- Сотни дат! - Тысячи! Мы нервно смеёмся, потому что обе просто терпеть не можем историю и всегда путаем исторические даты и события. - Ладно, пойдем может чай попьем, как думаешь? Я максимально быстро киваю в ответ на предложение Мариам. И не потому, что горю желанием выпить чай, а потому что дома Давид. Я слышала, как он вернулся из университета, и даже как прошел мимо комнаты сестры. Спустя минут пять вышла я в коридор, сославшись на то, что направляюсь в туалет, но с ним так и не столкнулась. Сейчас же к моему счастью, Дав находится в зале вместе с отцом. - Привет, пап, - Мариам входит туда первой. Я следом, как раз, когда её брат оборачивается. - Здравствуйте, - киваю я. - Привет, - впервые за очень долгое время Давид здоровается со мной, а не делает вид, что я пустое место. Надо ли говорить, что мое сердце из груди рвется, потому что это наша первая встреча после того, как я вывалила на него свою ужасную правду? И после того, как он был у меня дома. Пытаюсь сохранять спокойствие, но на нервах начинаю царапать собственные ногти. Поцеловав дочь в щеку, Тигран Арманович переводит на меня теплый взгляд. - Здравствуй, Оля. Ты уже выздоровела? Пока Мари проходит мимо Давида, и они ударяются друг с другом ладонями в знак приветствия, я вхожу в зал и сажусь в кресло. - Да, спасибо. Поймала какой-то жуткий вирус, температура каждый день под сорок была. - Кошмар. Но надеюсь, тебе уже легче? - Да, намного. Если бы не ежедневные звонки Мариам, я бы от скуки с ума сошла там. - Ага, от скуки, - улыбается Мари, подойдя ко мне и обняв за плечо, - а кто читал книги по юриспруденции с утра до вечера? - Это не считается. Это необходимость, а вот общение с тобой – это то, что приносит мне удовольствие. Мари смеётся, а потом кивает мне в сторону кухни. - Пойдём пить чай? А я вроде и понимаю, что надо бы, но мне так сильно хочется побыть здесь, в зале, что я отказываюсь быстрее, чем логика входит в чат. - Можно я немного телевизор посмотрю? Это моя любимая передача. Понятия не имею что это идет вообще, надеюсь, никто не станет уточнять. Мариам поднимает на отца вопросительный взгляд, а я боковым зрением замечаю, как он кивает. - Ладно, - говорит Мари, - я пока заварю. Потом позову тебя. - Спасибо. Отчего-то испытываю неловкость. Наверное, я все же зря напросилась здесь посидеть. Тигран Арманович и Давид возвращаются к разговору на армянском языке, а я делаю вид, что усиленно наблюдаю за происходящим на экране. Как оказывается спустя пять минут, не лучшую передачу я выбрала назвать любимой. С кухни доносятся голоса Мари и её матери. Кажется, она говорит ей о том, что пора готовить ужин, а не «распивать чаи». По приближающимся шагам понимаю, что женщина идет сюда и на автомате напрягаюсь. - Оля, - неожиданно обращается ко мне прямо с порога. - Да? - Находиться в одной комнате с мужчинами, когда они заняты беседой, не принято. Оу… Начинаю спешно подниматься с кресла, когда Тигран Арманович меня останавливает. - Лусинэ, не дёргай девочку. Ей откуда знать что у нас принято, а что нет. Пусть сидит себе ребёнок, она нам не мешает. Я так и застываю в позиции полусидя, полустоя. По сжатым губам хозяйки понимаю, что она не слишком довольна происходящим. Но я и правда не знала. Только теперь складываю два плюс два и вспоминаю все те разы, когда Мариам выходила из комнаты, если там находились мужчины. С ума сойти можно! За спиной раздается мелодия звонка, и отец Мариам выходит из зала, чтобы ответить на него. Вот теперь мне точно неловко, потому что в компании Тиграна Армановича я как-то всегда чувствую себя более защищенно. - Я отменила ваше чаепития, - ставит в известность Лусинэ холодно, когда я решаю все же сесть обратно. – У нас скоро ужин. Мариам вызвалась помочь мне с готовкой. Ты, если хочешь разделить с нами прием пищи, можешь взяться за булочки. Рецепт теста я дам. Если обычно мне просто хочется сбежать, то сейчас потребность стать невидимой становится непреодолимой. - Я не умею, – признаюсь тихо. Знаю, что Давид смотрит на меня, и от этого у меня в животе рождается неприятная дрожь. - Что, прости? - Не умею. - Как так? Тебе скоро восемнадцать, а ты не умеешь готовить? – децибелы в женском голосе повышаются на несколько уровней. Вот не надо так гипетрофированно удивляться! Поднимаю взгляд и смотрю хозяйке прямо в ошеломленное лицо. На нем столько неподдельного изумления, как если бы я сказала, что Земля держится на трех китах. - Мама, я думаю, вы и сами справитесь. Оля – гостья в нашем доме. Не лучшая идея заставлять её готовить. Резко перевожу глаза на Давида. Теперь уже изумленной выгляжу я. Это впервые, когда он вступается за меня перед ней. - Мама, я думаю, вы и сами справитесь. Оля – гостья в нашем доме. Не лучшая идея заставлять её готовить. - Да мы-то справимся, потому что я Мариам учила готовить с самого детства! А вот что будет делать Оля, когда надо будет замуж выходить? От желчи, которой буквально пропитан женский голос, у меня внутри все в узел сворачивается. Возвращаю внимание матери Мари, которая больше не стоит на пороге, а вошла внутрь зала и встала напротив меня. Выглядит так, будто точит когти и готовится наброситься. Сглатываю и вскидываю подбородок. - Замуж я не собираю еще как минимум лет пять. - Ну, это ещё не известно! Если забеременеешь, придется выйти. - Мама! - окликает Давид. - Ну, а что? Сам же знаешь, как у них здесь всё просто. Вот только кому нужна жена, которая не умеет готовить? - Готовка – это не единственное, чем может похвастаться женщина, - стараюсь звучать не грубо, а просто уверенно, потому что я прекрасно понимаю, что я в гостях, но эмоции клокочут внутри все активнее и активнее. - Ты так думаешь? – издевательски вскидывает бровь Лусинэ. - Да. В первую очередь, женщина должна быть самодостаточной, и не зависеть от своего мужчины. Даже если он горячо любимый. В жизни нужно гнаться не за созданием семьи, а за тем, чтобы было комфортно. Чтобы иметь крышу над головой и быть в состоянии обеспечить себя самостоятельно. - Ну, конечно. Первые годы, пока женщина привлекательная, она может быть самодостаточной. Делать вид, что справляется в жизни со всем сама и ей никто не нужен. Но приходит момент, когда мужчину удержать одной лишь постелью не получится. Первое и основное, чего он хочет – это вкусно поесть после трудового дня, и отдохнуть. Этот отдых тоже должна обеспечить жена. - Максимум, что должна жена – это быть рядом и поддерживать. А поесть можно заказать и в ресторане. В крайнем случае, если, как Вы сказали, мужчина горячо любимый и это взаимно, он и сам может иногда побаловать свою женщину ужином. - Наивная ты еще такая, - ехидно усмехается женщина, - мужчины зарабатывают деньги. А замуж берут домашних девочек, готовых строить семейный очаг. Вот, как Давид. Будь Ани другой, он бы не женился. А так – красивая, тихая, руки просто золотые, а готовит как – пальцы можно съесть. Ну и я уверена, что всё остальное у них тоже сложится, потому что сытому мужчине и физический голод утолять гораздо приятнее. В груди боль растекается такая, как будто эти слова она не сказала, а вылила на меня их раскаленным металлом. - Мама, хватит! – полный тихой ярости голос Давида отлетает от стен. Он рывком встает с дивана и парой шагов сокращает до неё расстояние, – Перестань читать морали! Оля не твоя дочь и не тебе её учить. Лицо Лусинэ в удивлении вытягивается, а в глазах рождается гнев. - Я говорю как есть, Давид. Что даже мы бы ни за что не выбрали Ани, не умей она готовить. Девочка должна знать, что приоритетно в жизни, а не строить себе неправильные предположения о том, что нужно быть самодостаточной. Дышу тяжело и с трудом. Замолчите уже, просто замолчите! - Что приоритетно для тебя, может быть на втором и даже на третьем месте для других. Ты не считаешь, что ведешь себя невежливо по отношению к подруге своей дочери?