На удивление жалкая оболочка не подводила – подчиняясь моему живейшему интересу, органы, отвечающие за зрение и слух, работали на пределе. Я отчетливо слышал каждое слово шептавшейся у стены охраны и видел каждый волосок на затылке своей несостоявшейся добычи. – Взяли их, потому что альтернативы нет. Лишь поэтому оставили в живых и держат здесь. А по мне, так лучше бы они вообще никогда не появлялись в нашей реальности. – Беловолосого заметно передернуло. – Уж это точно, – поддержал Доран. – День, когда внезапно невесть откуда, как из черной дыры, стали появляться эти твари и все подчистую уничтожать на своем пути, для всех стал кошмаром. Это даже потерями назвать нельзя! За ними все исчезало, оставалась только пустота. – Конец казался неизбежным, – тяжело вздохнул сдержанный тюремщик. – Каждое утро благословляю заучку, выдвинувшего теорию о сращивании разных типов энергий и изобретшего энергетические клинки. – И от лабораторных фанатиков польза есть, – согласился беловолосый. – Создали оружие, способное не просто задержать, но и уничтожить монстров. Только успех заслонил здравый смысл, замахнулись на невероятное. Думается мне, ничего у них не выйдет. Разумного и послушного уж точно, раз амиоты, даже заточенные в тела, ухитряются нас убивать… Странное название, данное нам противником, изрядно раздражало, звучало так же жалко и бестолково, как они сами. – Хочется взорвать это место, отправив в бездну всех заучек с их великими теориями и подопытными гадами! – едва шевеля губами, прошептал Доран. Но я его слышал! С ним согласились все, кроме Трои. Моя добыча почему-то промолчала. – Дальше будет только хуже. Вчера в лаборатории кое-кто проговорился, что пленных будут тестировать. – Как? – На нас обкатают! Они это спаррингом называют. Весь обратившись в слух, кинул собратьям вопрос: «Слышите?» «Да. Предвкушаем…» – пришел общий отклик. – Оружие-то хоть оставят? Беловолосый трус задергался! Вот и встретимся… – Оставят, ясен граш, – поспешил успокоить его Доран, хотя в его интонациях слышалось сомнение. – Иначе какой смысл? Пленные должны осознать, что в наших силах прибить их. Знать и бояться. В этом залог послушания. Иначе грош цена этим… дьяволам. В суть эпитета вникать не стал, как и мои собратья. «Ничтожные глупцы», – прошелестело с нескольких сторон, и я не раздумывая согласился. – Черт! Как я не хочу в этом участвовать! Троя… Почему я ее выделяю? Она такой же враг. Стоит нам избавиться от навязанных тел, и она неизбежно погибнет, как и все остальные. Станет моей добычей, только моей. – Не боись, тебе не грозит. Баб на ринг не пускают. – Рарк! – Она развернулась к напарнику, в упор уставившись в его глаза. – Ты меня трусихой назвал? Или сомневаешься в моих профессиональных навыках? Почему «рарк»? Он же Доран. Или это не имя, а название расы? Расы остроухих? Я все внимательно анализировал и запоминал. – Не кипятись, девочка, – вновь притушил огонь эмоций более спокойный охранник, – Доран просто заботится о тебе. Ты же помнишь, он уже сталкивался с амиотами в бою. И выжил! Его право поучать менее опытных. – Поучать, но не глумиться, – немедленно откликнулась Троя. – Завел привычку… На последних словах она зашипела в сторону, и Доран шагнул к ней ближе. Больше того – положил ладони на плечи. – Напарница? – Склонившись к ее уху, явно скрывая сказанное от сослуживцев, шепнул: – Это действительно забота. Ты же знаешь, как… дорога мне? И я не прочь лично продемонстрировать тебе всю величину своего волнения. Хочешь, сегодня? Это намек? Намек на что? Никогда не задумывался, в чем измеряется волнение. Может, у гуманоидов есть какой-то особый орган, его накапливающий? Возможно, такая демонстрация является совершенно обычной? Но намек мне не понравился. И не только мне! Навязанное тело тоже отреагировало, усилив биение сердца и участив дыхание. Ого… У него, похоже, есть независимые от моего контроля какие-то автоматические функции. Нужно разобраться… Прерывистый воющий звук сбил меня с мысли. Неожиданно громкий, он вспорол тишину, сопровождаясь яростными вспышками огней над входом. Моментально среагировав, четверо стражей рассредоточились вдоль энергетических клеток. Женщина оказалась ближе всех к моей, но, как ни старался, поймать ее взгляд, желая распознать настрой, я не смог. Она упорно смотрела в сторону, вернее, на разъехавшиеся в стороны створки дверей. Из-за них показался медленно плывущий по воздуху контейнер, который толкали тонкие нескладные существа в голубых хламидах. Еще одна материальная раса этой реальности с пока неведомым мне наименованием? И ведь что интересно – их кожа такая же серая, как у тел, что стали нашим пристанищем. Что там обсуждали эти примитивные? Взяли лучшие гены от всех известных им рас? Если это называется «лучшее», хорошо бы понять, с чем сравнивали. Но разбираться будем позднее. Сейчас важнее понять, что нас ожидает в ближайшее время и что за дрянь палковидные немощи достают из сфероподобных капсул и пропихивают в клетки, локально отключая волновой защитный каркас. Вытянув шею, для чего пришлось изрядно напрячься, я настороженно присмотрелся к невзрачной белесой субстанции в неглубокой емкости, просунутой в мою камеру. В нос ударила волна запаха. Не такого едкого, отвратительного, каким было пропитано помещение, другого – притягивающего, дразнящего, подчиняясь которому тело неожиданно само подалось вперед. Рефлексы – очередная примета материального мира? Пусть я еще не слишком хорошо разбирался в происходящем, но мой разум интуитивно взаимодействовал с навязанной оболочкой. Я этого не ожидал и растерялся. Спохватился, лишь когда понял, что стою на коленях перед емкостью, мои материальные конечности с жадностью запихивают это в рот, а челюсти щелкают, размельчая твердые куски. – Гляди, за миску-то схватился, не отобрать… Как протеинчики жрать, так за милую душу. Синтезированное мясо лучшего качества на этих… переводят, – послышался презрительный шепот Дорана. Отвращение, родившееся в сознании, бесследно не прошло – в недрах тела поднялось уже испытанное чувство тошноты. Видимо, эту оболочку и раньше как-то кормили, только я этого не осознавал. Оттолкнув миску, обхватил тело… свою тюрьму руками и согнулся, страстно желая избавиться от чужеродной массы. Исторгнуть из себя… инородный объект. Последовавшие со стороны тюремщиков смешки не задевали – они просто не доходили до сознания. «Кин, перестань сопротивляться! – донесся тревожный возглас Орша. – Это оболочкам необходимо». «Ты можешь получить из нее энергию», – добавил Щег. «Эта штука называется «пища» или «еда», и она, когда внутри, может одновременно и тебя подпитывать, и поддерживать обмен веществ физического организма, которым является оболочка», – разъяснил еще кто-то. Меня поразила мысль, что энергию можно добыть иначе. Другим способом. Правда, для этого придется сидеть запертым в неповоротливом теле! Видимо, сомнения и метания привели к отсутствию контроля над телом, рефлексы вновь возобладали, и все проглоченное осталось внутри, а зубы с жадностью вгрызлись в новый кусок. Рвали, грызли, перетирали… До тех пор, пока пища не закончилась. Второй за сегодня эпизод с всплеском активности, связанный с еще плохо подчиняющимся телом. Постепенно я все больше узнавал о нем вопреки желанию… Так и сейчас – с оболочкой происходило что-то странное. Тело, насытившись необходимым для полноценной работы «материалом», отяжелело, дыхание давалось с трудом. Отросток во рту, который, кажется, называли «языком», стал неповоротливым и сухим. Преодолевая накатившую слабость, я огляделся, чувствовал – необходимо что-то еще! Но что? «Вода! Она тоже нужна оболочке». Подсказка Орша дала лишь осознание – вожделенная жидкость далеко. Еще одна емкость поставлена у самых прутьев, которые снова сияют зловещим предупреждением ограничительной энергии. Разумом понимал – меня тянет к воде. Но тело? Оно перестало повиноваться: обмякло, потяжелело, словно отдалилось от запертого внутри меня. Возможно, это побочный эффект… кормления? Или я неосознанно забрал слишком много энергии? Или сделал еще что-то не так? «Пей воду!» – пришла настойчивая подсказка от собратьев. И я пополз, преодолевая сопротивление тела, желающего лишь лежать. Старался, напрягал своенравные мышцы навязанной оболочки, а когда остановился и оценил результат… Да я и половину пути не преодолел! Жалкое, должно быть, зрелище. Не зря тюремщики потешались, предвкушая представление. Только думали ли убогие, что однажды мы научимся подчинять себе эти тела, управлять ими. И тогда… Внутренняя злость бесполезна, когда речь идет о материальной тюрьме, я понял это еще раньше. Вот и сейчас она не помогла мне приблизиться к цели. Взгляд, сопровождаемый тяжелым дыханием почти онемевшего от усилий тела, с отчаянием впился в емкость с жидкостью. Как же хочется втянуть ее в себя! Пусть и внушающее отвращение, но революционное ощущение. Неожиданно в энергетическом узоре клетки возникло блеклое пятно – энергию отключили. Следом мелькнули черные сапоги с узкими мысками – мне доводилось сталкиваться с пониманием необходимости одежды и обуви, защищающих оболочку, у этих… материальных. Когда-то, в прошлом, я даже имитировал подобное, подбираясь к добыче. Через секунду нога, обутая в этот самый «сапог», коротким пинком отправила миску с прозрачной жидкостью в мою сторону. Облегчение накрыло едва ли не осязаемым облаком, едва пришло понимание: я получу воду! С огромным трудом воспрепятствовал почти непреодолимой потребности тела немедленно втянуть ее в себя и поднял голову, чтобы встретиться глазами с моей несостоявшейся добычей. Троя стояла вплотную к вновь вспыхнувшей энергией решетке и в упор смотрела на меня. Что промелькнуло в ее глазах? Влага?.. Жалость? Сочувствие? Стыд и сожаление? Я так и не понял точно, радуясь уже тому, что органы зрения оболочки не подвели, позволив увидеть женщину так близко. Почему она помогла? Какая неразумная особь… Неужели так и не поняла, кто внутри этого тела? Та стычка в лаборатории ее ничему не научила? Впрочем, даже к лучшему. Жертва не должна быть настороже! Ее беспечность и неосмотрительность – залог успешной охоты. Так что заберу женщину первой, едва вырвусь. Без сожаления. Без благодарности. Она – моя добыча. А я всегда завершаю начатое. И все же любопытство жгло, требуя ответов. Что заставило ее помочь врагу? Что она увидела, раз пошла на риск? Презренную слабость? Мольбу в зрительных экранах этого тела? Мое… отчаяние? Неразумная. И обреченная. – Троя! – Наши отчаянные гляделки разорвал громкий окрик. – Ты что творишь?! – Дернув за руку, рарк заставил женщину отступить. И снова его вмешательство разозлило. Ладно бы сейчас на самом деле представлял опасность, но видно же, что беспомощен. Из последних сил, стараясь не удариться, я рухнул лицом в миску с жидкостью. Губы приоткрылись, и вожделенная влага потекла внутрь оболочки. – Смотри-ка ты, – кивнул сержанту Доран, продолжая удерживать за руку растерявшуюся Трою, – сегодня почти никого не рвало. Научились жрать, твари. Не гадили бы еще где попало, а то вонь… – Да пусть утонут в своем дерьме. Это будет справедливое наказание, – зло сплюнул в ответ Кригс. Прислушиваясь к разговору, хотя предмет обсуждения оставался непонятным, я жадно глотал, захлебываясь и давясь. Наверное, не совсем ловко и неправильно, потому что вода проливалась на пол. Вытекала не только изо рта, но и еще из одной части тела – бессмысленного на первый взгляд отростка в основании ног. Мне досталось дефектное тело? С дыркой? Вода проходит насквозь? Может, поэтому мне удается высвобождаться из этой оболочки? Тем временем палковидные субъекты, вытолкав контейнер за двери, вытянули из стен какие-то шланги, конец одного из них смотрел прямо на меня. – Отойти! – раздался громкий приказ. Впрочем, охранники и без него уже давно отступили к стенам. Доран заслонил собой брыкающуюся Трою, утянув в пространство между собой и стеной. – Да случится дождь! – не удержался он от насмешки.