– Что происходит, Профессор? – спросил Вик. На столе у Трейси зазвонил телефон. * * * Щеки Сэнди Клариджа рдели так же ярко, как недавно перед камерой. Сеточка тонких красно-коричневых сосудов придавала его носу сходство с картой города. Слева от него сверкал глазами Стивен Мартинес. Джонни Ноласко сидел по одну сторону стола с ними, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений в его лояльности начальству. Трейси опустилась на стул рядом с Кинсом; лейтенант Эндрю Лауб и Билли Уильямс заняли места напротив. Впрочем, на их помощь она и не рассчитывала. Они ничего не знали о Бет Стинсон. – Кинс не имеет к этому никакого отношения, – сразу сказала она. – Это мое решение. – То есть вы не проинформировали о нем даже напарника? – переспросил Кларидж. – Нет. – Поскольку понимали всю некорректность своего поведения? – Я понимала, что меня ждет в случае, если я ошибаюсь. Кларидж прищурился, словно не понимая. – Тогда зачем на это идти? – Потому что я не думаю, что я ошибаюсь. Все, что мне удалось узнать по этому делу до сих пор, поддерживает мою интуицию сыщика. – И что же такое вы узнали? Трейси перечислила совпадения между делом Стинсон и недавними убийствами четырех танцовщиц. – Шеф, убийство Бет Стинсон вел я, – вмешался Ноласко. – Свидетельница, опознавшая Уэйна Герхардта, была уверена в своих показаниях. – Стала уверена после того, как ей показали фотографию Герхардта и сказали, что он и есть тот человек, которого они подозревают. – Она выбрала его на очной ставке в полиции, шеф, а Герхардт дал признательные показания. – В голосе Джонни звучало не столько раздражение, сколько усталость. – Она опознала его уже после того, как ей показали его фотографию, а он подписал признание потому, что ему сказали, что у него нет выбора – или тюрьма, или смертный приговор, если дело дойдет до суда. – Или потому, что был виновен, – возразил Ноласко. Трейси посмотрела на Клариджа. – Существовали также улики, на которые не обратили внимания ни прокурор, ни адвокат, работавшие по этому делу. – Адвокат сознательно отказался от использования этих улик, так как считал, что если результат анализа не исключит Герхардта, то ни о каком помиловании в обмен на добровольное признание не может быть и речи, – сказал Джонни. – Прокурор никогда не пошел бы на сделку с обвиняемым в убийстве первой степени. Герхардту грозил смертный приговор… – По свидетельству патологоанатома, у жертвы не было сексуальных контактов за семьдесят два часа до смерти, – сказала Трейси. Ноласко выглядел так, как будто ему внезапно дали под дых, и Кроссуайт, воспользовавшись его ошеломленным молчанием, продолжала: – В форме СОРУ указано, что Бет Стинсон изнасиловали, а это прямо противоречит результатам экспертизы. Теперь Ноласко тоже смотрел на Клариджа. – Шеф, всем известно, что у нас с детективом Кроссуайт давняя история непонимания. – К которой это дело не имеет никакого отношения. Бет Стинсон не насиловали, – сказала Трейси, повышая голос. – Тогда каким образом анализ ДНК мог доказать невиновность Герхардта? – спросил Кларидж. – Герхардт был у Стинсон в тот день, прочищал слив в туалете, – сказала Трейси. – Отпечатки его пальцев и следы ботинок были по всему дому. Логично предположить, что такой неаккуратный человек, как он, мог оставить волосы, пот, какие-то иные выделения либо на теле жертвы, либо хотя бы на веревке, которой она была задушена. – Шеф, ни тогда, ни сейчас еще не придумали, как снять отпечатки пальцев с веревки, – встрял Ноласко. – Зато можно получить ДНК, – отшила его Трейси. – Если он убийца, то его ДНК должна была остаться на веревке или на жертве. – Все это чистая спекуляция, шеф. – И с другими свидетелями вы так и не побеседовали. Ноласко только отмахнулся. – Говорили мы со свидетелями. – Никакой информации об этом в деле нет. – Ничто не навело нас тогда на мысль, что мы взяли не того человека. Трейси опять нашла что возразить: – Если вы говорили со свидетелями, то почему тогда не узнали, что Бет Стинсон – стриптизерша? Ноласко оставался внешне спокойным, но его кадык так и ходил ходуном, пока он молча обдумывал ответ. – Стинсон работала бухгалтером. – Днем. А вечерами танцевала в стрип-клубе и приводила домой мужчин. Кларидж поднял руку. – Неважно, скажите мне лучше… – и он заглянул в лежавшую перед ним бумагу, – как этот адвокат, Дэн О’Лири, получил доступ к материалам дела? – Через меня. Кларидж изменился в лице. – То есть вы показали ему материалы и поделились своими сомнениями? – Да. И сделала бы это снова, потому что верю – расследование того старого дела поможет нам схватить сукина сына, который убил всех этих женщин. – Зачем переписывать правдивую историю? – продолжал гнуть свое Джонни. – Дело нуждается в расследовании. Кларидж снял очки и ущипнул себя за переносицу. – Детектив Роу? – Кинс поднял глаза от пятнышка на столе, которое он несколько последних минут обрисовывал пальцем. – Вы знали что-нибудь об этом расследовании? Кинс покачал головой и едва слышно ответил: – Нет. – Вы свободны. Продолжайте работу в опергруппе. Кинс отодвинул стул, но встал не сразу, как будто хотел еще что-то сказать. Наконец он поднялся, повернулся к Трейси спиной и вышел из комнаты. – Детектив Кроссуайт, – сказал Кларидж, – я оказывал вам поддержку, поскольку считал и продолжаю считать, что женщины должны работать в полиции, причем на всех уровнях, а также потому, что вы, невзирая на ваш пол, отличный детектив. Однако ваши действия не только навлекли критику на ваше отделение, но и вынудили меня пересмотреть мой личный подход к вашим целям и способностям. Открыть адвокату доступ к полицейским документам – это поступок, не отвечающий званию офицера полиции, и я не могу закрыть на него глаза. Я попрошу УПО провести глубокое и полное расследование вашей деятельности, в котором вы примете самое активное участие. Я ясно выражаюсь? – Да. – До тех пор, пока они не соберут все необходимые материалы и не вынесут по ним решение, вы переводитесь на чисто административную работу в вашем отделении. – Он повернулся к Ноласко: – Капитан Ноласко, расследование убийств Ковбоя переходит под ваш личный контроль, докладывать по нему будете непосредственно мне. – Да, сэр, – сказал Ноласко. Кларидж оттолкнул свой стул от стола и встал. То же сделали остальные. Только Трейси осталась сидеть. * * * На задворках седьмого этажа, там, где работают администраторы, Кроссуайт нашла пустую коробку и принесла в свой отдел. Кинс сидел за столом, спиной к ней. Он не повернулся к ней, когда она вошла, а продолжал щелкать клавишами, и она принялась освобождать ящики своего стола. – Ты выставила меня идиотом, – сказал Воробей наконец. – Знай я, в чем дело, мог бы тебя поддержать. – Вот именно этого я и не хотела. Знай ты, в чем дело, собирал бы сейчас вещи вместе со мной. – Полная честность, – сказал он. Она услышала, как скрипнуло кресло, положила степлер и повернулась. Он смотрел на нее.