Глава 19 Наше путешествие длилось уже чуть больше месяца, когда Маша сказала, что мы близки к цели. Дрожь воды и земли стали замечать и другие маги, поэтому обстановка резко изменилась, шутки кончились. Вельма проводила время в трансе, пытаясь найти подсказки, маги не расходовали силы понапрасну, проверяли вооружение кораблей и заряжали боевые артефакты. Нашей маленькой флотилии пришлось разделиться, главный флагман шёл напрямую к острову, а остальные корабли отвернули в стороны и теперь пытались занять наблюдательные позиции с разных точек. Вскоре стало известно, что мы приближаемся к группе небольших островков, которые раньше составляли маленький необитаемый архипелаг в Океане, а сейчас стали частью поднятого со дна морского острова-континента. От осознания мощи пришлой колдуньи наши маги хмурились и становились молчаливыми. Последние ночи Ринар был как-то особенно нежен, чем терзал мне душу. Вельма посерела от плохого предчувствия и практически перестала спать, только гладила Аркая по лицу и повторяла «Как же так, я не понимаю». Когда на горизонте показался край голого искорёженного острова, я была уже на пределе. Не хотелось ни есть, ни спать, ни заниматься любовью. Мне было страшно, так страшно, словно у меня уже вырвали из рук самое дорогое, а я боюсь опустить глаза вниз и осознать, какой потерей обернулось моё счастье. Мы прикрылись водным мороком и наблюдали за сушей, медленно обходя её по периметру. На третий день обнаружилось что-то похожее на строения и клетки с людьми. А ещё я наконец заметила гостей из иного мира. Как дитя двадцать первого века я видела много научной фантастики, мне были знакомы разные образы от Чужих до Венома, но к такой реальности я всё равно была не готова. Иномирной колдуньей оказалась прямоходящая ящерица голубоватого оттенка. Огромные выпуклые глаза с вертикальными зрачками и веками, плоская узкая дыхательная щель вместо носа и огромная острозубая пасть, раскрывающаяся почти на 180 градусов. У ящерицы было две пары рук, довольно толстые, массивные ноги и шипастый хвост. Верхняя пара конечностей была боевой, пальцы заканчивались мощными тёмными острыми когтями, нижняя — поменьше, трёхпалая, маленькая, но ловкая. Это мне удалось разглядеть через линзу, которую Маша сделала из воды. На увеличительном импровизированном экране искажённый образ иномирной колдуньи казался особенно отвратительным. — Я почему-то думала, что она будет человеком, — только и смогла проговорить я. К сожалению, никто, кроме меня, этих ящеров так не видел, что создавало дополнительные сложности. Наши корабли были закрыты мороком, и на нас они не обращали внимания, но идти воевать без того, чтобы видеть цели? Невозможно. Мне пришлось в мельчайших подробностях рассказывать то, что открывается взгляду. Мы с Машей и Кариной восприняли образ врага как-то проще, чем наши спутники, выросшие в магическом мире. Их ощутимо потряхивало, особенно после того, как стало понятно, что зубастые гости пришли в этот мир не просто так. Эти хищники любили человечину. Планирование атаки шло трудно. Мы пробовали различные способы передачи информации от меня к магам, но в итоге сработала только полная ментальная связь. Ощущения сложно назвать приятными, моё сознание словно расщеплялось, и я не только делилась тем, что воспринимала сама, но также видела десятками чужих глаз и чувствовала чужими сердцами. Это было сложно и больно, к такой близости с таким количеством людей я не была готова, кроме того, для них теперь как на ладони были все мои чувства и страхи. Несколько дней пришлось потратить на то, чтобы привыкнуть к этой связке. Долго я выдержать не могла, хотя мне помогала заколка. На всех были наложены ментальные щиты, которые не позволяли мне проникать глубоко в чужое сознание, а также не позволяли десяткам чужих сознаний проникать в меня. К последнему дню перед боем связка ощущалась мною как погружение в туман, где витали лишь отголоски чужих мыслей и образов. Но даже после многочисленных тренировок я не выдерживала больше, чем полтора часа, поэтому бой должен был быть не только победным, но и коротким. Время нападения мы выбирали с особенной тщательностью. Днём ящерицы предпочитали греться на солнце, а по вечерам носили довольно плотные одеяния-коконы. В светлые часы они были более вялыми, пассивными, а есть и колдовать предпочитали ночью. Вскоре стала понятна их иерархия: большая голубоватая особь пользовалась особым почётом, она же и была колдуньей. Остальные более мелкие ящеры ей прислуживали, то ли они были самцами, то ли обладали меньшим размером и важностью из-за отсутствия магических сил. На предложение подождать и продолжить наблюдение боевые маги ответили отказом. Ящеров было не так много, а люди на Мёртвом Острове, как мы стали его называть, погибали каждую ночь. День нападения был назначен, план разработан. Как ни сопротивлялись Ринар и Шаритон, мы с Машей пошли с остальными магами. И если Маше была уготована роль портативного аккумулятора, прикреплённого к Шаритону, то я была необходима, чтобы видеть поле боя с близкого расстояния. Кроме того, согласно словам богини лишь я могла остановить эту мерзкую рептилию, хотя пока что совсем не представляла как это сделать. Перед боем нас обеих экипировали, закрыли всеми возможными щитами и навешали десяток амулетов, но спокойствия это не придавало. Наоборот, на это сражение я шла как на казнь, интуиция буквально сиреной выла, но все остальные были собраны и уверены, поэтому я тоже старалась держать себя в руках. Мы двигались двумя волнами — боевой отряд впереди и вспомогательный из целителей и боеспособных, но слабо одарённых, чуть сзади. Двигались мы под мороком прямо по поверхности воды, поэтому развалившиеся на летнем полуденном солнышке людоеды нас не заметили до самого конца. Когда развязалась битва, я старалась вместить в себя всю картину происходящего, не упустить ни единого врага. К счастью, начав бой, мы что-то нарушили в их защите, и теперь они стали видны нам всем, связка больше не была нужна. Если бы знали заранее, то мы бы не стали готовиться столько дней! Более мелкие ящеры оказались свирепыми бойцами, кроме того, они сделали всё, чтобы выиграть время для своей колдуньи. Сумев тихо убить только троих из нескольких десятков, мои маги были вынуждены принять бой. Рептилии дали мощный отпор. Снабжённые щитами и оружием из тонкого белого материала, они не боялись умирать, не позволяя отряду продвинуться дальше, к главной цели — лоснящейся злобой голубой самке. Битва была бы зрелищной, если бы на кону не стояли жизни близких мне людей. Повсюду мелькали всполохи разноцветной магии, мыльные пузыри щитов, раздавались яростные удары оружия. И мужчины, великолепные, сильные воины, ловкие, быстрые, смертоносные. Аркай скалился, снося двузвездием врагов. Хашшаль мелькал быстрой молнией, оставляя в теле соперников промороженные раны, Ринар был чистым огнем, он расплёскивал силу такой мощи, что земля стекала струйками к его ногам. Они были прекрасны каждый по-своему, но и враги были достойны их мощи. К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т Извивающиеся невозможными для людей способами, уходящие из-под удара, выгибая колени назад под невообразимым углом, прыгающие с места на высоту не меньше трёх метров и разящие сверху, а ещё сопротивляющиеся магии, они были страшными соперниками. То ли у них были специальные амулеты, то ли они были защищены от магии от природы, но там, где камни рассыпались в пыль и плавились от касания силы, их чешуя лишь розовела, становясь затем фиолетовой. Требовалось несколько последовательных ударов магии, чтобы нанести им повреждения. Двузвездие Аркая свистело над полем битвы. Металлические стоны цепи смешивались с ударами, звоном и хрустом. Маг был самим Светом, слепил противника и не позволял тому подойти слишком близко, предпочитая охаживать его тяжёлыми шипастыми металлическими шарами издалека. Сарлем и его невероятно острые серпы метались, смертоносным кружевом сверкая в руках. Ящер, с которым он бился, был покрыт шрамами и слеп на один глаз, но этот осторожный и опытный противник был опасен. Короткий выпад, и он поднырнул под изогнутое дугой остриё, незаметным движением вспарывая руку мага от локтя до самой подмышечной впадины. Обманный наклон, и с другой стороны острый коготь подрезает колено, роняя Сарлема в крошево камней. Ещё один взмах — и голова мага летит в сторону, обдавая поле боя горячими брызгами крови. На место павшего друга встаёт Хашшаль, они с Гариансом теснят одноглазого. Пока маг земли запутывает ноги ящера, проваливая почву под ним, Шаль, наконец, протыкает его кожу и наносит глубокую смертельную рану в живот. Мир вокруг подёргивается пеленой слёз, и я в ужасе ощущаю смерти наших воинов одну за другой. Теряя людей, наши бойцы пытаются прорваться выше, где уже шипит голубая колдунья, распластав в стороны все четыре руки. Как я должна её остановить? Что я вообще могу, если не справляются боевые маги? Я чувствовала каждый удар, каждое ранение отголоском связи, погрузилась в злобный азарт битвы и была на передовой одновременно десятками глаз и рук. Наши маги несли потери, и каждый упавший отдавался во мне острой болью, рвущимся наружу криком, диким страхом за тех, кто ещё был жив. Чтобы подобраться к голубой твари, мы вынуждены были биться, теряя время, тратя магию, расходуя силы. Когда наши маги расправились с ящерами, было уже поздно. Их предводительница стояла на возвышении, ожидая нас. Её ярость я ощущала кожей, пленные люди в клетках завыли. Битва продолжалась слишком долго. Эффект внезапности был потерян, поэтому, когда наш отряд наконец прикончил её охранников, она уже была готова. Ящерица колдовала тихо, без спецэффектов, без картинных жестов. Серое марево потекло с её изогнутых покрытых чешуёй пальцев и хлынуло в наши ряды. Оставшиеся в живых подняли щиты. Те, кто стояли в авангарде, приняли удар на себя. Среди них были Аркай, Халлек и Киллар. Клубящаяся серая муть столкнулась с защитной сферой из Света, Льда и Воды, расцвела изнутри и осыпалась пеплом, опала серым прахом, в который превратились могучие маги. Я закричала, не в силах больше выносить происходящее. В едином слаженном порыве остальные ударили в ответ, переплетая потоки, объединяя силы и обрушивая на иномирную колдунью всю мощь этого мира. Столкнувшись с лёгкой вибрирующей преградой, могучий поток магии стёк к её ногам, впитался в землю и вызвал лишь оскал. А голубая тварь уже изливалась следующей смертоносной волной. В нас летел белый звон, сминая воздух, лишая дыхания, отнимая жизни. Каждый встретившийся с этой магией падал на землю, хватаясь за голову. Звон настиг и меня. Голову словно обручем сковала защита купленной мною заколки, помогая справиться с раздирающим звенящим звуком. И я осталась стоять одна среди десятков лежащих тел. Я знала, что они мертвы. Я умирала с каждым из них, даже сквозь ментальные щиты я ощущала их боль, страх, непонимание, обречённость и темноту. Я чувствовала смерть любимого так, словно умирала сама. Каким-то невозможным образом я видела одновременно упавшего сверху на Машу Шаритона в последней, отчаянной попытке защитить. Её стеклянные, безжизненные глаза, струйки крови из носа, дикую улыбку на лице павшего рядом Хашшаля, страшную позу лежавшего изломанной куклой Даттона. Видеть поле битвы глазами погибших на нём любимых людей — это слишком много. Слишком много для одной меня. Рождая безумную надежду, поднялся Ринар. Его удар был страшным, вокруг разверзся пылающий ад, казалось, что небо оплавилось, смешалось с горящей землёй. Ящерица полыхала в этом потоке, но лишь скалила зубастую пасть. Она была слишком сильна! — Ринар, нет! Я побежала к нему, поняв, что он будет биться до конца, не зная, как остановить её, но не в силах оставаться в стороне. — Уходи! — его рёв разнёсся по Мертвому острову, тревожа покой павших воинов. Прикрывая меня спиной, он боролся с ней, расходуя остатки резерва и пытаясь подойти ближе, на расстояние удара клинком, но она отбрасывала его от себя раз за разом. Когда огонь иссяк, опалённая тварь метнула в Ринара тёмным мерцающим сгустком, который легко прошёл сквозь остатки щита, влетел в его грудь и остановил родное мне сердце. Муж замертво рухнул на оплавленную землю. Если мне казалось, что я знаю, что такое боль, то я ошибалась. Богини сыграли злую шутку, если я и могла остановить эту мразь, то мне было уже всё равно. Жизнь для меня остановилась с последним ударом сердца Ринара. Остановился мир, остановились звуки, остановилось время. Я тоже остановилась. Мне больше некуда было бежать. Мне потребовалось несколько вдохов на то, чтобы понять, что вокруг что-то не так. Я не помню, что именно меня смутило. Сначала поза колдуньи, которая молча замерла со странно вытянутой рукой и полуоткрытой пастью. Потом люди в клетках, которые были живы, но замерли без движения в невозможной, нереальной синхронности. И, конечно, абсолютная тишина вокруг, такая странная и неправильная. Догадка, дикая мысль вспыхнула внутри, и я снова бросилась в сторону колдуньи. Я не знала, сколько осталось до момента, когда мгновение перестанет быть вечностью, когда этот мир снова очнётся, когда неумолимый поток, который я начала ощущать утром после свадьбы, не возобновит своё движение. Я бежала изо всех сил, к единственному, что ещё имело смысл: к своей мести. Ящерица была выше и тяжелее меня, но я смогла свалить её с ног, а дальше растерялась, у меня с собой не было ничего острого, кроме небольшого кинжала. Вынув его из ножен, я нанесла удар, но от плотной чешуи острое лезвие отскочило, даже не оставив царапины. Разве это могло меня остановить? Огонь Ринара, последнее, что осталось во мне от мужа, потёк по моим пальцам, превращая кинжал в раскалённый добела стилет. Остервенело ударяя раз за разом, я смогла наконец проткнуть бронированную кожу голубой твари, пустив тёмно-багровую, почти чёрную кровь. На то, чтобы отрезать рептилии голову у меня ушла целая вечность. Времени больше не было, мир оставался бездвижным. Искромсав руки об острые гребни и чешуйки, я билась в исступлении, потому что по ощущениям мне словно приходилось резать камень. В конце я была вынуждена изо всех сил отрывать ненавистную голову от тела, уперевшись в кровящее горло ногой. Уцепиться у мерзкой твари было особо не за что, поэтому я с садистским удовольствием воткнула пальцы ей в глаза и тянула, уцепившись за надбровные дуги. Меня колотило от ненависти и боли. Закончив, я подошла туда, где лежали тела близких мне людей, и положила голову к ногам Ринара. Захлёбываясь рыданиями, упала ему на грудь, касаясь окровавленными пальцами родного мёртвого лица, желая умереть вместе с ним, не вынося разрывающего меня горя. Он был прав, мой невозможно упрямый маг, нет ничего больнее, чем игры богов. Не знаю, сколько времени прошло, я его больше не ощущала, мне не хотелось думать, жить и чувствовать. К судьбе тех, кто остался на кораблях, я была безразлична. Знают ли Лисса, Вельма и Карина о своих потерях или их тоже достал смертоносный удар? Мне было всё равно. — И долго ты собираешься тут слёзоразлив устраивать? — спросил равнодушный голос. Я обернулась. Позади меня рядом с телом колдуньи стояли четыре богини, двух я уже видела раньше, ещё две были мне незнакомы. — Справедливость, не будь такой жестокой. Я понимаю, что у тебя нет чувств, но понимание же есть. Она оплакивает смерть любимого. — Алина, успокойся. Я не приняла их души, и они вернутся обратно, — заговорила незнакомая мне бледная женщина с пустыми глазницами. — Кто вы? — прохрипела я. — Смерть, Справедливость, Судьба и Триединая. — Триединая — это я. Жизнь, любовь и возрождение. Смертные ещё называют меня богиней Плодородия. Мы недавно виделись на твоей свадьбе, — радостно улыбнулась она, словно для этого был повод. — И что всё это значит? — глухо спросила я. — Ты справилась, Алина, смогла остановить колдунью. — Как? — Ты маг времени. Такие не рождаются в нашем мире, да и в других почти никогда не рождаются, слишком сложен этот дар. Вообще, эта магия в тебе слабая. Нам пришлось усилять тебя дважды, но даже этого было мало. Хорошо, что смерти любимого хватило, чтобы подстегнуть способности. — Вы можете возвратить их к жизни? Пожалуйста, я очень прошу… — взмолилась я. — Конечно. Но тебе нужно сначала вернуть ход времени, — терпеливо ответила Смерть. — Я не знаю, как.