Амиот же совершенно спокойно перевел взгляд на пришедшего в себя Игеря, выразительно указал пальцем на панель управления и припечатал непререкаемо: – Теперь ты. На этот раз штурман, переживший удушье и последовавший удар, безропотно забрался в кресло пилота. Стирая кровь, стекающую по щеке от рассеченной кожи на виске, зашипел от боли. Надо было видеть, каким взглядом Игерь проводил спину амиота: словно на его глазах тот умер и вновь воскрес! До нас медленно доходила очевидная истина – преследователи остались ни с чем, а вопиющий и по всем законам мироздания невозможный побег подопытных состоялся. Они ускользнули от военных! Не знаю, как, но амиоты выиграли и этот раунд. Глава шестая Подпространство Кин Почему? Этот вопрос я задавал себе снова и снова все время, прошедшее с момента захвата корабля. Очень уж многое оставалось для меня необъяснимым. Неумолимо продвигаясь к цели – спасению выживших эдаити, осознавал, что одновременно с любыми своими действиями неизменно отслеживаю все, связанное с моей добычей. Используя нематериальные возможности для контроля происходящего внутри и вне транспортника, постоянно ощущаю словно бы отдельный канал – некий фрагмент сознания, соединяющий меня и Трою. Предвосхищая угрозу, анализировал возможности ее тела, уязвимого в сравнении с навязанной нам оболочкой. Пока все удавалось. Я не позволил уничтожить нас и защитил от прямого удара, приложив максимум сил для поддержания стабильности защитного экрана корабля. На станции, преодолевая сопротивление противников, выпил столь много энергии, сколько мог, и во время атаки отдавал ее без толики сомнений. Тратил запас без оглядки, зная, что рядом есть пища – те, кого смогу выпить в любой момент. И выпью. В этом их единственное предназначение – служить эдаити едой. Троя была одной из них, но… Почему-то только ее я читал как открытую книгу. Она постоянно была в моей голове. И именно ход ее мыслей заставил меня послать своим приказ – принять ее знания, когда возникла проблема с Риш. Со всеми амиотами, вытащенными из лабораторий на станции, явные проблемы. Каждый из нас прежде был на их месте и знал – они нуждаются в поддержке. А моя добыча имела свои представления о том, какой эта помощь должна быть. Может, именно этим Троя меня заинтересовала? Сделалась настолько привлекательной, что я с одинаковой жаждой желал и выпить ее досуха, и продлить присутствие рядом чуть ли не до вечности? Для меня стало равнозначным: сохранить эдаити и сберечь мою исключительную добычу. Или второе желание вышло на первый план? Близость Трои странным образом помогала концентрироваться. Я оставался спокоен и всесилен, когда ощущал эту самку поблизости. И чем ближе, тем лучше. Руководствуясь этим выводом, какое-то время вовсе не выпускал ее из рук. Так было легче распластаться сознанием по всему звездолету, растворяясь в сгустках энергии, питавших его работу систем, в бесконечном числе атомов, составляющих окружающую нас рукотворную материю. Если жизнь эдаити и моей добычи зависит от этого бессмысленного творения никчемных материальных, который они называют транспортником, – я разберусь в его устройстве, познаю принципы работы, подчиню их себе. Скользя сознанием по механизмам корабля, не упускал ни единого слова Трои, ни одного движения. Не только мысли, но и близость позволяли мне придерживаться плана. Запредельное напряжение, сопротивление на грани возможного и… мысли о том, что она рядом! Что я не могу потерять свою добычу! Она стала моим соратником и сильнейшим мотивом освоить новую клетку, в которую – в надежде на спасение – мы уже по собственной воле заточили свои физические оболочки. Почему так? И почему Троя считает победой то, что мы ускользнули от преследователей? Очередная наивная мысль, свойственная материальным, не понимающим, что пространство и время не такие уж непреодолимые преграды… К тому же мы вовсе не победили – всего лишь выжили. Нельзя считать победой существование в металлической конструкции, неведомым мне образом приблизившейся к многомерности – моему родному миру. Транспортник не достиг и не пересек границы с ним, но подошел так близко, что я это почувствовал. Ощущая знакомые вибрации полей, рвался к ним и мысленно рычал от бессилия, наткнувшись на барьер. Жесткий, прочный. И не мог понять: то ли мне не хватает энергетических возможностей вернуться в мой истинный мир, то ли кокон из материи является непреодолимым ограничением. «Не получается, – видимо, предприняв такую же попытку, сообщил Орш. – Нам отсюда не уйти. И в многомерность не вернуться». «Значит, будем в этом мире обживаться, – решительно заявил я, убеждая больше самого себя, чем собратьев. – Разберемся, что здесь имеется, как устроено и зачем. Тогда станет проще». Продолжая наблюдать за действиями Игеря, запоминал и связывал их с реагированием техники. Смотрел и на Трою, продолжавшую неверящим взглядом буравить экран, где не было ни намека на недавнюю угрозу. Отражение атаки далось нелегко – пришлось отдать всю накопленную мной энергию, прибавив к ней ту, которой готовы были поделиться собратья. Зато теперь голод – неприятный, зудящий – медленно нарастал, требуя утоления, отчего-то спазмами сжимая живот и заполняя рот вязкой жидкостью. Такая же выделялась, когда в клетках, где нас держали двуногие, появлялась еда. Сейчас пищи не было, а потребность проявляла себя все сильнее. Глядя на Трою, я все больше желал… Забрать! Насытиться! Ощутить стремительно наполняющий меня поток живительной энергии. Сладкий, манящий, долгожданный. И даже шагнул к своей жертве с твердым намерением наконец это сделать. Неудержимое желание оказаться рядом толкало вперед, не оставляя времени для раздумий. «Как же есть хочется…» Растерянный голос, достигший сознания, заставил замереть, так и не коснувшись Трои. Совершенно не задумывался, что моей добыче нужна подпитка, только сейчас осознал парадокс – пища для пищи… Хм. Нависнув над женщиной, поймал себя на новом открытии: голод притупился, померкнув за размышлениями над потребностями добычи. Как такое возможно? «Чем вы кормили Риш?» – отрывисто бросил Оршу. Обернувшись, он протянул две емкости, наполненные органикой. «Я тоже съел. Мы все должны это есть. Вещество в пище позволяет восстановить растраченную энергию», – безмолвно наставлял Орш, но я думал не о себе. Повергая собрата в немалое удивление, протянул Трое одну из упаковок. Женщина, оторвав взгляд от экрана, вздрогнула, опомнившись и заметив, что я рядом. Какое-то время мы не двигались, уставившись друг на друга. Она продолжала сидеть в кресле, запрокинув голову и подняв ко мне лицо. Во взгляде сквозило настороженное ожидание… Чего? Смерти? – Тебе. Ешь. Требовательно ткнув в нее упаковкой, я ощутил внимание остальных эдаити – мой поступок заметили. Однако сейчас куда больше их интересовало другое: «Мы ушли от преследователей?» – возобновился диалог, в который я не вмешивался, хотя привычно прислушивался. «Наверное. Больше не атакуют». «Не хотят или не могут?» «Оба варианта возможны». «Мы слишком мало знаем». «Интересно, надолго затишье?» На этот вопрос ответить не мог никто. У нас действительно не было информации. А вот у наших пленников она наверняка была… Троя! Сознание уже привычно метнулось к возможному источнику. К женщине, которая набралась смелости и трясущейся рукой аккуратно, лишь бы не соприкоснуться со мной, перехватила пищу. И тут же впилась в нее зубами, с остервенелым нетерпением сорвав то, что именовалось крышкой. Вид ее насыщения подхлестнул инстинкты эдаити – действовал я быстрее, чем анализировал. Молниеносным движением дернул на себя ближайшего, сжавшегося подобно Трое пленника. Моя сущность взметнулась, с силой вырвавшись из оболочки сиреневым маревом, и с жадностью окутала тело жертвы. Краткий миг, и я отбросил в сторону то, что осталось от добычи, призванной восполнить мои силы. Вопль ужаса, переходящий в отчаянный скулеж, вырвался из глоток оставшихся в живых. Спокойно отреагировали лишь собратья, которые невозмутимо разбредались по кораблю в поисках ресурсов подпитки оболочек – упаковок с пищей, найденных в этом помещении, на всех не хватило. А Троя, упав на колени, обмякла у моих ног, трясущимися руками упираясь в пол. Громкие, но неинформативные звуки… Конвульсивные спазмы тела… Изо рта выплеснулась еда, которую женщина только что проглотила. Чувствуя приятную наполненность, равную сытости от той субстанции, которой мы питались в плену, я наблюдал за Троей, пытаясь понять смысл совершаемых ей действий. Расточительное отношение моей добычи к поддерживающим ее тело и силы ресурсам казалось странным. Возможно, она забыла о важности этой… еды? Даже я теперь хорошо это знал. – Держи в себе. Пищу, – напомнил на всякий случай. Троя замерла, тяжело дыша, посмотрела на меня широко распахнутыми остекленевшими глазами, не делая попыток продолжить питание. И это – я прислушался к своим ощущениям – беспокоило! Требовало изменить ситуацию. Немедля. Наклонился, поднял вторую емкость с едой, которую положил на сиденье. Поднес к губам женщины. – Ешь! В недрах тела раздался непонятный булькающий звук, Троя схватилась ладонью за горло и неловко попыталась отползти в сторону. Выглядело так, словно ее тело ослабло и плохо слушалось. Как… как у Риш! Догадаться несложно, потребовалось всего лишь провести параллель с эдаити, осваивающим женский вариант оболочки. Троя помогала моим собратьям поддержать Риш. Не понимая сути, тем не менее я хорошо запомнил все действия. Пища, тепло и прикосновения – вот что там было. И если Троя полагала, что это поможет заточенному в теле, которое Троя мысленно называла «амиотка», то должно помочь и ей. Мой взгляд быстро отыскал способ сохранить тепло. Я действовал не раздумывая – шагнул к пустому, выпитому мной телу, одним движением вытряхнул его из одежды. Подавшись к Трое, протянул ей добытое. – Холодно. Ты сможешь есть, когда согреешься, – воспроизвел те же интонации, с которыми она обращалась к Риш, успокаивая. Снова хрипы и судорожные раскачивания головой. Это значит «нет»? Нелогично! Она ведет себя иначе, чем сама же ждала от Риш. Для этого должна быть причина! Вот только я, как ни старался, ее не находил. Видимо, знал недостаточно. И потому попытался получить ответ другим способом. – Почему отказываешься? – Не мучай меня. – Губы шевельнулись с трудом, словно говорить ей было так же сложно, как и нам. – Просто тоже убей сразу. Я… – Троя судорожно втянула в себя воздух, – не хочу видеть, как гибнут другие. Не могу… Ее слова ничего не объяснили. Обернулся, чтобы посмотреть на остальных пленных. Разве они гибнут? Нет. Сжались неприметными безмолвными комками, будто силились превратиться в невидимок. Эдаити их не трогали, потому что не были истинно голодны подобно мне. Тогда о чем говорит эта женщина? Где связь между теплом, которое я предлагаю, и живыми пленными? Решив, что поиск ответа бессмыслен, я уронил на пол одежду, которую Троя так и не приняла. Снова взялся за упаковку с едой, в материальном мире она – первооснова существования. Протянул женщине. – Еда придаст сил. Иначе погибнет… оболочка… – Задумался, подыскивая более правильное определение, и уточнил: – Тело. Ты должна есть. И я должен. – Как можно есть, когда рядом убивают других? – просипела Троя, давясь каждым звуком.