Часть 2 из 37 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
А ведь в прошлый раз, мы по пенальти проиграли этот финал, так как я рухнул в самом конце игры, перед самыми пустыми, пустее некуда воротами. Ну, что ж — раз на раз не приходится, сегодня наша взяла. Сегодня наша победа! Я пробежал ещё десять метров и угодил в толпу радующихся партнёров по команде, которые готовы были меня нести на руках и растерзать на маленькие кусочки! А судья матча, дунув два раза в свисток, объял, что матч закончен, чем вызвал новый взрыв эмоций на трибунах.
— Качай Валерку футболиста! — Крикнул кто-то из парней, и меня, подхватив за ноги и за руки несколько раз швырнули воздух, и пару горьких слезинок вылетело из моих глаз.
«Вот это ощущения, вот это сон! — вновь подумал я. — Стоп! Какого хрена творится? Это же никакое не сон!». Я схватился за бок, когда меня опустили на ноги, который ныл, так как ещё в первом тайме меня больно бортанули на землю. Я потёр колено, на котором наливался синим цветом здоровенный синяк.
— Мужики, а чё здесь такое происходит? — Спросил я товарищей из сборной команды школы по футболу.
— Футболист с дуба рухнул! — Заржали парни, и мне тоже пришлось похохотать.
— Балда, мы финал выиграли, мы чемпионы города! — Закричал Андрюха Рысцов. — Наша, б…ь, взяла! Наша!
«Значит сегодня 1987 год последние дни сентября, — подумал я. — В 2020 был конец сентября и здесь конец. Это как же так? Что там лесник начал говорить про монаха Валентина Василия или Василия Валентина? Так это он что, меня оглушил и по книге монаха запустил в прошлое?! Обалдеть! Кстати, скоро будет баскетбол, финал школьного первенства посвящённого Дню учителя, там тоже было бы неплохо выиграть. А что мне сейчас делать? Домой, что ли идти? Здравствуй мама, здравствуй папа, здравствуй младшая сестра, я приехал из 2020 года, купите на все деньги доллары, я лучше знаю! Хотя нет, пока для долларов ещё рановато».
— Ты чё застыл? — Толкнул меня в бок Рысец. — Опаздываем на дискотеку. Сегодня же суббота и у старшиков в столовке танцы. One, two, three, four, five, six, seven. One, two, three, four, five, six, seven… Кен Ласло! — Задёргался Андрюха, напевая ритмичный дискотечный мотив.
— Танцы? — Я почесал затылок и вспомнил, как в тот вечер нам старшики по соплям надавали прямо в школьном туалете, за то, что мы финал профукали 2-ой школе. Точно 2-ой. Мы почему-то с ней всегда были в контрах. А десятиклассник Генка не помню фамилию, который ядро ещё толкал за школу, мне тогда так треснул в подбородок, что чуть зуб не выбил, сука. Но сегодня-то мы герои. Я посмотрел на зрителей, потянувшихся с нашего нестандартного школьного стадиона по домам, чтобы привести себя в порядок перед вечером танцев, и увидел Дину. Её естественно пошёл провожать тот самый Геннадий. Как же его фамилия? Неважно.
— Ты чё головой стукнулся? Чё тормозишь? — Опять толкнул меня в грудь Андрюха Рысцов.
— Подожди Рысец, дай юностью насладиться. — Улыбнулся я, хлопнув друга по плечу. — Во дела! Сейчас ещё маму молодую увижу и сеструху «балалайку» десятилетнюю. Сума сойти.
— Да они вроде у тебя никуда не уезжали! — Хохотнул друг моего беззаботного детства.
Глава 2
Дома же всё было по-старому. В одной комнате, где спали мы с сестрой, посередине стоял шкаф, отделявший мою кровать от кровати Юльки. Вторая комната принадлежала родителям, и она же служила гостиной, ведь трёхкомнатную квартиру нам так и не дали. Просто не успевали власти СССР обеспечивать все нужды трудящихся. Тем более про право на отдельную жилую комнату в конституции ничего не говорилось.
Я открыл одёжный шкаф, что разделял комнату, и порылся в своих повседневных вещах. Для похода на дискотеку мне достались от меня подростка странные штаны, которые вроде бы сейчас называли «бананами», за характерную форму, сверху — расширенные, снизу — суженные. Спасибо хоть они были не кричащей пёстрой расцветки. И ещё в моём ящике лежало, кроме всевозможных футболок, целых три свитера. Один купленный на вьетнамском рынке, с множеством чёрно-белых мелких узоров, а другой старый отцовский свитерок с оленями. Но надевать это я категорически не хотел. Лишь последний джемпер, который кажется, купили на рынке-барахолке в Перми, с широкой вэ-образной горловиной и не с таким кричащим орнаментом выглядел вполне прилично. «Хоть что-то в моём гардеробе более-менее», — подумал я, после чего из моего живота послышался высокохудожественный урчащий звук.
Поэтому с идеей, что-нибудь перекусить я проследовал на кухню. Тут у нас стоял холодильник «Бирюза», который шумел по ночам как комбайн во время полевых робот в страду. К стене была прикручена газовая колонка, чтобы в кране иногда журчала горячая вода. На столе в вазочке, прикрытые полотенцем, лежали ещё тёплые шаньги с картошкой.
— Есть будешь? — Спросила мама, заглянув на кухню, но увидев мою грязную футбольную форму, брошенную в прихожей у порога, всплеснула руками. — Это что? Ты где валялся, сам стирать будешь, охламон!
«Как здорово оказаться дома в прошлом», — подумал я и на угрозу мамы, которая всегда заканчивалась тем, что моя форма стиралась машиной «Малютка», был такой пластиковый жбан с моторчиком, улыбнулся и ответил:
— Есть буду и форму постираю, но завтра. Мы с Рысцовым на дискотеку договорились сходить. У меня на сборы пятнадцать минут и время уже пошло.
— Какая тебе дискотека? — Мама сделал большие глаза. — Сначала помоги сестре уроки сделать.
— Мне задачки нужно по математике решить! — Забежала на кухню мелкая и вредная «егоза». — Опять ответы не сходятся.
— Уроки делать в субботу плохая примета, пятёрок не будет, — буркунул я, наливая себе чай. — В журнале «Техника молодёжи» профессор Арбузинский по этому поводу сделал большую статью. С графиками, со статистическими выкладками. Если испытуемые в субботу не разгружали мозг, то падение успеваемости в течение следующей недели у некоторых доходило до пятидесяти процентов. Происходил так называемый эффект профессионального выгорания.
Всё это я выпалил, сочинив на ходу, при этом успевая слопать одну шаньгу. Мама же с сестрой присели напротив и от услышанного приоткрыли роты.
— Во сколько будешь дома? — Недоверчиво спросила мама.
— Буду в девять часов. — Опять соврал я. — Но если к одиннадцати не вернусь, то волноваться не стоит.
— Какие одиннадцать! — Хором выпалили сестра и мать.
— Всё папке скажу, — добавила сеструха.
— Как вам не стыдно? — От показушного картинного удивления я даже перестал жевать. — А кто девчонок из нашего класса проводит до дома? Рысцов что ли? Да на него где сядешь, там и грохнешься. Между прочим, девочек нужно защищать, об этом вопиёт вся русская классическая литература.
— Если в одиннадцать не придёшь, то пожалуюсь отцу, — сдалась мама.
— Разумно, — пробурчал я, выскакивая из-за стола. — Но в одиннадцать меня тоже не будет. Потому что сначала девчонок нужно проводить, затем с ними пообщаться, выслушать, понять их проблемы и поддержать. А как вы хотели? Кто за меня замуж пойдёт через десять лет, когда я стану взрослым, если с противоположным полом не буду полноценно коммуницировать? Кикимору в родственники захотели?
Мать с сестрой снова переглянулись и очень странно посмотрели на меня, как будто видят впервые в жизни, но возражать не стали. Только мама, закрывая дверь, добавила, чтобы в двенадцать я всё же был дома, иначе отец мне такую коммуникацию устроит, что надолго запомню. Кстати, папа сегодня работал в третью ночную смену. Ведь в Шахтёрске большинство мужчин трудилось именно на шахтах, которых в округе было больше десятка. А шахта — это такой промышленный организм, который никогда не спит и, отдавая людям свои недра, он словно чёрный шаман забирает плату в виде здоровья и жизни простых рядовых работяг.
* * *
«Дискотека в школьной столовой — это лучшая дискотека на свете!» — подумал я, щурясь в полутьме в поисках знакомых парней из своего 8 «А» или из других параллельных восьмых классов. Перед сценой в мерцающих лучах светомузыки поближе к ди-джею кучковались десятиклассники, чтобы руководить очередностью проигрываемых на двух бобинных магнитофонах композиций. Пока на одном бобиннике гремела C. C. Catch на другом уже проматывали на Сандру, чтобы потом, пока немецкая поп-певица затянет про Марию Магдалину, найти какой-нибудь «Blue System» или «Pet Shop Boys». Девятиклассники же тусуовались на середине танцпола. А наши вот они красавцы, подальше от колонок поближе к выходу в коридор. Хотя не всё в школьной иерархии так однозначно. Двое парней из 9-го «Б», например, вполне в авторитете, могут тусить, где захотят, боксёры разрядники, входят в одну местную группировку любителей скататься в другой район, чтобы помахаться там с местными бойцами. Хотя надо признать, такой жести как в Казани у нас нет, город-то маленький, хоть и по площади сильно раскиданный из-за шахт.
— Ты чего сегодня как пришибленный? — Громко сказал мне на ухо Андрюха Рысцов, перекрикивая C. C. Catch, которая под приятную музыку взывала к какому-то парню, чтобы тот срочно прыгнул в её машину, то есть «Jump in my car». — Пошли к нашим!
«К нашим, так нашим», — подумал я и сразу же двинулся на танцпол к девчонкам из нашего класса, Томке и Ленке, чем ввёл в ступор своего кореша, который, наверное, предполагал постоять, подперев спиной стенку с парнями из нашей школьной футбольной команды. Тома Полякова — невысокая симпатичная девушка с короткими чёрными волосами, подстриженными под каре. Активистка комсомолка. В нулевые выйдет замуж за иностранца и уедет в Чехию. Сейчас если сказать об этом, то решит, что я провокатор, подстрекатель и предатель Родины. А Лена Рябова ростом повыше, волосы светлые, стройненькая как тростинка. Никуда из Шахтёрска так и не уедет, располнеет, родит четверых карапузов от законного мужа, и пойдёт по торговой линии. Обе сегодня нацепили лосины дикого яркого оттенка и джинсовые юбки «варёнки» длиною по самое не балуй.
— Привет! — Поздоровался я с девчонками и принялся дрыгаться рядом под ритмичное евро-диско. — Отличный прикид! Я такого лет тридцать не видел.
— Ты, чё Молчанов городишь? На футболе головой в ворота стукнулся? — Недовольно хмыкнула Ленка, наверное, обидевшись за прикид, и перепутав ворота и штангу, об которую действительно можно треснуться головой.
— В сто раз хуже и в сто раз лучше! Ха-ха! — Я радостно поднял руки вверх и крикнул. — Ё-хо! Давай! Ди-джей! Давай!
— Ты, Валера, выпил что ли? — Насупилась гордость нашей школы, во всё правильная и строго положительная Тома.
— И капли в рот не брал, но прёт как от экстази! Девчонки — это же молодость! Не повторяется такое никогда! Ё-хо!
И тут меня нагло толкнули в бок. Оказалось, моя слишком активная радость разозлила кого-то из десятиклассников. Не помню имя этого парня, но морда как у крысы, да и характер подлый, крысиный. Этот типок и перед учителями умудрялся шестерить и перед Генкой пресмыкаться. А Генка у нас в школе — это так называемый альфа-самец. Во-первых, физически сильный, а во-вторых, родители у него в городской администрации не последние люди, поэтому шмотки самые лучшие, а так же есть собственный мотоцикл. Он даже на уроки ходил в джинсовом костюме, а не в школьном синем пиджаке и брюках. А завуч наша, полная женщина, как его в коридоре встречала, так сразу: «Геночка, Геночка, как мама, как папа, передавай им привет». Но я немного отвлёкся. Сдаётся мне, сегодня всё же будут звездюли, как и в той, первой школьной юности.
— Смотри куда прёшь Квазимодо! — Огрызнулся я.
— Чё б…ь? Ты, футболист, на кого бочку катишь? — Полез на меня «крысёнышь».
И он так близко сунул ко мне свою противную физиономию, что я просто не удержался и схватил наглого пацанёнка за нос. Забыл на время, что я не 48-летний мужик, а простой пятнадцатилетний подросток. И как назло C. C. Catch в этот момент престала петь и в образовавшейся звуковой паузе, отчаянный вой «крысёныша» — «сука отпусти!», услышали все старшеклассники школы. Поэтому компания десятиклассников такого позора перенести не смогла. Ко мне тут же подлетели двое крепышей и третий альфа-самец Генка.
— Пошли, выйдем, — прошипел «вожак стаи десятиклассников», а ди-джей по этому поводу поставил Сабрину композицию «Boys, Boys, Boys», на которую был ещё снят клип про сисятую девушку из бассейна с самой певицей в главной роли.
«Правильно, — грустно усмехнулся я. — Пусть народ потанцует, пока мене в туалете пропишут тёплых или горячих, или как пойдёт, звездюлей». Но внезапно на моей руке повисла отважная Томка Полякова и выкрикнула:
— Если вы сделаете Молчанову хоть что-то плохое, то мы тебя Геннадий потом на заседании совета дружины проработаем!
— Да мы только с футболистом поговорим! — Лениво отмахнулся от Томы, как от назойливой мухи наш местный альфа-самец, так как крутил он этот совет отряда, словно бублик на колышке.
— Да, Тамара, давно я с Геной и его приятелями не обсуждал проблемы досуга современной молодёжи. — Я убрал руку девушки от себя. — Можно внести предстаящий симпозиум в мужском туалете в список проведённых мероприятий и отразить его результат в школьной стенгазете.
— Топай, давай, симпозиум! — Толкнул меня в спину «крысёныш», который сразу же важно выпятил хилую грудь колесом.
А следом за нами увязались два боксёра девятиклассника, Марат и Азат, чтобы позырить на махач, и ещё мой друган Андрюха Рысцов, который пару раз безуспешно попытался меня отмазать, упирая на то, что мы здесь все свои, все нормальные пацаны, не чуханы. А я ведь на всю жизнь эту драку запомнил, точнее экзекуцию. Наверное, поэтому в институте, я подзавязал с футболом, хоккеем и баскетболом, и занялся боксом и кёкусинкай карате, самой жёсткой разновидностью этого вида восточных единоборств.
— Ну, всё. — Ухмыльнулся Генка, когда мы вошли в мужской туалет, продолговатое помещение с тремя раздельными кабинками для справления естественных нужд. — Вставай на колени, футболист, и проси прощения у Зюзина и меня, за то, что я на тебя трачу своё драгоценное время.
«Так вот какая фамилия была у «крысёныша»! Зюзин, он же «Зюзя принеси-подай»! — Обрадовался я, вспомнив такое мудрёное погоняло. — А кто из боксёров Марат, а кто Азат, хоть тресни, не вспоминалось. Честно говоря, я с этими парнями в той школьной юности не пересекался и не тусил. Другие были интересы летом — футбол, зимой — хоккей и баскетбол. Сборы, тренировки, соревнования, и свой круг общения».
— Ты чё, сучёнок, глухой? — Первым попёр на меня Зюзя, и в прошлый раз было так же.
Я резко схватил мерзавца за грудки и дернул на себя, при этом мгновенно уйдя с линии атаки. И «крысёныш» со всего маху влетел спиной в стенку. Я же оказался сбоку от Генки, который не понял, что произошло, но всё равно с большим замахом от бедра бросил мне в голову сжатый правый кулак. Да не кулак, а целый кулачище. Но то место, куда он метил уже было пустым, я резко присел вниз и коротким прямым ударом пробил в солнечное сплетение.
— Б…ь! — Заорал наш альфа-самец, ведь он кулаком пробил точно в твёрдую бетонную стену туалета, и все присутствующие услышали хруст ломающейся кисти руки.
Далее я резко отпрыгнул чуть в сторону и толкнул голову бугая в ту же самую стену. Чтобы нанесённые травмы выглядели как следствия падения с лестницы или случайного само попадания тела пострадавшего в дверной косяк.
— Хаа! — Резко выбросил я ногу вперёд и пяткой пробил в живот ещё одному десятикласснику, который подозрительно на меня дёрнулся, так как получение в торец или в дыню на сегодня не входило в мои планы.
Чётко выполненный мае-гери закончился тем, что парень спиной влетел в одну из кабинок и хряпнулся прямо в штанах на туалетное углубление. Боксёры, как сторонние зрители, заржали, мой друган Рысец, открыв рот, прифигел, и ещё один не вступивший в бой ученик 10 «А» откровенно зассал и вжался в стену. Куда делся зачинщик драки Зюзя? Я не заметил.
— Смыть за собой не забудь, — подсказал я тому комсомольцу, который сейчас попытался приподняться с туалетной ложбинки. — Ну, что Гена, хочешь ещё руками помахать? — Я склонился над альфа-самцом, который сидя на корточках, подвывал, держась за сломанную кисть и периодически смазывал кровь, сочащуюся из носа. — Понимаю, в следующий раз, а то сегодня в школе танцы. В любой момент к твоим услугам.
— Ты где футболист так навострякался? — Присвистнул не то Марат, не то Азат.
— В гараже у отца, грушу повесил и бил её каждый день в течение летних каникул. — Соврал я. — А то профессиональный футболист из меня вряд ли получится, а кулаками в жизни пару раз помахать придётся. О! — Я поднял палец вверх. — Это же Кен Ласло! One, two, three, four, five, six, seven, eight… Танцы продолжаются, за мной!
Когда мы с Рысцом вернулись в столовку, где и шла школьная дискотека, самой первой кто меня встретил, была Томка. Она тут же схватила меня за руку и зашептала:
— Он ничего тебе не сделал? Совсем Генка распустился! Давно его пора на совете дружины прописочить. Хотя у него такие предки, что из комсомола вряд ли попрут.