— Как скажете, ваше высокоблагородие, готов выполнить любое ваше приказание! — Лешка попытался было вскочить со скамьи, но был остановлен полковником. — Вот-вот, а я ведь уже не раз говорил, что ты далеко не дурак, Алексей Петрович. Далеко не дурак и все-все прекрасно понимаешь. Правильно, капитан, только это пока даже и не приказание, а, скорее, ну-у… как бы просьба, что ли. Но вот иная просьба — она ведь гораздо сильнее, чем даже приказание от твоего прямого воинского начальника будет. Главное — это то, от кого вообще такая просьба исходит. А вот тут я тебе расскажу одну занимательную историю из своего личного опыта. Так, просто для общего твоего развития, Алексей. Так вот, девять лет назад я был в майорском звании и только что перешел из гвардии на службу в Военную коллегию. Время тогда было очень интересное. Матушка-императрица Екатерина Алексеевна вот только недавно, после смерти своего супруга Петра Федоровича воцарилась на Российском троне и привела войска к присяге. Народу же о ее вступлении на престол было разъяснено на многочисленных площадях глашатаями, а в церквях по всей нашей огромной стране батюшками. Все, отныне власть у нас незыблема, а в самой империи устойчивость и порядок. Живи себе спокойно и работай дальше. Но это же Россия, Алексей! Россия! Да как только умом ее можно понять али тем же аршином ее мятущуюся душу измерить?! Один за другим на ее огромных просторах начали появляться самозванцы, провозгласившие себя тем самым скоропостижно умершим императором Петром III. Все они как один заявляли себя справедливым и добрым царем, которого чуть было не убили за то, что вместе с известным манифестом о «вольности дворянства» они якобы хотели еще и дать народу «волю крестьянскую». Но вот этот самый второй манифест Екатерина Алексеевна и ее приближенные, дескать, от народа-то ведь скрыли, а вот на законного императора они, злыдни, покушались, и ему с огромным трудом, но все же самым чудесным образом удалось-таки от них ускользнуть. Глухое роптание в нашем колоссальном и огромном массиве крестьянства, недовольство казаков из-за ущемления их былых вольностей и требования нести воинскую службу — все это и создавало такую благоприятную почву для появления этих самых самозванцев, выдававших себя за погибшего… хм, прошу прощения, оговорился, за умершего императора. Так вот, в 1765 году в Воронежской губернии объявился очередной, даже уже и не знаю, какой по счету, но быстро набирающий в народе популярность царь-амператор. Я был откомандирован с войсковой командой для его поимки и проведения полагающегося в таких случаях расследования. Позже арестованный и допрошенный самозванец назвался Кремневым Гаврилой, рядовым ланд-милицейского Орловского полка. Дезертировал он с него после четырнадцати лет службы, ибо стало ему, как он сам позже пояснил, очень даже там скучно. Вот дабы разнообразить свою серую жизнь, он и сбежал с места квартирования воинской части. Сумел Гаврилка раздобыть себе лошадь, сманил на свою сторону двух крепостных помещика Кологривова, да и пошел с ними искать веселой жизни. А чтобы им легче подавали бы съестное и питие, назвался он «капитаном на императорской службе», и, будучи сам же зачастую пьяным, провозглашал он всюду, где они только проезжали, что совсем скоро все винокурение будет вовсе запрещено, а сейчас он якобы инспекцию сих злачных мест проводит. Для народа еще объявлялось, что сбор подушных денег и рекрутчина приостанавливаются на целых двенадцать лет. В итоге, войдя во вкус, и побуждаемый своими сообщниками, решился он все-таки объявить всем свое «истинное царское имя». Какое-то время Кремневу даже сопутствовал успех. Селения губернии встречали его хлебом-солью и колокольным звоном, а вокруг самозванца собрался народ в более чем полтысячи человек. Но вся эта банда разбежалась разом во все стороны при первых же наших выстрелах. Гаврилку и его сообщников мы поймали и провели следствие, на котором они все дружно друг дружку оговаривали. Суд приговорил его к смертной казни, но матушка-императрица ведь у нас милостивая и просвещенная самодержица. Такого, что сейчас творится при Пугачеве, тогда ведь и в помине даже не было, так что отнеслись к беглому солдату тогда очень даже мягко. Екатерина Алексеевна собственноручно начертала на поданном ей отчете по сему делу дословно, — и барон, усмехнувшись, продекламировал: — «Сие преступление произошло без всякого с разумом и смыслом соображения, а единственно от пьянства и невежества, что дальнейших и опасных видов и намерений не крылось. Попам указать, что поститься надобно не только в еде, но и в питие». Скажу тебе больше, когда императрицу спросили, в чем же причина этого ее последнего указания, она со свойственным ей юмором заметила, что «…В другое время они закусывают, а во время поста без еды пьют». И что все это от дури людской и от безделия, а вовсе не от злого намеренья. Самозванца было приказано возить по всем селам и местечкам, где он прежде объявлял себя императором. К его груди привязали доску с надписью «Беглец и самозванец», выставляли на позорище на ярмарочных площадях и прилюдно при этом секли кнутом. А солдату, исполняющему это наказание, велено было приговаривать: «Не в свои сани не садись, дурак!». После этой поездки самозваному императору выжгли на лбу начальные буквы слов «Беглец и самозванец» — БС, да и сослали на вечное поселение в забайкальский Нерчинск. Туда, кстати, потом несколько таких же вот, как он, самозванцев еще уехало. Появлялись они у нас часто, словно бы грибы после теплого осеннего дождя, один за другим. Вот только на память тебе — в том же шестьдесят пятом году объявился Петром III беглый солдат Брянского полка. До этого был разорившийся армянский купец Антон Асланбеков. Потом казак с Исетской провинции Конон Белянин и с ним же Каменщиков. Еще позже захотели царствовать подпоручик армейского Ширванского полка Иосафат Батурин и беглый солдат из Астрахани Мамыкин, который во всеуслышание объявлял, что он-де тот самый император, которому, конечно же, удалось скрыться от злых царедворцев, и что «он принимает опять на себя царство и будет льготить крестьян». Были крепостной Федот Богомолов и беглый каторжанин Рябов, да много еще кто. Ни один из них не был казнен, а некоторых так просто пороли и отправляли по полкам или же к своим помещикам под надзор. Смотрели на все это как на какую-то придурь, но все кардинально изменилось с Емелькой Пугачевым. Этот самозванец, как ты и сам знаешь, нашей империи обходится сейчас очень дорого. Я для чего все это сейчас тебе рассказывал, Алексей, — полковник достал из лежащей перед ним папки пару листов бумаги и быстро их пробежал глазами. — В Османской империи отыскался очередной претендент на Российский трон, разумеется, опять же объявивший себя чудесно спасшимся императором, только вот вывезенным купцами в Стамбул. Есть большой риск, что на этого самого самозванца могут сделать ставку наши внешние враги, которых у нас, как ты и сам знаешь, сейчас очень и очень даже много. А я боюсь, что второго такого Пугачева, который сейчас выжигает Поволжье и Урал, наша страна теперь-то уже точно не вынесет. Тем более если его грамотно к нам сюда заведут, с хорошими советниками, оружием и денежными средствами для начальной раскрутки. Нам кровь из носа нужен продолжительный период спокойствия и развития для того, чтобы укрепиться. А как раз этого-то нас сейчас и хотят лишить. Всех деталей операции, проводимой сейчас в глубине Османской империи, я тебе говорить не буду, да оно тебе и ни к чему. От тебя и от твоих людей сейчас нужно только лишь участие в последней, финальной ее части, а именно в обеспечении выхода той нашей группы офицеров, которые вывозят от турок захваченного самозванца. Ранее предполагалось три варианта его доставки к нам. Первый и самый очевидный — это, разумеется, морем в трюме какой-нибудь грязной рыбацкой посудины. Второй, чуть сложнее, через перевалы в закрытой посольской карете, которые по случаю оживленных переговоров сейчас курсируют в направлении Стамбул — Шумла довольно-таки часто. Ну и, собственно, третий, на который ты со своими егерями и будешь нужен. Он выглядит наиболее абсурдным, но что-то мне подсказывает, что как раз именно этот путь и могут избрать наши люди, дабы исключить все риски и противодействие противника. Этот путь в последнем своем отрезке лежит по речному пути Белград — Журжи. Именно по Дунаю лично я бы и вывозил этого самозванца. Высокое и мудрое наше руководство, конечно же, со мной не согласно, и на первые два варианта оно выделило все необходимые силы, предоставив мне право лично прикрыть самый маловероятный третий путь. И вот тут как раз-то мне и будешь нужен ты и твои лучшие волкодавы. Дело это, капитан, секретное, и о нем знает только лишь несколько человек. Держи и ты все в самой строгой тайне. Твоя рота завтра поутру, как мы раньше и обговаривали, выходит в сторону Селистрии и переправляется на наш левый валашский берег. Подгадай так, чтобы переправа ваша была уже в ночных сумерках. На правом берегу тебя будет ждать капитан Ветров из службы майора Баранова. Ты его уже знаешь, а он тебе дальше все объяснит, что вам нужно делать. Переправляться будешь вместе с двумя десятками своих отборных людей на речной шхуне местных моряков, тех, которые помогают нашим войскам. Так вот, объяснишься со своими остающимися людьми уже перед самой посадкой. Я думаю, что они там у тебя уже приучены лишние вопросы не задавать? Ну, вот и скажешь им, что отлучишься на пару недель в сторону Измаила и моря. Вся твоя рота высадится на берегу Валахии, а вы отделитесь от основных сил и продолжите плавание на своей шхуне ночью. Ну а все остальное тебе объяснят уже во время самого плаванья. Подумай, кого тебе с собой взять. Я бы на твоем месте в первую очередь сделал упор на сербов. Ребята они уже достаточно выученные, тебе совершенно преданные, и с ними, пожалуй, было бы удобней всего действовать в столь необычном деле и в отрыве от армии. За средства и за прочее не переживай, у Ветрова все есть, и именно он непосредственно отвечает за это дело. На тебе и на твоих людях только лишь силовое прикрытие. Операция по похищению и вывозу самозванца уже началась, и тянуть с этим нам никак нельзя. Все ли понятно? Вопросы есть? Вопросов не было, и, понимая, что этот разговор уже подошел к концу, Алексей встал с лавки. — Удачи тебе, капитан, — полковник крепко сжал его руку. — Постарайся, чтобы все у вас там прошло удачно. Если сработает этот самый «третий вариант», то нам с тобой обоим будет гораздо проще потом сбросить со своей шкуры все те репьи, что сейчас на нее так яростно липнут. Ни одна сиятельная с… — и барон сплюнул на землю. — Никто нас тогда уж точно не достанет с тобой. А уж как это все красиво подать наверх, то уже будет мое дело, и ты во мне даже не сомневайся, Егоров. — Да я и не сомневаюсь, ваше высокоблагородие, — легко, как-то по-детски улыбнулся Лешка. — Уж я то вас тоже знаю, господин полковник. Небось, выучил за столько лет. — Шире шаг, шире шаг, братцы! — поторапливал своих егерей Алексей. — До сумерек надобно нам до переправы поспеть, а до нее нам еще около десяти верст ходу осталось. Второй день пути по жаркой Болгарии подходил к концу. Лица, сапоги и мундиры егерей были запыленными. Благо, что для этого перехода им выделили несколько вьючных лошадей, и все тяжелое ротное имущество теперь следовало на них. В противном случае к нужному времени до Дунайской переправы дойти бы точно не успели. — В сторону, эге-ей! — мимо егерей, обдавая их завесой пыли, проскочили две крытые курьерские кареты. Кучера и фельдъегери, сидящие на них в козлах, были чернее земли. Да и два десятка из конного сопровождения были ничуть их не лучше. — Вона, гляди, прямо как арапы все, — кивнул в их сторону Лужин. — Та еще у ребяток служба! Что в зной, что в стужу, знай себе сломя голову гони, и такие важные документы в энти самые, в далекие столицы вези. У нас-то хоть, вона, ежели там чего вдруг кому приспичит, так и в кустики с тропки соскочить можно, а этим-то ох как там не просто! До почтового яма даже и встать не думай, три шкуры с тебя спустят за это! Ну все, братцы, пошли, пошли, а то капитан будет ругаться, — кивнул он на идущего сбоку строя командира. — Чегой-то шибко гонит Ляксей Петрович нас нонче. Видать, неспроста. Поспешать нужно, — и дозорный плутонг, ускорив свой шаг, снова набрал дистанцию между собой и основными силами роты. Наконец, уже в сумерках подошли к огромной реке. На берегу сновала огромная масса народу. Всюду стояли телеги, передки и всевозможные повозки. Перемещались большие и малые воинские команды, слышались крики и ругань. А из крытых парусиной огромных кибиток доносились стоны раненых. — Куды, ну куды ты прешь, капитан! Заворачивай своих обратно, вон туда, на берег и подальше! — махнул подходящему Егорову рукой запыленный и красный от загара штаб-офицер. — Сейчас лазарет на погрузку пойдет, а потом интендантские от Орловского пехотного полка. Здесь очередность за сутки вперед вся расписана, куда ты вот со своими стрелками сейчас тут лезешь?! Алексей не успел ничего ответить. Перед командующим на переправе откуда-то сбоку вынырнул невысокий, худенький офицер и, кивнув ему на егерей, что-то зашептал. — Ну так и забирай их сам поскорее! — буркнул тот и махнул рукой своему подпоручику. — Уткин, пропускайте зеленых! Не пристраивайтесь там, не пристраивайтесь за ними! Под недовольное ворчание сотен людей рота егерей прошла скорым шагом за оцепление. — Да-а, не просто будет всей армейской массе обратно на свой берег перемахнуть, — Лешка нога в ногу шел рядом с Ветровым. — Да куда же мы денемся, все переправимся, хоть даже и вплавь, как только положенное время выйдет и турки из мест своих стоянок высыпят, — вздохнул тот. — То ли еще будет, когда сюда строевые полки от Шумлы подтянутся. Но вы молодцы, как раз ко времени явились. Илья, будем знакомы, — протянул он руку Алексею. — Столько лет бок о бок в квартирмейстерстве служим, а все как-то не приходилось с тобой в одном деле бывать. То ранения эти, то дальние и долгие выходы. Но мне про тебя Мишка Озеров много хорошего рассказывал, так что считай, что мы заочно друг с другом уже знались. — Да, конечно, — улыбнулся Лешка. — И я про вас много доброго слышал, рад, что теперь вместе мы будем. Этот невысокий, подвижный и простой в обращении капитан с открытым курносым лицом располагал к себе. Хотя и знал Егоров, что в его непростой службе вот такая простота — это скорее прикрытие. Ну да и ладно, поглядим, как там дальше будет. — Алексей, давай уж без вы, по-простецки? — предложил Ветров. — Мы с тобой в одном звании, и я тебя своим старшинством тыкать не собираюсь. Все там в самой простой форме будем решать. Вон, кстати, и наши суда уже за той баржей стоят, — кивнул он на две шхуны, стоявшие с самого края длинной временной пристани. «По-простецки», но про свое старшинство все же вскользь он упомянуть не забыл», — улыбнувшись, подумал Егоров и обернулся, оглядывая всю колонну. — Два десятка с нами на эту, — кивнул Илья на меньшую, какую-то грязную речную посудину. — А всех остальных на вон ту большую заводи. Шесть десятков с трудом, но разместиться на ней все же сумеют. А за лошадей ты, Алексей, не волнуйся, они уже в комендантский батальон, что сейчас на пристани караул несет, с тебя списаны. Потом, как только мы отчалим, они их себе заберут. Ну, давай, Алексей, распределяйся, прощайся со своими, и через пятнадцать-двадцать минут нам уже нужно отчаливать. Как раз вон уже вокруг стемнело. Вот именно сейчас самое что ни на есть удачное время и нам от берега отходить. — Рота, в четыре шеренги становись! — отдал негромкую команду Егоров. — Чьи фамилии я выкрикиваю, те переходят в отдельный плутонг на наш правый фланг. Поручик Милорадович! — Я! — откликнулся первый заместитель командира роты и, выйдя из общего строя, перешел на указанное место. — Фурьер Шмидт! — Я! — Капрал Лужин! — Я! — Капрал Аникеев! — Я! — Капрал Вучич! — Я! — Капрал Афанасьев! — Я! — Рядовой Вучич! — Я!.. — Поручик Милорадович! Ведите сборный плутонг на эту шхуну, — Егоров показал рукой на меньшее судно. — Подпоручик Гусев, выйти из строя! Ко мне! — и, дождавшись, когда последний солдат из выделенной команды встал в правофланговую коробку, и она пошла за Живаном, обратился к оставшимся: — Братцы егеря, оставляю за себя на командовании роты подпоручика Гусева Сергея Владимировича. Подчиняться ему в мое отсутствие и помогать всемерно! Мы с выделенными из общего состава егерями убываем на особое задание командования в сторону моря. Вам в наше отсутствие надлежит пополнить роту и постараться, насколько это возможно, привести ее в боевое состояние. Ну а мы скоро вернемся, вы в этом даже не сомневайтесь, и продолжим начатое вами уже все вместе! Рота, смирно! Вольно! Сергей Владимирович, отойдем! — кивнул он заместителю. — Прости, Сергей, никак не мог я тебе раньше про все это сказать. Здесь послухов рядышком с пристанью нет, капитан Ветров об этом позаботился, а сейчас мы все уже совсем скоро на переправе будем. Ты сам нашу службу знаешь, не выбитый костяк из унтеров, капралов и старослужащих у нас в роте остался, так что тебе помогут. Если что, будут какие трудности — обращайся напрямую к полковнику фон Оффенбергу в главное квартирмейстерство. Совсем скоро он уже и сам в Бухарест со всем главным штабом прибудет и не откажет там тебе в своей помощи. Ты, главное, не волнуйся и действуй по-хозяйски. Да, и про наших раненых не забывай, про тех, кто в Бухарестском госпитале лежит и кто в армейских полевых лазаретах из Румелии на левый берег Дуная сейчас подтягивается. На лечение и на все прочие ротные нужды деньги у нашего нового интенданта есть. Не скупитесь и при нужде тратьте их смело. Ну, вроде бы все! Давай, Серега, держись! — и капитан с улыбкой хлопнул подпоручика по плечу. — Да ты сам, Леш, будь осторожнее, — улыбнулся тот. — Чай не дурной, понимаю, что не на простое дело вы идете, коли вот так все здесь обставлено. Вона, все наши уже сразу про это тоже смекнули, — кивнул он на замерший в напряженном молчании егерский строй. — Живы будем — не помрем, да и двум смертям не бывать, а одной все равно не миновать! — усмехнулся Лешка. — Ну, давай, Сергей, командуй роте погрузку. Отчаливать пора, вон уже и Ветров мнется у самых сходней, волнуется, бедолага, — и, развернувшись, Алексей направился к своей посудине. — Удачи вам! — Гусев перекрестил его и пошел к ожидающему его команды строю. — Внимание, рота! — строгим, начальственным голосом выкрикнул подпоручик. — Справа по одному на погрузку бего-ом марш! Цепочка егерей устремилась по мосткам-сходням на свою шхуну. Глава 3. Дунайский рейд На середине фарватера суда разделились. То, что было с основным составом роты, ушло в сторону валашского берега, а меньшее со сборным плутонгом чуть отстало и, когда переднее судно растворилось в темноте, резко сменило курс и направилось вверх по течению. — Алексей, знакомься, это хозяин судна, — Ветров представил Алексею крепкого, немолодого уже мужчину с обветренным и загорелым лицом. — Зоран Томич, один из самых опытных капитанов на всей этой реке. Сам он серб, а его дом и семья в Белграде. Команда тоже большей частью из дальней и ближней родни. Так ему, наверное, самому удобнее, ибо то, чем он занимается, мягко говоря, не очень приветствуется местными властями. Но нам в его дела совсем ни к чему соваться. Каждый здесь зарабатывает так, как он может. Правда ведь, друже? Нам главное, чтобы мы аккуратно и тихо сходили в Белград и потом вернулись обратно до Журжи. А русское командование за это будет очень благодарно, да к тому же еще и заплатит хорошие деньги. — Я помогаю русским друзьям не только из-за денег, — усмехнулся Зоран. — Господин офицер про это ведь и сам знает. И можете быть спокойны, если вы сами будете соблюдать все необходимые предосторожности, то все у нас в этом плаванье будет хорошо. — Да, все верно, — согласился Ветров. — Зоран, как и каждый истинный патриот Сербии, очень не любит турок. И он согласился помочь нам совсем не из-за платы. Кстати, очень хорошей платы, — и он посмотрел с улыбкой на капитана. — А вот по мерам предосторожности, тут он совершенно прав. С этого самого момента все твои люди, Алексей, кстати, и ты сам вместе со мной, в общем, все мы становимся частью команды Томича, а именно контрабандистами, перевозящими самые разные грузы по реке. Посему у всех нас теперь и должен быть соответствующий этому занятию облик. Так что переодевайтесь во все то, что вам сейчас выдадут, прячьте свои мундиры и оружие туда, куда вам покажут, и вливайтесь в дружное братство речных пиратов. — Мы не есть пираты! — возмущенно вскинул руки капитан. — Как так можно обижать уважаемого человека и всю его команду! Мы есть мирные моряки, которые иногда возят запрещенное османами. И только! — Ну-ну! — улыбнулся Илья. — Не нужно обижаться, Зоран. Это просто шутка. Показывай, что нам нужно теперь делать? Капитан обернулся к корме и свистнул. К нему тут же подскочили два дюжих матроса. — Тодор и Стефан, — представил он своих помощников. — Они покажут, куда можно спрятать оружие и мундиры, чтобы их не могли обнаружить при обычных портовых досмотрах. Вам же взамен выдадут рабочую одежду. Через час все русские были переодеты в ветхую, с многочисленными заплатами одежду моряков. Она представляла собой свободную рубашку и широкие шаровары, пошитые из парусиновой ткани. На ногах у всех были старые, повидавшие виды, стоптанные боты. Наутро егеря получили скребки, тряпки и ведра. Стефан, исполняющий на судне обязанности боцмана, самолично разбил два десятка из младшего состава роты по пятеркам и закрепил их за опытными матросами. Уже к вечеру первых суток борта и палубы шхуны были выдраены до блеска.