— Сейчас сделаем, — откликнулся хозяин кабинета, проходя к окну и с усилием открывая рассохшуюся фрамугу. — Давай проветрим, а то весь кислород съели. Подполковник достал из своей доисторической стенки электрочайник, две чашки, коробочку с пакетированным чаем и вазочку с конфетами. Прежде чем включить чайник, Вадим Львович плеснул из него в чашки, сполоснул их, вылив воду в корзину для бумаг. Саша вынул пачку «Золотой Явы» и зажигалку, вопросительно глянул на Птицына. Тот разрешающе манул рукой: «Кури, кури». Кораблёв прикурил сигарету, крепко затянулся. Табак попался сыроватый, тянулся плохо, вкуса и крепости практически не чувствовалось. Бледно-сизый дым, связав причудливый узор, тянулся к потолку, истончаясь у верха кремовой, не помнящей стирки занавески. Низом по подоконнику шла толстая струя ледяного воздуха с улицы. — Как сифонит! — поёжившись, Саша запахнул китель и притворил створку, оставляя узкую щель. За чаем продолжилось обсуждение. Кораблёв жевал приятно кислившую карамельку и осторожно отхлёбывал из чашки. Информацию о том, что криминальной смерти Рубайло предшествовало его требование к Смоленцеву перевести долю убиенного Зябликова в бизнесе на вдову, зампрокурора встретил с интересом. — Значит, связь с двойным убийством прослеживается! — Похоже на то… — Вадим Львович не переставал коситься на телефонный аппарат. Тревога по поводу поведения жены вернулась, лишь только в работе обозначилась пауза. Полчаса назад подполковник выяснил, что вечером к матери Елена не заезжала. Непонятки продолжались. — Это хорошо. — Саша долил в свою чашку кипятку, окунул в него единожды использованный, набухший от влаги пакетик, нажал на него ложечкой. — А то за двойное по результатам, хм, оказания практической помощи, на нас с профессором Винниченко приказ о наказании готовят. — Ей-богу, не думали мы с Евгением Николаевичем, что так обернётся! — Птицын приложил руку к груди. — Хотели как лучше, а получилось как всегда. Рассчитывали: пришлёт ваше начальство важного следователя, будет он одним делом целенаправленно заниматься… Подполковник делил ответственность за телефонный звонок заместителю прокурора области с Сомовым, хотя эта идея целиком принадлежала последнему. Вадим Львович, наоборот, предостерегал от нежелательных последствий такого хода. Выставить перед прокурорским виноватым одного начальника УВД Птицын не мог по понятной причине. — Ладно, проехали. Я сам такое же решение пробивал, — примирительно сказал Кораблёв. Он не стал предъявлять претензий по поводу того, что при обращении в областной аппарат вовсе не обязательно было жаловаться на бездействие следствия, якобы тормозящее раскрытие громкого преступления. В ответ на подобный упрек и.о. начальника КМ мог наступить на больную мозоль с Рязанцевым. Выяснение отношений не сулило ничего, кроме эскалации напряжённости между ведомствами. Подполковник взял из стопки бумаг верхний листок, протянул Саше: — Прочитай, пока минута есть. Чего мы тут головы ломаем? Доблестные гаишники всё раскрыли. Серый стандартный листок со следом перегиба вдвое именовался рапортом и был адресован начальнику УВД по городу Острогу и району полковнику милиции Сомову Е. Н. Документ, написанный полудетским, но разборчивым почерком, заслуживал того, чтобы быть процитированным. — В ходе операции «Вулкан-5» на пересечении улицы Революционной и проспекта Ленина нами был остановлен автомобиль «ВАЗ-2109», регистрационный знак с 234 вв, в котором находились лица, совершившее убийство гр-на Рубайленкова — Емелин Анатолий Иванович, 1974 г.р. и Живцов Фёдор Иванович, 1969 г.р. Означенные лица вели себя подозрительно и агрессивно, преимущественно гр-н Живцов Ф. И., в связи с чем к нему, на основании ст. 13, 14 Закона РФ «О милиции», была применена физическая сила и спецсредства. В салоне автомобиля… марка… регзнак… обнаружены следы крови, происходящие от гр-на Рубайленкова. Задержанные доставлены в дежурную часть УВД… Прошу учесть раскрытие убийства гр-на Рубайленкова за ОР ДПС ГИБДД. Старший инспектор ДПС лейтенант милиции Бурлаков И. В., инспектор ДПС старшина милиции Салопон К. Р., инспектор ДПС… — А кто такой Живцов Фёдор Иванович, шестьдесят девятого гэ рэ? Преимущественно подозрительный и агрессивный? — широко улыбающийся Кораблёв оторвался от документа. — Не в том месте не в то время мужик оказался, — Птицын не удержался, прыснул. — Частника взял на вокзале, а уехал в другую сторону. — Помяли его? — Нет, только рукав оторвали. Мои объяснили ему ситуацию, обещал не жаловаться, вроде мужик не скандальный. — И никаких экспертиз им не надо, ни биологических, ни генетических, на глаз определили, что кровью напачкал именно гражданин Рубайленков, — Саша взмахнул листком. — И чего ты, Вадим Львович, с этим шедевром должен делать? — Должен резолюцию свою поставить, согласен с содержанием или нет. Начальник ГИБДД с начальником МОБ, как видишь, уже отметились, обеими руками, как видишь, голосуют за своих. — И какая, интересно, будет твоя резолюция? — Укажу как содействие в раскрытии, — серьёзно пояснил подполковник. — Нельзя отбивать у сотрудников желание раскрывать преступления. Свою работу они сделали, проявили бдительность. Преподнесли нам Емелина на блюдечке. А с Емелиным мы продвинулись по доске на несколько клеток в нужном направлении. Пусть премию инспекторам выпишут, заслужили. Возвращая рапорт, Кораблёв в который раз подивился дипломатическим способностям Птицына. Сам бы Саша поступил иначе, высмеял бы продавцов полосатых палочек, дав им добрый совет — не лезть в суконный ряд со свиным рылом. Дверь кабинета открылась, образовавшийся сквозняк пугающе громко стукнул фрамугой, звякнуло стекло, шелестя, полетели с приставного стола на пол листы бумаги. Вадим Львович поспешил закрыть окно, Саша нагнулся за сметенными ветром документами, а в помещение входил Давыдов. В руке он держал зачехлённое ружьё. Выражение лица у начальника РУБОПа было лукавое. Тем не менее он не забыл поздравить Кораблёва. — Александру Михайловичу моё почтенье. Не дают вам нехорошие люди праздник отметить. — Денис Владимирович, похоже, с уловом, — Птицын в предвкушении хороших новостей потёр руки. — Хвались скорее! — Да чего хвалиться, — безразличным тоном говорил начальник РУБОПа, выкладывая улов на стол и расстегивая молнию на чехле. Саше не приходилось раньше видеть ружья такой модели. В его понимании оно совершенно не походило на охотничье — короткое, в сложенном состоянии длиной сантиметров около шестидесяти, с рифленой пистолетной рукояткой, без привычного деревянного приклада. Воронёный ствол располагался под магазином. — Это вот та самая «Рысь» и есть? — спросил Кораблёв, наклонив голову к плечу. — РМБ-93, — таким ответом ограничился хозяин кабинета. Его интересовали подробности изъятия оружия. — Не интригуй, Денис, рассказывай! — А рассказывать, Вадим Львович, особо и нечего. Приехали мы с Павлом Викторовичем в адрес. Позвонили в дверь: динь-динь, открывает нам женщина заплаканная. «Кто вас обидел? — спрашиваем, — Не в жилище ли прячется ваш обидчик?» С разрешения проживающего лица проходим внутрь, квартира двухкомнатная, улучшенной планировки. В спальне на красивом покрывале лежит в одежде и в обуви гражданин Рипке Раймонд Юльевич. Причина слёз сразу прояснилась. Какой жене понравится, когда муж в грязных сапогах на постели развалится? Далее выяснилось, что числящееся на нём охотничье ружье гражданин хранит ненадлежащим образом. Не в сейфе, как полагается, а под кроватью. Чем совершает административное правонарушение, предусмотренное… не скажу какой статьей КоАП РСФСР… не помню, профессионалы ЛРР подскажут. Мы предложили нарушителю проехать с нами, возражений с его стороны не поступило. Закончив изложение, майор, посверкивая глубоко спрятанными медвежьими глазками, наблюдал за произведенным эффектом. — Так просто? — недоверчиво мотнул головой Птицын, окончательно повеселевший. Низко нагнувшись над столом, он поводил носом около дульного среза ружья, уловил кислый запашок. — Недавно стреляло. После выстрела не чистилось. — Я же говорю, плохо гражданин Рипке ухаживает за оружием, — поддакнул Давыдов. — Чего он говорит? — Вадиму Львовичу не терпелось узнать дальше. — С этим проблема, — рубоповец развел руками, — непонятно, чего он говорит. Мычит, слюни, извиняюсь, пускает, а слова разобрать невозможно. — Как так? Почему? — По ходу дела, на стрелке ему челюсть срубили. — Так ему в травмпункт надо, — эту реплику вставил Кораблёв. — Он без нас туда съездил. Мама дорогая, ему там запечатали рот железными скобками, как роботу, — притворно ужаснулся Давыдов. Рипке майору не было жаль нисколько, он не скрывал этого. — Он у вас наверху? — спросил подполковник. — Да, Павел Викторович к нам его сопроводил. Говорить Раймонд временно не может, а слушать и писать не разучился. Так что общение с ним возможно. С вашего разрешения я поднимусь к себе. Не терпится задать гражданину ряд вопросов. — Изъятие ружья как оформили? — поинтересовался заместитель прокурора. — Никак. Ружье Раймонд Юльевич в милицию добровольно принёс. — Понял, товарищ майор. Следователь изымет выемкой у владельца. — Саша ещё раз внимательно посмотрел на черневшее в расстегнутом чехле ружье. — Забирай. Надеюсь, руками не трогали? — Обижаете, Александр Михайлович, — дёргая за собачку заевший замок молнии, устало улыбнулся начальник РУБОПа. Через минуту он удалился. Кораблёв закурил, поискал глазами куда стряхивать пепел. Птицын дотянулся до тумбочки, взял стеклянную пепельницу, выставил её на середину стола, сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой. Смежил напряжённые веки и с наслаждением затянулся. — Какая по счёту? — спросил наслышанный о героической борьбе подполковника с табакокурением Саша. — Вторая. — Здорово, и у меня с утра — вторая… — Кораблёв сделал театральную паузу. — …Пачка. — Спонтанно всё произошло. — Вадим Львович откинулся на спинку скрипнувшего креслица, шевельнул плечами. — Чего? — не понял Саша. — Убийство, говорю, спонтанное, идиотское. Раймонд до сих пор в себя прийти не может. Ружье спрятал… ха, под кроватью, даже почистить не удосужился… Одетый милицию дожидался. Не удивлюсь, что босс его премудрый до сих пор об убийстве не знает. — Почему так думаешь? — Заместитель прокурора затушил догоревшую до белого фильтра сигарету, чувствуя, что не накурился. — Если бы Катаев владел информацией, он бы сразу Раймонду адвоката подогнал, а то и двух. Или бы спрятал его, увёз из города. На Рипке в катковской корпорации слишком много завязано. Он — финансист сильный, мозг у него как компьютер работает. Что ж, ситуацию надо использовать. Как говорится, сейчас или никогда. — Рипке не судимый? — Откуда? Школу — с медалью закончил, экономический институт — с красным дипломом. Ботаник! — Как же его в ОПГ попасть угораздило? — Поднимись на третий этаж, задай ему вопрос. Хотя, чего ноги бить, я знаю, что он ответит.