причин хотеть, чтобы ты копалась в его старых делах. – Но что, если я права, Дэн? Что, если Герхардт ни в чем не виноват, а тот тип, который убил Бет Стинсон, все еще на свободе и снова принялся убивать? После минутного молчания Дэн задал вопрос: – Что тебе нужно знать? И как бы ты это узнала? – Поговорила бы со свидетельницей, чтобы понять, что она видела и чего не видела. Спросила бы у нее, почему она была так уверена, что это Герхардт. Поговорила бы с другими свидетелями. В деле нет никаких указаний на то, что Ноласко или Хетти их опрашивали. – Потому что они сразу зацепились за этого парня? – Таково мое предположение. И, наконец, я бы все же провела тест ДНК. Но я придумать не могу, как мне все это провернуть, когда Ноласко следит за каждым моим шагом и так и ждет, когда я облажаюсь. – А что, если этим займусь я? Она улыбнулась. – Я не могу просить тебя об этом, Дэн. У тебя свои дела, своя карьера. А это моя работа. – Мой клиент только что получил выплату по неустойке, выраженную семизначной суммой, а я прикарманил от нее тридцать процентов. Так что время у меня есть. Ты мне только разреши, а я похожу, поразнюхиваю. Поговорю со свидетельницей, разузнаю, что да как. Все, что я выясню, я сразу доложу тебе. – В любом другом случае я бы сказала «нет», – ответила Трейси, причем внутренний голос подсказывал ей именно это. «Скажи “нет”. Не втягивай его в свою профессиональную жизнь». Верный способ убить отношения. Но небо за стеклянными панелями балконной двери уже светлело, предвещая новое утро, и Кроссуайт с напряжением ждала, что вот сейчас зазвонит ее мобильник или городской телефон, она снимет трубку и услышит, что в очередном мотеле найдено еще одно тело. Глава 27 Утром Трейси и Кинс наблюдали за Таггартом сквозь одностороннее стекло. В красной арестантской пижаме тюрьмы округа Кинг он походил на петуха, с той только разницей, что он то и дело перекладывал голову с одного плеча на другое, а коленки у него бесконтрольно прыгали. – Отходит от какой-то дряни, – сказал Кинс. – Мет? – Похоже на то, – отозвалась Трейси. – Ну ты его разукрасила, – сказал Кинс с улыбкой. У Таггарта заплыли оба глаза, нос распух и смотрел слегка вбок, на переносице виден был небольшой порез. – И как ты теперь собираешься его разговорить? – Он стреляный, – сказала Трейси. – Знает, что за неявку в суд мы его долго не продержим. Если в его квартире ничего не найдут, он выйдет. На основании письменного запроса Кинса Серабоне оформил ордер на обыск квартиры и машины Вероники Уотсон. Дуэт итальянцев был сейчас там, вместе с командой криминалистов. – По-моему, Кин точно про него сказал, – продолжила Трейси, имея в виду офицера, который следил за тем, как Таггарт исполняет условия своего освобождения. – Он больше хорохорится и корчит из себя крутого, а сам просто вонючий хорек. Если к нему сейчас явлюсь я, он не обрадуется. Не хочешь попробовать его расколоть? * * * Таггарт начал выплевывать угрозы, стоило только Трейси потянуть на себя дверь комнаты для допросов. Он даже приподнялся со стула, но цепь, которая соединяла наручники у него за спиной со специальным глазком в полу, удержала его на месте. – Я все ваше отделение засужу за полицейскую жестокость и произвол. Трейси направилась к одному из двух стульев, которые стояли напротив Брэдли, отделенные от него металлическим столом, а Кинс шагнул к нему, твердо положил ладони ему на плечи и усадил. – Моя напарница собиралась снять с тебя наручники, но я ей отсоветовал. Я сказал ей, что ты можешь опять взяться за свои глупости, и тогда ей придется еще раз напинать тебе задницу. – Никуда она меня не пинала. – Таггарт перевел взгляд на Трейси. – Это был дешевый прием. Мой адвокат из тебя антрекотов нарежет. Кинс подался к нему. – Это тот самый адвокат, который не сумел отвести от тебя обвинение в хранении наркотиков? Как ты думаешь, справится он на этот раз с ордером на твой арест за неявку в суд, плюс нарушение условий досрочного, плюс нападение на офицера полиции? Так что устраивайся поудобнее, Брэдли. Скорый выход на волю тебе не грозит. Можешь, кстати, подыскать себе пока адвоката поприличнее. – Я вам говорю, то судебное слушание – ошибка. Мой адвокат с этим разберется, и через час я уже буду вносить залог. – За убийство под залог не отпускают, – сказал Кинс. Таггарт фыркнул: – Ну и шуточки у вас. – Думаешь, это шутка? – сказал Кинс. – Вероника убита. Жила она с тобой. У нас есть свидетели, которые утверждают, что ты выставлял ее на панель. Есть соседка, которая подтвердит, что вы с ней собачились и орали друг на друга и днем и ночью и что ты ее бил. Танцовщицы в «Пинк Паласе» говорят, что видели тебя в воскресенье вечером в клубе, где ты разговаривал с ней. Все заявления даны под присягой. А знаешь, что производит на судей самое неотразимое впечатление? Они самые, заявления, данные под присягой. И чем больше, тем лучше. Так что захлопни свой рот и перестань молоть чепуху. Таггарт стал смотреть в угол комнаты. Теперь он очень походил на ребенка, который дуется. – Зачем ты в воскресенье вечером приходил в «Пинк Палас»? – спросил Кинс. Но арестованный решил пойти по второму кругу. – Вот что я вам скажу. Мне нужен адвокат. – Ладно. – Кинс выпрямился, подошел к двери, открыл ее и заговорил с двумя офицерами охраны, которые ждали в коридоре: – Заберите его. Посадите его на семьдесят два часа в камеру, а я пока поговорю с прокурором, пусть готовит обвинение в убийстве. Таггарт презрительно выставил подбородок – еще одна ужимка крутых парней, – но Трейси увидела неуверенность в его глазах еще до того, как он раскрыл рот. – Ладно. С ним я поговорю. С тобой не буду. – Повезло тебе, – сказала Кроссуайт Кинсу, который стоял в дверях. – Дело обстоит так, Брэдли. По закону в момент допроса в комнате должны находиться два офицера. Так что если ее здесь не будет, то и меня не будет тоже, а ты отправишься в камеру дожидаться привлечения к суду. – Кинс помолчал. – Так как же? Мозги Таггарта явно усиленно работали, он даже глаза закрыл, словно борясь с головной болью. Колени ходили ходуном. – У нас еще дела есть, Брэдли. Ты будешь говорить или как? – Хорошо. – Хорошо что? – Хорошо, с тобой я поговорю. – То есть ты отказываешься от своего права на адвоката? – Как скажешь. – Нет, не «как скажешь». Это ты должен сказать, не я. Не хочу, чтобы потом какой-нибудь законник заявил, что мы вырвали у тебя признание силой. – Хорошо. Я согласен говорить с тобой без адвоката. Кинс сел рядом с Трейси. – Тогда давай начнем с того, зачем ты приходил в «Пинк Палас» в воскресенье вечером. – Деньги были нужны. Да и вообще, что тут такого? Это же открытое заведение. – Сколько ты там пробыл? – Пять минут. Меньше даже. Ви сказала, что, пока она не сдаст свою долю чаевых, денег не будет. И я ушел. – И куда ты пошел потом? – спросил Кинс. – Так, слонялся поблизости. – То есть никуда конкретно?