– Чтобы… – Она запнулась, словно начала отвечать раньше, чем придумала ответ. – Э-э-э… Для размножения! «Что я говорю?! – оглушила меня суматошно забившаяся в голове Трои паника. – Зачем? Дор был в ярости от подобной идеи… Что, если и это он «слышит»?». Одна мысль погасила другую, не позволив мне вникнуть в суть, а потом сменилась ужасом – к женщине молниеносно подался Орш, грозная клыкастая физиономия замерла рядом с ее лицом. – Как это делать? Покажи! – потребовал мой помощник. Троя нервно дернулась. Паника усилилась, сопровождаясь новой мыслью: «Требует продемонстрировать на практике?!» и смешиваясь с отвращением. Она полагала «размножение» настолько ужасным? Или же неприязнь вызвал тот, кто задал вопрос? Кто-то, отныне подобный мне… Определить не смог, но точно знал одно – Троя ощущала отторжение. Воспринимала ситуацию, как опасную, а нас – как нечто огромное и всесильное, но… чуждое. – Нет, – выдавила она, собрав все свое мужество. И быстро пояснила, едва в ранее безэмоциональном взгляде Орша проявилось обещание воздаяния. – Расскажу, но показать не смогу. – Почему? – не сдался собрат, продолжая нависать над моей добычей. – Не умеешь? Ты еще не размножалась? – Нет. То есть да. То есть… – Троя запуталась, хватая ртом воздух, словно его резко перестало хватать. – Так что нам делать? – потерял терпение Риз. – Не знаю, – сдавленно выдохнула моя добыча, желание помогать нам у нее исчезло. Она всего лишь хотела жить и ради этого старалась пересилить себя, скрыть страх перед нами. Надеялась, толком не представляя, на что. На невероятную случайность? На шанс вопреки всему? Мне не понравился ее настрой. В груди взметнулось что-то сумасшедшее, неуправляемое, горячее, опалившее меня осознанием – негатива не возникло бы, останься Троя здесь, со мной! Я бы не допустил! «Орш!» – рявкнул и осекся. Вряд ли собрат меня услышал бы – тихий скулеж Риш сменился оглушающим кашлем, гортанными хрипами и криком Трои: – Ее тошнит! Голову держите! Захлебнется! Предупреждение запоздало – пища фонтаном вылетела изо рта, обдав часть стены и одежду собратьев. Впрочем, они этого даже не заметили, сосредоточенные на Риш. Едва спазмы прекратились, ее дыхание выровнялось. Три пары глаз выжидающе уставились на Трою. – Дальше? – Орш вновь просил о помощи. Повелительным тоном! – Умыть не помешало бы, – обреченно сдалась та, уронив руку на колени. Она протянула ее, тоже пытаясь помочь Риш, но скорость на фоне моих собратьев была крайне низкой. Что заставило женщину поступить так? Вроде только что решила дистанцироваться, выжидая, но дернулась вперед, откликаясь на проблему. Я вновь удивился контрасту, который вызывал недоумение и у самой Трои. Парадоксально: она принимала нас за монстров, в буквальном смысле проедающих себе путь к свободе сквозь ряды защитников станции. Но здесь и сейчас считала наивными и растерянными. – Вода? – Орш оглянулся на панель, за которой ощущалось присутствие жидкой материальной субстанции. – Да, там душевая. Следом за эдаити, подхватившими на руки и переместившими измученное и дезориентированное тело Риш в душ, Троя не пошла. В ее мыслях сквозило сожаление. Она укоряла себя, что подчинилась приказу Орша. Мечтала оказаться среди пленных, пусть перепуганных, но своих. И ни одного воспоминания обо мне. Почему?! Разве я не защищал ее в последние часы? Не помешал взрывоопасным капсулам подобраться к обшивке транспортника? Не отдал силы, поддерживая защитный купол, принимающий на себя всю мощь обстрела преследователей? Не был всегда достаточно близко? Не накормил? Хотел даже согреть, только она отказалась… Сбив с мысли, насторожила внезапная тишина. Только что за переборкой раздавались шуршащие звуки, плеск жидкости, жалобный скулеж Риш… и вдруг все стихло! Словно откликаясь на мое недоумение, Троя шагнула вперед и замерла в дверном проеме. За ее спиной – я чувствовал это – остановился Орш. Возвышаясь над моей добычей, он смотрел на обнаженное тело со стекающими по коже каплями воды и три ладони, накрывшие грудь. Две принадлежали Ризу и Шоху, одна – самому Ришу. Но реагировал он на необычную выпуклость женского тела так же, как и помогавшие ему эдаити. Они застыли в неподвижности, будто пытаясь что-то осмыслить. Едва слышный стон разорвал наступившую тишину. Лишенный и намека на страдания, скорее выражающий удовольствие… Услышав его, вздрогнули все. Даже я замер, все больше концентрируясь на происходящем в каюте и почти теряя нить, связывающую с датчиками, фиксирующими состояние транспортника. Оборвав вырвавшийся из горла звук, Риз резко отстранился. Отдернув руку от груди женской оболочки, он озадаченно рассматривал ладонь. Шох тоже отступил. Лишь ладони Риш продолжали изучать насильно доставшееся тело, и за этими движениями неотрывно следили все, кроме разве что Трои. Моя добыча смотрела… Она никуда не смотрела! Ее сознание заполнили образы… Двое существ, тесно сомкнувшихся телами. Отсутствие пространства между ними… Прикосновения к волосам, плечам, груди. Зачем? Я не понимал, но чувствовал в этом какую-то… привлекательность для Трои. Возможно, именно поэтому она неосознанно подталкивала моих собратьев к физическому сближению? Будто понукала их прикасаться к Риш. К оболочке… Стоп! Я словно увидел происходящее в ином ракурсе. Оболочка! Вот в чем дело! Троя просто не способна воспринимать что-то, кроме нее. И все, что она советовала, пытаясь помочь, касалось именно тел! Только их. В мыслях моей добычи присутствовали непонятные мне действия, призванные успокоить не эдаити, а ту, кем она считала оболочку Риш, – самку… Женщину! Такую же, как она сама. Троя невольно подсказала мне способ получать ответы. Появился реальный шанс разобраться и понять, почему я не могу перестать следить за ней. Непосредственной угрозы сейчас нет, как и возможности повлиять на ход событий. Зато, возможно, есть несколько дней, о которых бормотал Игерь, и я воспользуюсь этим временем! А когда круговерть борьбы за право жить вернется, больше не будет этих непонятных «почему». Глава седьмая На корабле Троя Смутившись, шагнула назад. Свидетелем чего стала? Неловкие объятия, вернее, попытки объятий. Неумелая ласка в стремлении погладить растрепанную макушку амиотки… В голове не укладывалось. Да, с одной стороны, я пыталась намекнуть похитителям, что их женщине необходима поддержка. Но с другой… представить не могла, что чудовища, на моих глазах высосавшие десятки жизней, на такое способны. Я не понимала… нет, я не принимала увиденное! Привязанность, чувства, нежность. Между амиоткой и ее собратьями? Да как можно думать о подобном?! Разве все это есть в сердце у таких, как они? Отступила, уверившись, что вряд ли смогу помочь чем-то еще. И не хочу. Ни помогать, ни видеть… Видеть что-то человечное в тех, кто потенциально утолит мной голод? Безумие! Еще шаг назад. О том, что могу столкнуться с амиотом, приведшим меня сюда, даже не думала. Вообще не думала о чем-то конкретном, желая оказаться подальше от того, что казалось невозможным. И пугающим! Ведь все для себя уяснила: они враги, они – монстры. А монстры не могут чувствовать… Это неправильно. Еще шаг. Спина уперлась во что-то, твердое и незыблемое, как скала. Сердце замерло от страха и пустилось вскачь, погнав кровь к вмиг ослабевшим мышцам. И еще до того, как обернулась, я неведомым образом уже знала – это он. Седьмой! – Идешь со мной. Самая жуткая фраза из всех, что могла услышать. Ведь единственное, чего отчаянно желала, – оказаться как можно дальше от этого существа. Только он не спрашивал, не ждал ответа – твердой рукой стиснул мою дрожащую ладонь и потянул за собой. Куда? В панике я была способна замечать хоть что-то, думая об одном: его голод вернулся. А данное мне обещание… Имеет ли оно хоть какое-то значение? Наверняка он меня выпьет… Амиот остановился, и я обреченно вскинулась: сейчас? Взгляд в одно мгновение впитал в себя все вокруг. В месте, откуда меня увели, оставались другие пленные. А теперь пусто. Никого! – Нет. Седьмой обернулся. Взгляд из самого жуткого ночного кошмара – прямой и пустой. Холодный, способный заморозить воздух. И при этом изучающий. Ему любопытно? Нравится наблюдать агонию обреченной жертвы? – Нет, – снова отчетливое и безликое слово, сопряженное со спокойным, уверенным движением губ. Чувствуя, как от слабости глаза застилает влажная пелена, а образ чудовища расплывается, я заставила себя собраться. Пусть так. С рарком он сделал это молниеносно. Со мной тоже будет быстро… – Другие живы. Пока. Пока?! Уставшая и измученная, я отупела. От этого голоса сердце всякий раз уходило в пятки. Что скрывалось за этим «пока»? Отсрочка? Пояснение моих заблуждений? Другие? Мои недавние коллеги, также захваченные на станции? Надо думать, они живы. Пока… Спорное слово, чтобы ободрить. Жестокое и безнадежное по своей сути. – Да. Странный разговор, в котором я не произнесла ни слова вслух. Только это уже не пугало. Сил бояться не осталось, я ощущала лишь смирение и готовность умереть – пространство перед глазами поплыло, а темная поверхность пола метнулась навстречу. – Плохо? Странный вопрос. Неуместный! Особенно из уст существа, многократно обещавшего меня убить. Безразличная к происходящему, не сразу поняла, что амиот удерживает меня на весу одной рукой. Другую нарочито медленно положил на макушку. Просто свернет шею? Подумала об этом без толики интереса, безвольно констатируя данность. И ошиблась. Он… Он провел ладонью по моим безнадежно спутанным волосам! Ох! Судорожно сглотнув, вжала голову в плечи. Неловко! Он гладил меня так же неловко, как тот, что трогал волосы Риш. Определенно впервые. Вряд ли понимая, как надо делать правильно. Но… пробовал! Вопреки слабости и накатившему безразличию глаза широко распахнулись, взметнувшийся вверх взгляд встретился с сиреневым взором монстра. Спокойным и по-прежнему изучающим. Нет, пожалуй, даже хуже – заинтересованным!