Отчаянно жду, что он отреагирует на эту реплику, хотя бы как-то даст понять, что помнит ту нашу ночь в его спальне, но реакции ноль. Он просто вежливо улыбается, выпрямляется и дружелюбно подмигивает. - Тогда приятного аппетита. Я пойду. Надо закончить в течении часа. - Конечно. Папу позовешь, ладно? – трогает его за руку Мариам, - Надо же отчитаться о проделанной работе. - Лады. Пока, девчонки. Ещё раз коснувшись меня убийственно равнодушным взглядом, Давид разворачивается и уходит. Смотрю ему в спину, а в груди так сильно ноет, что справиться тяжело. Первый порыв сослаться на поход в уборную, а самой догнать его и… что и? Ну догоню я его. И что спросить? Почему я вдруг стала пустым местом после того, что он узнал о моих чувствах? А с другой стороны Давид мне ничего не должен. Он сказал, что между нами ничего не может быть, и это только мои проблемы, что я никак не могу этого принять. Никак не хочу мириться с мыслью, что его ждет брак. Задвигаю её в дальний ящик, лишь бы не думать. Сглатываю образовавшийся в горле ком, пока Мари что-то щебечет о том, что я просто обязана попробовать их гату (традиционный армянский десерт – прим. автора), и натянуто улыбаюсь. Пока мы лакомимся принесенными блюдами, жду, что он еще хотя бы раз к нам подойдет, но этого не происходит. 25 Оля - Пап, мы тут всё записали, - Мари протягивает отцу лист, на котором мы обозначили все наши предпочтения, - Два плюса – это прям ну ооочень вкусно, один – нормально, ну а минус сам понимаешь. - Что-то минусов тут нет, дочь, - хмыкает Тигран Арманович, обводя нас с ней шутливым взглядом. - Потому что и блюд, попадающих под эту категорию, в вашем ресторане нет, - отвечаю честно я. - Ох, кажется не тех я ревизоров позвал. - Мы были непредвзяты, - поднимаю руку в клятвенном жесте, - правда-правда. Просто, видимо, армянская кухня для меня. Мне прямо очень всё вкусно. Мужчина громко смеётся. - Ну ты в гости-то забегай, Оль, тогда, раз уж твоя. Мари тебе пахлаву испечет. Улыбаюсь и уже собираюсь в очередной раз выдумать отговорку, как у меня начинает звонить мобильный. - Извините. - Конечно. Мы пока с Мариам побеседуем. Выхожу из кабинета хозяина ресторана и выуживаю из сумки мобильный. Миша. Прохожу чуть дальше по коридору и отвечаю на звонок. - Да, Миш? - Привет, Оль, - звучит бодро друг, - Как дела твои? - Всё хорошо. Ты как? - Да пойдёт. Звоню в кафе тебя вытащить. - Боюсь, откажусь. Я только что в себя запихнула столько армянской еды, что кажется от дополнительной хлебной крошки могу лопнуть. - Ууу, это не честно, - возмущается Помазов, - Я тут голодный, специально не обедал, тебя позвать хотел, а ты уже поела, оказывается. Погоди, а почему армянской? - Мы с Мариам в ресторане её отца сейчас. «Ахтамар» называется, возле центрального универмага, знаешь? - Так я мимо него сейчас прохожу! Удивленно округляю глаза и оборачиваюсь зачем-то в поисках окна. - Тогда заходи. Сейчас как раз пообедаешь и заодно ещё одно мнение Тиграну Армановичу выскажешь. - Какое мнение? - Заходи давай, сейчас объясню. Сбрасываю трубку и постучавшись в дверь, возвращаюсь в кабинет. - Извините, тут мой друг случайно у вас оказался. Я спущусь к нему, хорошо? - Мишка тут? – изумляется Мари. - Да, представляешь. Так что, если не доверяете нам, и хотите услышать уж точно непредвзятое мнение по какому-то конкретному блюду, это к нему. - Отлииично! – Тигран Арманович хлопает в ладони, - но пусть сам выберет. Не навязывать же! - Ладно. - Ты иди, я подойду чуть позже, - машет Мари. Кивнув, я быстро спускаюсь по лестнице, как вдруг в самом низу натыкаюсь на Давида. - Ой, - едва не врезаюсь в него, успев упереться ладонями в твердую грудь. По коже тут же ток струится, как от соприкосновения с открытым источником электричества. Несмело убираю их в карманы кофты. – Прости. - Ничего. Домой уже? – спрашивает ровно. - Нет. Миша пообедает и пойдем потом, - киваю в сторону зала, а сама взгляда отвести не могу от равнодушного лица. Уж лучше бы как раньше злился, чем вот так. Давид оборачивается и отыскав глазами Мишу, еле заметно сощуривается. Помазов уже занял один из столов и с интересом осматривается. - Друг мой, Миша, помнишь? Взгляд карих глаз возвращается на меня. Давид слегка закидывает голову назад и кивает. - Хахаль Алисы, помню конечно. Тут же начинаю улыбаться. - Да, он самый. Он ещё не в курсе её далеко идущих планов. - Ясно. Ладно, иди Оль, - От такого резкого завершения ещё даже не начавшегося диалога, я теряюсь. Чувствую, как с лица сползает улыбка, а в груди колоть начинает. - Пока. Резко делаю шаг влево, чтобы обойти его, и в этот же момент Давид ступает вправо, тем самым случайно преграждая мне дорогу. Шагаю вправо и он одновременно со мной проделывает тоже самое, только в зеркальном направлении. Раздраженно выдыхает, словно это я не даю ему прохода, и отступает. - Проходи. – взмахивает рукой, а я в этот момент замечаю на его ладони глубокий порез, из которого сочится алая кровь. Господи! Хватаю его за руку и подношу её к лицу. - Ты порезался? Погоди, у меня есть антисептик и пластырь. Собираюсь полезть в сумку, но Давид вырывает руку и нетерпеливо указывает мне пальцем на зал. - Просто иди, Оля! – цедит сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста. Вздрагиваю от неожиданной скрытой агрессии. Наши взгляды встречаются, мой – растерянный и его грозный. До боли кусаю себя за щёку, но не отхожу. - Теперь наше общение будет таким? – спрашиваю тихо. Щека Давида дергается, а губы плотно сжимаются. Он отступает на шаг и смотрит на меня исподлобья. - Другим оно не может быть.