— И давно ты понимаешь аристократический? — С самого начала. И предвосхищая твой следующий вопрос — раньше я побоялась сказать, а потом ты не спрашивал. Я в библиотеке почти каждый день занималась с альтеном Кораусом, потом с Яниной, когда время появилось. И тайны из этого никто не делал. Говорить я тоже могу, но хуже, чем на всеобщем. — А ты полна сюрпризов, дорогая невеста, — язвительно заметил он. — Ринар, ты извини, после всего этого я на Молот Правды не согласна. Ну то есть я, конечно, влюблена в тебя и всё такое, но можно подумать у кого-то первая любовь хорошо заканчивается. У меня было время обдумать всё произошедшее, и я поняла одну вещь. Доверие — это выбор. Доверие — это решение, и иногда нужно много смелости, чтобы его принять. Даже если я сейчас докажу тебе, что ты был не прав, то что я стану делать в следующий раз? А он будет, Ринар, он непременно будет. Жизнь у тебя непростая, положение обязывает и всё такое. Я не хочу умирать, чтобы доказать тебе, что говорила правду. Это нелепо, бессмысленно и просто глупо. Кроме того, это оставит тебя с огромным чувством вины, если вдруг так случится. Я не хочу, чтобы ты жил с чувством вины. Вот только каждый раз быть готовой пережить Молот Правды, чтобы ты мне просто поверил? Нет. На такое я тоже не согласна. Остаётся один путь — расставание. Думаю, что помощь, которую я оказала твоим подданным вполне сопоставима с тем лечением, которое получили мои племянницы и мама. На мой взгляд мы квиты, поэтому выходить за тебя замуж я не обязана. Я не хочу жить взаперти под лупой в атмосфере недоверия, когда моя попытка рассказать о шкатулке выворачивается как покушение, а похищение — как попытка шпионажа или побега. — Всё сказала? — Да. — Увести и из клиники не выпускать. О своём решении я сообщу, любимая, — последнее слово было пропитано таким ядом, что я опустила голову, чтобы никто не видел моих слёз. Как же больно! Дорога до клиники прошла как в тумане, сквозь пелену слёз видно было плохо, да и мне было всё равно куда идти. Глава 11 Следующие несколько дней я не могла ни есть, ни пить, ни спать. Огромная боль и ощущение потери перемололи меня изнутри. Моё невероятное счастье обернулось бесконечной горечью, лежало пеплом на моих мыслях и ощущалось тленом во рту. В попытке себя занять я предложила Янине и Синнаю написать книгу об оказании медицинской помощи в условиях ограниченности магических ресурсов. Кас, Янина и Синнай были единственными, с кем я могла быть собой. Они мне верили, и это доверие я ценила и цеплялась за него так, как только могла. Если бы не они, то я, наверное, сошла бы с ума или сделала бы что-то с собой, настолько больно мне было. Без необходимости делать перерывы на сон и еду работа над моей частью книги продвигалась очень быстро. Я последовательно вспоминала всё, что могло помочь лекарям — от соединения тканей нитками до наложения лангетов при переломах. Я много рассказывала им про наш мир, про медицину и то, каких успехов добились врачи без применения магии. К счастью, в клинике хватало подопытных и материала для подтверждения наших выкладок. Мы сшивали ткани пациентам, а затем применяли магию на первый, второй, третий дни после ранения. Опытным путём мы выяснили оптимальный момент воздействия после травмы. Многочисленные эксперименты это подтвердили. Книга продвигалась хорошо, отвлекая и увлекая. Теперь почти все дни обручённые проводили рядом со мной, а ночами я кропотливо записывала то, что мы успели собрать за день. Естественно, без магических выкладок Синная ничего бы не вышло, а Янина дополнила наш труд как сильный травник, показавший, что грамотно применённые отвары и притирания существенно снижают количество необходимой для излечения магии. На десятый день после разговора с Ринаром я почувствовала странную тревогу. Необъяснимым образом она всё нарастала, пока не вылилась в то, что я не могла спокойно стоять на месте. Мне необходимо было его срочно увидеть, что-то плохое происходило, и как бы сильно я ни была на него обижена, желать ему зла я не могла физически. Янина и Синнай следовали за мной тенью, встревоженные моим поведением, пока я не нашла одного из десятки Ринара внизу. — Мне срочно нужен портал к Ринару! — я налетела на мирно обедающего Даттона. — Срочно! Прямо сейчас! — Алина, мне не разрешено выпускать тебя из клиники, — постарался успокоить меня он. — Даттон, портал! К нему! Сейчас! Я умоляю тебя! — Алина, успокойся, я сообщу, и вы сможете поговорить. — Дат, я чувствую, что он в огромной опасности. — Что за шум? — Хашшаль подошёл на звук. — Шаль, пожалуйста, портал к Ринару, вместе с Синнаем и Яниной, прямо сейчас, — я вцепилась в него с такой силой, что, казалось, переломаю себе пальцы. Он поверил. Портал был другой, чем у Ринара, но достаточно широкий, чтобы проходить парами. Первым шагнул Дат, за ним мы с Шалем, а в конце наши целители. Картину, представшую перед нашими глазами, я запомнила на всю жизнь. Ринар сидел в расслабленной позе в компании трёх малоодетых девушек. В одной руке — фужер с вином, другая на плече у одной из девиц. На каждом колене по любовнице, ещё одна на коленях перед диваном, где они все расположились. Та, которую Ринар держал за плечо, чем-то его кормит. Сидящая на коленях собирается расстегнуть ему брюки, а третья намеревается подлить ещё вина в бокал в его руке. При виде нашей компании все трое пришли в движение — Ринар попытался встать, девица с вином навалилась на его руку, а та, у которой в руке был сыр, впечатала кусок ему прямо в закрытый рот, пальцами стараясь разомкнуть его губы. Наверное, именно её поведение привело в чувства боевых магов. Девицы постарались уйти порталом. Их перехватили. Ринару потребовалась помощь — изо рта у него уже шла пена, и Синнай с Яниной укладывали его на бок. Магия целителей растекалась по комнате, а я кинулась в ванную комнату за водой. Вода всегда нужна — напоить, промыть желудок или раны. Действовала на инстинктах, не думая о том, что мне пришлось увидеть. Желудок пришлось промывать несколько раз. Яд оказался очень сильным, да ещё и мгновенного действия. Синнай с Яниной выложились полностью. К моменту, когда сил у них уже не осталось, подоспели другие лекари. Десятка Ринара была тут почти в полном составе, Шаритон и Эддар тоже пришли порталами в течение нескольких минут. Наверное, у них есть какая-то связь, я никогда не спрашивала про это, но синхронность их появления говорила сама за себя. Меня оттеснили в угол, и я даже думала накинуть на себя невидимость и уйти, но беспокойство не отпускало. Уйду, когда буду уверена, что с ним всё в порядке. Ринара привели в чувства спустя пятнадцать минут. Молот Правды — и вот уже девицы разной степени одетости рассказывают, что яд был двухкомпонентным: вино и сыр. Именно так удалось протащить его сквозь охрану. В реакцию он вступал при смешивании. Мотив — деньги и обида. Оказалось, что его фавориткам не понравилось, что за последние месяцы поток внимания, денег и подарков иссяк, а за смерть императора Ковен им предложил более чем щедрое вознаграждение. Я слушала их слова словно сквозь вату. До этого в душе ещё жила надежда, что он одумается, поймёт, придёт ко мне и всё будет как раньше. Сейчас эта надежда умирала, и часть моей души умирала вместе с ней. Та боль, которая притупилась за последние дни, захлестнула меня с такой силой, что я не смогла стоять на ногах. Картинка с ним в окружении трёх девиц, выжигала меня изнутри. Руки горели огнём, и я не знала, куда его деть. Встать и уйти сил не было, поэтому я всё сидела и слушала. — Как вы тут оказались? — голос Ринара был сиплым и чужим. Он и есть чужой. Теперь это уже окончательно. — Алина сказала, что чувствует, что происходит что-то плохое, и потребовала портал к тебе. Даттон отказал, а я решил проверить. Целителей она тоже притащила с собой. — Эр, если бы мы не начали сразу, то ты был бы уже мёртв. Это я тебе точно говорю. Алина спасла тебе жизнь, вовремя панику подняла. Все замолчали и обернулись ко мне, а я рассматривала браслет, который когда-то стянула из кладовой императора. Кажется, что это было в прошлой жизни. Браслет был бесполезным, но он мне нравился, и я гладила камешки, чтобы успокоиться. Огонь сам потёк по руке, повинуясь ещё неосознанной мысли. Браслет распался на несколько тонких составляющих, каждая со своим камушком. Я напитывала его силой, пока не поняла — всё, больше не нужно. Швырнула комок из цепочек Ринару под ноги. — Вот. Защита от ядов, будет выжигать любое опасное вещество. — Алина, послушай… — Заткнись, — сказала я тихо. От неожиданности он подавился словами. — Нашу связь я разрываю, между нами всё кончено. Не смей меня преследовать, принуждать или искать. — Подожди! Я подцепила тонкую струйку дыма между нами, видимую лишь мне. Богиня инструкций не дала, но развеять связь получилось очень просто. Она просто растаяла в моих холодных пальцах. Внутри стало пусто, и мы синхронно схватились за грудь, хватая воздух ртом. Если я надеялась, что станет лучше, то ошибалась. К боли добавилась сосущая пустота. Захотелось выйти на воздух, и я двинулась к дверям. — Стой, я сказал! — Да пошёл ты! — бросила я через плечо и смачно хлопнула дверью, а дальше накинула невидимость и побрела по коридорам. Да, за мной была погоня. Они меня не поймали. Из дворца я вылезла через окно на первом этаже: надоело петлять в поисках выхода. Ну и что, что окно выходило в сторону гор и отрезало меня от парка, через который можно было бы попасть в город? Мне было всё равно, куда идти, а идти в горы было тяжело, что в текущем состоянии было даже плюсом. Я переоделась, попила воды и пожалела, что припасов у меня стало меньше. После наших с Касом приключений я так и не пополнила запасы. В последние дни делать этого не хотела, не было желания провоцировать Ринара. Подъём был крутой и неудобный. Спустя какое-то время я увидела впереди тропу и пошла по ней. Ноги сами несли меня вперёд, шаг за шагом, минута за минутой, час за часом. К концу дня я вышла на изумительно красивый уступ. Плоский камень врезался в гору, а один из его острых краёв нависал над морем и горной грядой впереди меня. Казалось, что людей не существует, настолько хорошо и тихо тут было. Я сидела в одеяле и смотрела, как умирает день. Сначала облака становятся ярче, затем солнце садится за пики, раскрашивая серые горы оранжевыми цветами. Затем становится темнее и постепенно силуэты гор синеют, покрываются дымкой, а затем и вовсе исчезают в чернильной темноте. Богиня говорила, что я почувствую, когда начнётся мой путь. Она была права. Он начался сегодня. Я сидела неподвижно на самом остром краю скалы, свесив ноги в пропасть и никуда не хотела идти. Может быть, завтра у меня будут силы. Сегодня у меня ничего нет. Меня такой, какой я себя знала, тоже нет. Наверное, стоит устроить лагерь, в горах ночами бывает очень холодно, тем более весной. Вот только встать — это подвиг, лимит которых на сегодня уже исчерпан. Постепенно площадку начал заливать свет луны, и у меня впервые появилась возможность хорошенько рассмотреть это чужое небо. Я уже три месяца тут, а голову удосужилась задрать только сейчас. Луна была другая. Больше, ярче, желтее. Помимо неё на небосводе ярко выделялись ещё несколько звёзд, одну я даже назвала бы второй луной, только маленькой. Площадку заливал сочный желтоватый свет, тени были резкими, словно кто-то разлил чернила по краям камней. Красивый мир. Достойный спасения с его белоствольными бардовыми деревьями, магией и жителями. Очень больно, что Ринар оказался таким, но есть Кас. Есть Янина и Синнай, Тамила и Итан. Они любят друг друга, они заслуживают счастья. У них будут дети. У меня тоже когда-нибудь всё будет. Потом. Любовь есть, просто мне не повезло. Лене не повезло. А вот бабушке повезло. Они с дедом любили друг друга по-настоящему. Со всеми недостатками. Бабушка всегда говорила, что в отношениях самое главное и тяжёлое — это уметь прощать. Но до какой грани? Стоит ли Лене прощать Петю, бросившего её с двумя больными детьми на руках? Стоит ли мне прощать Ринара, обвинившего меня чёрт знает в чём, а затем побежавшего развлекаться со своими любовницами? Могла ли я что-то упустить или понять неправильно? Я говорила Ринару, что доверие — это выбор. Стоило ли его выслушать? Что он сказал бы? Десять дней времени поговорить не находилось, а сейчас — да? Что вообще мы можем друг другу сказать? Он считает, что я спуталась с каким-то варваром и добровольно дала ему кровь. Что я плету интриги за его спиной. Для него ситуация выглядит однозначно и верить мне он не хочет. Или не может? Он верит фактам, а я верю своим глазам. Простить измену? Это так глупо. Даже если учесть, что мы были в ссоре. Мы не расставались. Слова не были сказаны, точки не были расставлены, я всё ещё была его невестой, когда обнаружила его в компании трёх фавориток. Невестой без колец, без предложения, без любви и доверия. Простить измену — значит показать, что изменять можно. Считает ли он это изменой? Возможно, он решил, что мы расстались, и забыл мне об этом сказать. Когда я бежала из дворца первый раз, я планировала другие отношения. Хотя технически это было бы изменой, вон и Ринар говорил, что я разорвала договор, а не помолвку. Соответственно, если бы он нашёл меня в объятиях другого, то для него это была бы измена, а для меня — нет. Меня предали, значит отношения закончены. Возможно, сейчас он рассуждает также. Возможно, для него точка была поставлена раньше, мне просто не посчитали нужным об этом сообщить. Или решили, что со временем пойму сама. Кроме того, тогда нас связывала пара поцелуев. А сейчас? Столько совместных ночей, мои признания. А ведь он так и не сказал, что любит меня. Я говорила каждую ночь, а он лишь целовал в ответ. Может, дело в этом. С его стороны не было чувств, поэтому при первом же сомнении он легко ушёл в объятия других. Да, он говорил, что ему никогда не было так хорошо, как со мной. Ну так я одна, а их трое. Возможно, для него «просто хорошо», помноженное на три, более ценно, чем одно «очень хорошо». Наверное, стоит поспать. Или поесть. В любом случае, если уснуть сидя на краю, то можно с него свалиться, а мне ещё мир спасать. Опять же, не с насморком же идти против иномирной колдуньи? С трудом поднявшись, я перешла на середину небольшого плато, решив, что ночь ясная, поэтому поспать можно и тут. Выудив из сумки вещи, я расстелила парусину и собиралась лечь, когда рядом с горой разгорелся портал. Пурпурно-фиолетовый, я такого ещё не видела. Вышел из него округлый мужчина, который мне сразу не понравился до аскомины и ломоты в костях. Ну то есть вот настолько не понравился, что я всерьёз рассматривала вариант спрыгнуть с края уступа за моей спиной. Что-то мне подсказывало, что быстрая смерть при знакомстве с этим типом — это благо и вообще классный вариант. При этом внешне маг был обычный: полноватый, чуть одутловатый брюнет с густой кудрявой шевелюрой и знатными усами. Неужели я так из-за усов? Вот не люблю усатых мужиков, они напоминают мне тараканов, особенно если усы чёрные или рыжие. У этого были чёрные, но на таракана он похож не был, скорее уж на паука. А я пожалела, что сняла невидимость, как только потеряла дворец из вида. Экономия резерва, что б его. — Госпожа Алина, вы не представляете, как я рад. Безмерно. Столько о вас думал, столько слышал, и вот наконец наша судьбоносная встреча. А ведь вы мне со своей клиникой так подпортили планы, что я уж и не надеялся, что удастся с вами пообщаться. И вот вы одна в горах и без своего несдержанного женишка. — Добрый вечер. Вы Архимаг Ковена? — Ах, какая сообразительная девчушка, — слащаво улыбнулся он. — Зачем я вам? — А вот это уже моё дело, дорогуша. Давай, топай ножками в портал, у нас с тобой ещё много дел. — Секунду, сейчас я соберусь. Медленно складывая одеяло и подстилку, я лихорадочно пыталась придумать выход. Какие у меня могут быть дела с массовым убийцей детей, представлять не хотелось. Хотелось, чтобы меня оставили в покое. Я устала. Жутко, невозможно устала. Как назло, ничего не придумывалось, а затем навалилась апатия. Я же чувствовала, что мой путь начался? Так почему бы и не пойти с ним? Вариантов-то других нет. А с обрыва я всегда успею. По крайней мере, хочется на это надеяться. Аккуратно собрав вещи, я всё-таки замерла на удалении от него. — Дорогуша, не задерживай меня, — поторопил меня колдун. — А давайте вы объясните куда и зачем мне с вами идти? — Куда? В Ковен. Зачем? Подальше от Его Величества Торманса, естественно. — И почему вы хотите, чтобы я была от него подальше? — Любопытная рыба заплывает прямо в сети, — склонил он голову набок, рассматривая меня. — А нелюбопытная живёт вечно и сама людей в сети ловит? — хмыкнула я. — Дорогуша, упражняться в остроумии мне некогда, поэтому иди по-хорошему, — начал терять терпение мой ночной собеседник. — Или?