Нет, нельзя, чтобы она заподозрила в его поведении что-то личное. Тут-то он и вспомнил о Марии Ванпельт. Конечно, рискованно сообщать что-либо репортеру криминальной хроники, но даже Джонни вынужден был признать, что Ванпельт никакой не журналист, а поденщица от журналистики. Почти всегда она предпочитала срывать плод, висящий пониже, потому что карабкаться за тем, что высоко, ей было попросту лень, а заниматься реальной работой по добыванию и анализу фактов неинтересно. Она ограничивалась сенсационными историйками, которые выводили ее крупным планом в кадр шести– и одиннадцатичасовых новостей. И Ноласко располагал сейчас как раз тем, что могло помочь ей добиться желаемого – сделать себе имя. Ванпельт вошла в кофейню недовольная и раздраженно бросила Ноласко: – Надеюсь, это не пустая уловка для того, чтобы просто заманить меня сюда, Джонни. У меня был тяжелый день. – И тебе тоже привет, – отвечал он. Она бросила на стол связку ключей – лязг привлек внимание бариста. – Кофе, без кофеина. Черный. Девушка посмотрела на нее так, словно Ванпельт заговорила с ней на иностранном языке. – Столики у них не обслуживают, – сказал Ноласко. – Просто принесите мне чашечку кофе, – настаивала Ванпельт. – А я дам вам чаевые. Девушка приступила к работе. Ванпельт послала Ноласко такую улыбку, словно хотела сказать: «Видишь, все имеет свою цену». – Так что у нас такого важного, что не могло подождать до утра? – Возможно, у меня есть для тебя большая история. – У меня уже есть большая история. Спасибо Ковбою – с ним я всегда в верхней строчке новостей, а завтра я буду выступать у Андерсона Купера[34] – речь пойдет о том, что Сиэтл превратился в криминальную столицу Штатов. На следующей неделе меня, может, пригласит Нэнси Грейс[35]. – Вот и хорошо. – Ноласко не торопясь поменял позу, положил локти на стол и склонился над своей чашкой. – А Трейси Кроссуайт снова взялась за свое, – сказал он. Подошла бариста. Джонни подвинулся, чтобы не мешать. Ванпельт сказала: – У меня нет наличных денег. Полицейский сунул руку в нагрудный карман, вытащил оттуда несколько купюр, перебрал их и протянул девушке пятерку. – Сдачи не надо, – бросила Ванпельт. Сделала глоток, опустила чашку на стол. – Так в чем дело? – Что, если я скажу, что Кроссуайт пытается вызволить из тюрьмы еще одного осужденного преступника – парня, который убил молодую женщину? Ванпельт снова взялась за чашку, но опустила, не донеся до рта. – Насколько эта информация надежна? – Неопровержима. Все, что тебе нужно будет сделать, – это позвонить в пару мест. – Он пододвинул ей через стол листок бумаги. – Начни вот с этого. Это номер архива штата. – И что я им скажу? – Попросишь выдать тебе документ. Номер дела написан под номером телефона. – Они не дадут мне файл без специального запроса. – Они и по запросу тебе его не дадут, потому что документов нет на месте. Спроси, кто в последний раз делал запрос на них и когда. – А что это за документ? Ноласко откинулся на спинку стула. – А теперь доставай ручку и блокнот и записывай. Ванпельт медленно опустила руку в сумочку и вытащила оттуда ручку, но не блокнот. Вместо блокнота взяла со стола салфетку. – Девять лет назад в Северном Сиэтле жила молодая женщина по имени Бет Стинсон, – начал Джонни. – Как-то раз она вызвала из компании «Рото-Рутерс» мастера, чтобы прочистить засорившийся слив в ванной. Мастером оказался Уэйн Герхардт. Он пришел, прочистил слив, а поздно вечером вернулся и убил хозяйку. Свидетельница видела, как он выходил из дома Стинсон рано утром. В доме повсюду были его отпечатки и следы его ДНК. Алиби у него не было, он сознался в убийстве и получил срок – двадцать пять лет. – А что тут могло заинтересовать Кроссуайт? – Это уж ты сама узнавай. – А почему не ты? – Потому что она делает это за моей спиной, значит, не хочет, чтобы я узнал, и вряд ли даст мне прямой ответ. Скажу тебе вот еще что: она работает в паре с тем самым адвокатом, который представлял Эдмунда Хауса. Он уже поговорил со свидетельницей и посетил Герхардта в Уолла-Уолла. – Дэн О’Лири, – сказала Ванпельт с улыбкой – она хорошо помнила адвоката. Черкнув еще что-то на салфетке, она положила ручку, откинулась на спинку стула и стала изучать Ноласко с насмешливым взглядом. – А ты, похоже, встревожен. – Зол как черт, если сказать точнее. Ванпельт ухмыльнулась. Вид у нее стал прямо-таки ликующий. – Это было твое дело. – Ноласко не ответил. И она продолжила: – Что, интересно, надеется вытащить из него Кроссуайт? – Думаю, что это ее способ доставить мне неприятности, отомстить за все былые несправедливости и обиды, которые я ей якобы причинил. – Доставить тебе неприятности? – Брови журналистки поехали наверх. – Ты же говоришь, что у тебя была свидетельница, ДНК и признание обвиняемого. Чем она может тебе в таком случае насолить? – Она сделала паузу. – Неужели тот парень был невиновен? – Конечно, нет. – Тогда о чем ты так беспокоишься? – Говорю тебе, я не беспокоюсь. Я злюсь. – А кажется, что беспокоишься. – Слушай, я только что бросил тебе кость. Тебе она не нужна – я позвоню другому. – Кому другому? – Думаешь, из этого не получится интересной теледрамы? Ванпельт фыркнула: – Даже не знаю, Джонни. Если Кроссуайт попрут из полиции, я потеряю мои лучшие сюжеты. – Тебе не нужна Кроссуайт, чтобы сделать карьеру. С этим помогу тебе я. – Как? – У меня есть еще кое-какие наработки, поважнее того, что я тебе рассказал, – заявил Ноласко. – Но ты их пока не получишь. – Пусть Трейси Кроссуайт решила насолить ему, но и он в долгу не останется. – Что такое? – спросила Ванпельт. – Один из главных подозреваемых по делу Ковбоя завалил полиграф. – Кто? – А вот это, как я уже говорил, тебе еще рано знать. * * * Трейси подъехала к обочине и стала рассматривать дом, ничем не отличающийся от многих других домов Центрального района. Два этажа, узкое крыльцо фасада, из-за покатого двора казалось, будто дом нависает над улицей. Трейси поднялась по деревянным ступенькам и постучала в красную дверь. Миг – и она уже смотрела сверху вниз на малыша с мордашкой херувима, в синей пижаме с красными баскетбольными мячами. На вид ему было семь-восемь. – Здравствуйте, – сказал он. – Резиденция Скоттов, чем могу помочь? Это вызвало у нее улыбку. – Да, мне нужна помощь. Твоя мама дома? Трейси совсем не узнала бы женщину, которая вдруг появилась на пороге, если бы не голос. – Почему вы не в постели, молодой человек? И что я говорила вам насчет дверей и незнакомцев? – Это же леди. – А ты с ней знаком? – спросила Шерис, уперев руки в бедра. – А? Ты ее знаешь?