Чуть в стороне из-под груды обломков выбирался Хал, который оставался со мной в рубке и следил, чтобы не произошло полной разгерметизации. Он, как и я, мысленно активировал смыкание гермозатворов, блокируя отсеки, получившие сильные повреждения. Благодаря этому мы все еще дышали. Неподалеку виднелись облаченные в скафандр ноги Игеря – тело штурмана закрыло перевернутым креслом. Мужчина не двигался, но я ощущал в нем энергетический потенциал. Он был жив. Так же, как жива Троя, в сознании которой пока присутствовала необычная пустота. Подобную я ощущал, когда женщина спала, и потому ее состояние не вызывало опасения. Но очевидное подметил: гуманоиды, не будучи эдаити, использовали привычную им защиту для тел, но куда хуже справлялись с последствиями нештатного приземления. Это понятие я почерпнул прежде из мыслей Трои. Просканировав останки корабля, мысленно заглянул за границу корпуса, опустился до уровня поверхности планеты, с которой соприкасалась обшивка. Опознав вязкую субстанцию, уплотняющуюся лишь на отдельных участках, почувствовал удовлетворение – я все же выполнил стоящую передо мной задачу, сумел изменить траекторию. В итоге мы рухнули не на твердое основание и выжили. Но, с другой стороны, возможность использовать транспортник как временное укрытие стремилась к нулю – тяжелая конструкция, в недрах которой все еще что-то искрило и горело, медленно погружалась в то вязкое вещество, что покрывало поверхность планеты в этом месте. «Мы тоже выбираемся, – ответил наконец Оршу. Обдумал ситуацию и приказал, указав на Игеря: – Хал, возьми пленного с собой. И проследи за ним. Возможно, его умения нам еще пригодятся». Больше мы не переговаривались. Каждый сосредоточился на своих целях, точно зная – чем быстрее мы окажемся вместе, тем проще планировать дальнейшие действия. Сейчас самой насущной проблемой был медленно, но неумолимо в буквальном смысле уплывающий от нас транспортник. Ну или то, что от него осталось. Оторвав и швырнув вниз кусок обшивки – единственную преграду на пути наружу, осмотрел окружающее пространство, оценивая его уже глазами своей оболочки. Характеристики планеты, которые нашли в их системном справочнике штурман и Троя, я запомнил. Еще больше информации получил до столкновения, чуть прощупав это место возможностями сознания эдаити. И только сейчас пришло время изучить ее, используя зрительные и осязательные ресурсы тела. Но подобный шанс не представился бы, не будь нас внутри этих тел. Очередное подтверждение ущербности материального существования. Мелкое, но слепяще яркое на фоне темно-сиреневого неба розовое светило медленно двигалось от зенита к горизонту. Света оно давало достаточно, чтобы найти ориентиры на открывшейся взгляду практически ровной местности. Насколько позволял обзор, поверхность имела оранжево-желтую расцветку, по ощущениям являясь мягкой, пористой и вязкой… Что за нестатичная среда? Прежде меня не интересовали особенности материальных миров – отсюда пробелы в понимании. Обнаружив более плотный участок поверхности, на котором можно было бы закрепиться, мысленно поставил на нем энергетический маркер. Перебросив опознавательный знак собратьям, удобнее перехватил все так же аморфную к происходящему Трою, стараясь не сдавливать излишне сильно ее хрупкое в сравнении с моим тело. Одной рукой удерживая облаченную в скафандр добычу, другой уцепился за испещренное вмятинами и дырами наружное покрытие корабля. Помогая себе ногами, спустился до уровня мутной жижи, в которую постепенно проседал транспортник, разжал пальцы и… И мое материальное тело, обладающее плотностью и весом, сразу ушло вниз. На мгновение я ощутил раздражение и удушье – в нос рванула вязкая субстанция. Но кожа быстро взяла на себя функции дыхания, ноздри сами по себе закрылись имеющимися внутри выростами, перекрывая приток неприятной жижи. Не пришлось даже сосредотачиваться на этом – сознание эдаити настолько освоилось с навязанной оболочкой, что с запредельной скоростью реагировало на ее сигналы. Преодолевая сопротивление полужидкого грунта – не критичное, скорее неприятное, я двигался к месту встречи, одновременно отслеживая перемещение собратьев, и чутко прислушивался к прерывистому, но глубокому дыханию Трои. Ее бессознательное состояние оказалось очень своевременным – наверняка запаниковала бы, вместе со мной провалившись в окружающую грязь. Даже мой недостаточный опыт наблюдения за ней и ей подобными подсказывал: женщина прежде судорожно забилась бы и лишь потом осознала, что скафандр защищает тело от вязкой среды на поверхности планеты. В шлеме скафандра газовая смесь еще имелась и была пригодной для дыхания – несомненно, огромная удача, избавившая от части хлопот. У меня еще не было времени сконцентрироваться на составе местной атмосферы, но сознание уже посылало ответы на пока не осмысленные вопросы: моя добыча сможет здесь дышать. Ну а мы тем более! Дойти до намеченного участка оказалось непросто – неоднородный рельеф дна сильно затруднял передвижение, и я со своей обмякшей ношей добрался не первым. Шестеро эдаити уже осваивались на территории: счищали с тел прилипшую к ним местную органику, помогали вытащить на сушу эдаити в женских оболочках, покрытых разводами темной жижи, и гуманоидов, до сих пор не пришедших в себя, как и Троя. Впрочем, некоторые из них быстро очнулись – те, которых во время посадки-крушения вышвырнуло наружу ударной волной, ведь оберегать их, как я свою добычу, никто не старался. Однако после приземления собратья методично выловили частично притопленные упакованные в скафандры тела и принесли к «маячку». Уложив их у дальнего края нашего пристанища, отступили и… «Кин, – донесся до меня недоумевающий голос Щега, – тут что-то не так. Эти пленные… Кажется, они теряют энергию». Первой реакцией стала немедленная концентрация всех возможностей сущности эдаити и моего новообретенного тела на Трое. Продолжая удерживать ее на руках, на мгновение замер, чутко вслушиваясь в характеристики жизненного потенциала добычи. Настораживающих изменений не заметил. И только аккуратно уложив свою ношу на упругую подушку, образованную местной растительностью, обернулся к собратьям, занятым нашим запасным провиантом. Щег оказался прав. Питательная субстанция, столь для нас желанная, медленно и расточительно утекала из тел гуманоидов, захваченных на станции. Как я и предполагал, защита в виде скафандров оказалась очень несовершенной. Несоизмеримо несовершеннее даже навязанных нам материальных тел! В причине разобрались быстро – материал, из которого были изготовлены скафандры, в нескольких местах оказался поврежден, что под грязью не сразу стало заметно. У одного пленного даже шлема не обнаружилось, и его жизненные параметры были на нуле, сделав трофей абсолютно бесполезным для нас. Остальные… Остальные точно испытывали боль. От этого резко и почти одновременно очнулись. Стоны, хрипы, судорожные рваные движения, изувеченные жуткими гримасами лица… Что с ними не так? Воздух абсолютно пригоден для их дыхания, причина не в нем. Словно группу пострадавших пленников разом накрыло нечто страшное и мучительное. Синхронно и внезапно! И больше всего походило на агонию. Мы все с недоумением переводили взгляды с одного гуманоида на другого. Я ежесекундно поглядывал на лежащую у моих ног Трою, но с ней никаких изменений не происходило. Как и с эдаити. «Забирайте же!» – рявкнул Щегу и другим, решив прекратить бессмысленные потери ценного питательного ресурса – мы не успеем разобраться в причинах происходящего и сохранить жизненную энергию в пленниках. Резонно позволить собратьям пополнить резерв, который у многих исчерпан – это я тоже прекрасно ощущал. Сам же, отныне потеряв интерес к пленникам, поспешно склонился к Трое. Придирчиво осмотрел скафандр, с облегчением убеждаясь – цел. Я очень удачно создал силовой кокон, он защитил нас от механических повреждений. Однако назревала и проблема – газ в системе скафандра, обеспечивающей потребности дыхания женщины, неизбежно закончится, шлем придется снять. Без этой защиты подвергнется ли и она немедленной агонии? И буду ли я готов оборвать ее муки?.. Но время есть, я лишу ее защиты не сейчас, чуть позже, когда ресурс окончательно себя исчерпает. Нельзя рисковать, пока не определюсь с новыми угрозами для моей добычи, которые может нести это место. Что-то здесь есть, не распознанное нами… Не зря эта планета так насторожила штурмана. Штурман! Вспомнив о нем, обернулся, отыскивая Хала. Пленный находился с нами в рубке, значит, испытал на себе смягчающий эффект моего силового экрана. Пострадал ли его скафандр? Спеша выбраться, не обратил на это внимания. Почувствовав движение сбоку, успокоился – Хал вынырнул из вязкой жижи и тут же выскочил на твердую основу островка. Бессознательного Игеря он нес на плече и без промедления сбросил возле меня на короткую поросль желтой растительности. Осмотрев упакованное в скафандр тело мужчины, повреждений я не обнаружил. Видимо, штурману повезло. Решение снять с него шлем до того, как у Трои закончится воздух, оформилось молниеносно. Игерь первым пройдет испытание, не зря я решил сохранить ему жизнь вопреки попыткам вмешаться в наши планы. Отныне его предназначением станет проверять на себе мир, несущий пока неведомую угрозу моей добыче и ей подобным. Практически сразу за Халом из-под поверхности вязкой почвы выбрались эдаити, ведомые Зомом, – последние, кого мы ждали. Следом они выволокли объемные контейнеры, наверняка заполненные всем тем, что могло быть необходимо материальным телам гуманоидов. А теперь и нашим оболочкам. Сейчас все эдаити, вырвавшиеся из плена станции-лаборатории, собрались на маленьком кусочке земли неведомого нам мира. Этому месту суждено стать отправной точкой, с которой начнется новый этап нашего существования в материальном пространстве. Этап, где вожделенная свобода соседствует с пожизненными ограничениями. Мы вырвались из постыдного плена, напоследок отомстив врагам. Достигли цели, в безжалостной борьбе вырвав право самим решать свою судьбу. Но отныне нам недоступна Вселенная, мы ограничены крошечным мирком одной планеты. Наши сущности, прежде не знавшие границ и пределов, безвозвратно заточены в личных клетках – материальных телах. Взгляд скользнул к небу, к скрытым за пеленой атмосферы звездам и холодной черноте космоса – туда, где был отныне недоступный дом. Мы не вернемся. Мы больше не принадлежим ему. Теперь мы принадлежим миру наших врагов. Они хотели нас пленить, и им это удалось. Мы сделали все, чтобы сбежать, и у нас это получилось. Да, это еще не победа, но… Но они проиграют, раз мы выжили! Продолжение следует