— Не мохай, разговор не пишу. У всего есть своя цена. Гони триста зеленых и я забываю о твоём существовании. — Ты мозжечокнулся на своих зелёных! — радостно воскликнул Миха и за рукав потащил Пшеничного в сторону КПП. — А хочешь, вымогательство тебе слеплю? По сто шестьдесят третьей[204] ты ещё не сидел! По новому кодексу! Растерявшийся от неожиданной выходки оперативника Пшеничный послушно пошёл, однако через несколько шагов овладел собой и остановился. Маштаков дёрнул его, но с места не сдвинул, безопасник весил под центнер, не меньше. Тогда Миха, надсаживая глотку, крикнул, обращаясь к постовому: — Товарищ старшина! Как этот гражданин проник на охраняемую территорию?! Пропуск его где?! Старшина! Черноусый увалень Славик растяпил рот, выказывая широкую щель между верхними резцами. Мимо него во двор, мокро шурша шинами, заезжала чёрная «Волга» начальника КМ. Возвращавшийся с обеда Птицын не мог не обратить внимания на толкотню у ворот, тем более в ней участвовали такие фактурные персонажи. Автомобиль притормозил, опустилось тонированное стекло с командирской стороны. — Проблемы, Михаил Николаевич? — подполковник, прищурившись, словно сфоткал напряжённые лица мужчин. — Решаемые, Вадим Львович, — Маштаков перевёл дыхание. — Вас кто-то вызвал, Пшеничный? — Да нет, шёл мимо, увидел старого знакомого. Поздороваться хотел, — пренебрежительной усмешкой советник по безопасности дал понять, какое истинное значение вложил он в слово «знакомый». — Может, зайдёте? У РУБОПа, я думаю, мно-ого вопросов к вам накопилось по новому месту вашей работы, — на всякий случай закинул удочку начальник криминальной. — Как-нибудь в следующий раз. — Пшеничный топнул ногой, стряхивая налипший к толстой рифленой подошве напитавшийся водой снег. — Тороплюсь. — Не откладывайте надолго. — Птицын обернулся к водителю: — Поехали, Сергей. «Волга» плавно ушла под уклон за поворот. Бывший сотрудник протянул прямоугольник визитной карточки, зажатый между двумя пальцами: — Здесь телефон. Сроку три дня. Не позвонишь, пожалеешь. Маштаков убрал руки за спину, Пшеничный стремительным движением сунул визитку за отворот куртки опера, заговорщически подмигнул и зашагал к воротам. Недоумевающий постовой милиционер обратился к нему за разъяснениями: — Чего с ним, Ваня? Совсем, что ли, от бухла крыша съехала? Ты ж свой, какой тебе пропуск нужен? 10 10 марта 2000 года. Пятница. 10.00 час. — 10.30 час. Ровно в десять утра Клыч вышел из подъезда одетый по-рабочему — в чёрной поясной кожанке, тёртых джинсах-трубах. На глаза кепка насунута, под мышкой зажата пузатая рыжая барсетка. Предыдущие полчаса он сёк за обстановкой из окон своей квартиры, выходивших на обе стороны дома. Замешкавшись на крыльце и не позволяя доводчику вернуть металлическую дверь в положение «закрыто», авторитет обвёл территорию контрольным взглядом. Шестиподъездный сталинский домина, построенный в форме буквы «пэ», с открытой стороны был огорожен бетонным забором. Из двора имелся единственный выезд через арку и пара лазеек для пеших граждан. Дом в своё время населяли семьи красного директората и заводской технической интеллигенции. Сейчас малая часть из них, пробившаяся к кормушке при акционировании оборонки, переехала в собственные коттеджи, основную же массу обнищавших инженеров-конструкторов из просторных квартир вымыли торгаши средней руки. Клыч, детство которого прошло в фабричных бараках, а юность — в ВТК, неровно дышал к высоким потолкам и большим прихожим. Поэтому, когда позволили финансы, квартиру он прикупил именно здесь. Случилось это в девяносто восьмом, ровно за месяц до последней посадки. Во дворе царила тишина — рабочий день, утро. На заасфальтированной гостевой стоянке выстроился в рядок десяток авто, среди которых пара-тройка незнакомых. Но в шести подъездах под сто квартир, разве упомнишь, кто из жильцов на чём катается. За детской площадкой возле трансформаторной будки виднелась техничка «горэлектросети». Двое работяг в оранжевых жилетах поверх фуфаек, матюкаясь, ворочали катушку с толстым чёрным кабелем. — Физкульт-привет, Вер, — обратился Клыч к щуплой дворничихе, скалывавшей наледь с пандуса, отлого поднимавшегося к чёрному ходу булочной. Громада дома в совокупности с трёхметровым забором образовывала сумрачный колодец, снег в котором в иные года не сходил до майских праздников. — Здра-асьте, Владимир Дементьевич, — тётка обрадовалась поводу прервать трудоёмкий, но малоэффективный процесс. — На работку, никак, собрались? — Авария, что ль, какая, Васильевна? — всё ещё не решаясь сойти со ступеньки, авторитет свободной рукой указал в сторону трансформаторной будки. — Да не-е, профилактика… Вчерась в ЖКО упреждали, — дворничиха слыла всезнайкой. Разъяснение устроило, ничего подозрительного в округе не наблюдалось. Но беспокойный жим в груди не отпускал. Причина тревоги была понятной — лепший кореш Зингер как сдернул тогда из «Трапезы», не прояснив насчёт своих маклей со Знайкой, так словно в воду канул. Трубка его безмолвствовала, дома он не объявлялся четвертые сутки. Думай что хочешь, только не хорошее. Но встречу с прапором на потом отложить было невозможно. Прозвонившийся в праздник Барон задал один вопрос: «когда», но каким ледяным тоном это было сказано… Клычу оставалось утешаться мыслью, что правильно в своё время он не посвятил Геру Зингера в тему с железом. А ведь хотел… «Вернусь из Нижнего, размотаю эту запутку», — незаметно поплевав через левое плечо, авторитет двинул в направлении короткой гаражной линейки, глядевшей воротами на первый подъезд. Из всего дома только пятеро счастливчиков, в том числе и он, сподобились получить землю под застройку в родном дворе. — Объект идёт за колесами. Второй, готовься к приёмке, — негромко сказал один из «аварийщиков горэлектросети» в микрофон, прикреплённый к горловине джемпера под рабочим бушлатом. — Понял тебя, третий. Жду, — немедленно отозвался сотрудник НН[205] в неброской «девятке», припаркованной в квартале от дома объекта, на проспекте Ленина, рядом с женской консультацией № 1. С учётом того что фээсбэшники знали конечную точку маршрута следования Клыча, можно было обойтись одним экипажем сопровождающего наблюдения. Но руководство на сей раз решило действовать как предписано учебником, поэтому во дворе был развернут зашифрованный пост, присутствие которого не поленились залегендировать через жилищный орган. Кроме того, на нечётной стороне проспекта возле фотоателье стоял минивэн «Соболь Баргузин» с тонированными стёклами, в салоне которого на случай осложнения ситуации находилось двое вооружённых гласных сотрудников. И это не считая группы захвата, блокировавшей контрольное место встречи — возвышенную опушку лесного массива, именуемую местными жителями «Жорина гора» и расположенную справа при выезде из города со стороны микрорайона «Текстильщик». Согласно плану, паковать Клыча надлежало лишь после того как он расплатится с прапорщиком Костогрызом за полученное оружие. Операцией руководил замначальника областного УФСБ Арефьев. Военных контрразведчиков, разоблачивших вороватого прапорюгу, незаметно отодвинули на вторые роли. Милицию о масштабном оперативном мероприятии в известность не поставили даже в общих чертах, опасаясь протечки. Выверенный до мелочей детальный план, согласованный с начальниками ведущих отделов управления и утверждённый генералом, не оставлявший лидеру ОПГ ни единого шанса сорваться с крючка, рухнул в один миг. Когда Клыч поравнялся с гостевой стоянкой, из стоявшей с края Kia Sportage синхронно высигнули двое крепких парней в чёрных масках. Катапультировавшийся с переднего пассажирского сиденья пушечно пробил авторитету в солнечное сплетение. Клыч хрюкнул и пал на коленки, норовя клюнуть носом грязную снежную кашу. Парни не дали ему это сделать, успев ухватить под руки, которые в следующую секунду оказались заведёнными к курчавому затылку жертвы, потерявшей головной убор. В таком положении пассажир, который в нападении солировал, ловко зафиксировал запястья Клыча наручниками. Похожий на клёкот вопль о помощи оборвался на полуслове — похищаемому затолкали в разинутый рот его же кепарь. Не сбавляя бешеного темпа, нападавшие впихнули почти не сопротивляющегося авторитета на заднее сиденье своего корейца. Пассажир забрался следом и захлопнул дверь, а водитель, резко обогнув автомобиль спереди, прыгнул за руль. Взревев девяностопятисильным движком, полуторатонный внедорожник рванул к арке. Ошарашенные наружаны[206], замаскированные под аварийщиков, очнулись, как будто им скомандовали «отомри». По своему совсекретному приказу с двумя нулями вмешиваться в нештатные ситуации они не имели права. Они не успели бы этого сделать даже при желании, так стремительно всё случилось. — Второй, у нас проблемы! — обращаясь к скрытому микрофону, зачастил лжемонтёр, державший связь. — Объект захвачен неизвестными! Серебристая Kia! Первые две цифры в номере — семнадцать, наш регион! Остальное не рассмотрел! Выезжают… выехали через арку! Принимайте! Третий зритель промелькнувшего действа — дворничиха Вера, приговаривая: «Ах, какого хорошего человека убили», подбежала к месту нападения, подобрала барсетку, оброненную Клычом во время схватки, и пронзительно окликнула аварийщиков: — Мальчи-ишки! У вас сотового телефону не имеется?! Старший разведчик отрицательно мотнул головой и тихо бросил напарнику: — Заводи, Колямба, уезжаем. Сейчас она вызовет ментов, расшифруемся. Дворничиха порысачила в ближайший подъезд, звонить по «02»… …Экипаж серой «девятки», получив вводную, немедленно начал движение по проспекту в направлении пересечения с улицей Пролетарской. У похитителей была одна дорога, разминуться они не могли. Приметная Kia вынеслась на перекрёсток и, игнорируя запрещающий знак, а заодно красный сигнал светофора, заложив лихой вираж, повернула налево. Разведчики в «девятке» такого финта не ждали, однако водитель оперативной машины, в прошлом автогонщик, обладал завидной реакцией. Подрезав отчаянно сигналивший Renault, он нагло влез в левый ряд, готовясь перед светофором крутнуться на встречку… — Серебристая Kia, госномер С 17–34 РВ! Уходит к центру! Преследую! — выдавал в эфир старший экипажа «девятки». …Оперативники в «Соболе», выставленном кабиной к площади «Трёхсотлетия города», куда устремилась серебристая Kia Sportage, взбудораженные радиопереговорами, наперебой заорали своему водиле: — За ним! Не спи! Минивэн съехал с обочины. Двигаться дальше препятствовал подъехавший к остановке рогатый громила-троллейбус. Объехать его не позволял густой поток транспорта. — Как прорвало, — рыская глазами, бормотнул водитель. — Включай спецсигнал! — Яковлев взял на себя ответственность. Тихариться более не имело смысла. Рассуждать о причинах происходившего не позволяло время. Жизнь подкинула вводную: объект разработки похищен неизвестными, которые увозят его в неизвестном направлении с неизвестной целью. В таких случаях посредник на учениях задаёт сакраментальный вопрос: «Ваши действия?». Яковлев, ощутивший вброс адреналина в кровь, принял решение: «Преследовать, принять меры к задержанию». «Соболь», с гнусавой настырностью закрякав, добился того, чтобы его впустили в левый ряд. Водитель, покосившись в зеркало заднего вида, подпрыгнул на сиденье: — Ого, наши «авдотью» догнали! Чего делаем, Тимур?! — Вперёд гляди! — Яковлев никогда не участвовал в погонях, но знал: отвлекаться на постороннее нельзя… …Шустрая ВАЗ-2109 наружки, на скорости развернувшись на встречную полосу, касательно проскрежетала по полированной бочине пятидверного универсала Audi 100, мирно рулившего по главной. Автомобиль разведки, проехавший после экстренного торможения ещё метров десять, остановился. Выскочивший из салона, как чёртик из табакерки, водитель Audi талантливо матерился в адрес беспредельщика, блистая стёклами очков в роговой оправе. — Поехали! — старший экипажа разведки в нетерпенье стукнул ладонью по торпеде. — Так ДТП же, — в водителе заговорил привитый рефлекс уважения к правилам дорожного движения. — Нехай в суд обращается! — старшего окончательно обуял охотничий азарт. — Если найдёт ответчика! На оперативной машине стояли номера прикрытия, не зарегистрированные ни в одном РЭО… …Минивэн, не выключая спецсигнала, приближался к центральному перекрёстку. — Вижу гада! — радостно выкрикнул водитель. — Я тоже, не ори, — Яковлеву почти удалось обуздать мандраж. Серебристая Kia преступников у светофора дожидалась разрешающего сигнала. Её законопослушное поведение стало понятно в последний момент.