– Дорогая, ты уже взрослая и должна понимать, что нельзя рисовать на стенах. Из спальни выплелась Ася с единорогами, висящими на одном ее ухе. – Что за кентервильское привидение у нас завелось? – Ваша подопечная рисует, где попало, пока вы спите, – осуждающим голосом сделала замечание Вика. Ася подошла ближе и уставилась на стену. – Что это за крокозябра? – заинтересовалась она и, присев на корточки рядом с Евой, спросила ее: – Мартышка моя, что ты хотела сообщить этим посланием миру? – Ыыыыыы, – ответила его дочь. – Похоже на таракана, – Ася закрыла левый глаз и посмотрела на рисунок правым. Потом она закрыла правый и посмотрела левым. – Или на Стинки из Муми-долины. Ева перестала завывать и повернулась к своей няне с явным высокомерием. – Это нано-гном внутри тебя, – пояснила она с тем самым видом, с которым дети часто удивляются недомыслию взрослых. – Моя козявочка, – восхитилась Ася и погладила рисунок пальцем, – так вот ты какая! Спасибо, детка, что ты нас познакомила. И полезла к Еве с поцелуями. Вика многозначительно посмотрела поверх их голов на Адама. Ее взгляд призывал к репрессиям и наказаниям, но он его проигнорировал. – У нас на завтрак овсянка, – уведомил он Асю. – Ух ты, – пробормотала она и выпрямилась, ероша Еве волосы. – Знаешь ли ты, что существует такая страна, где люди едят овсянку с утра до вечера? Эта страна называется Британией. Я тебя научу говорить на ее языке. Например, когда тебя ругает папа, а тебе страшно, тебе достаточно сказать «йес, сэр», и у него сразу ботинки превратятся в кашу. – Что за бред вы несете? – не выдержала Вика. – Йес, сэр, – сказала ей Ева. – Нет-нет, с девочками такое не работает, – засмеялась Ася и направилась на кухню. – Девочкам надо говорить «си ю сун». Это волшебная фраза, после которой тебе сразу становится весело. Давай, повторяй за мной: си ю сун. – Си ю сун, – повторила Ева. – Вот видите, – похвасталась Ася, – как быстро мы учимся говорить по-британски. Нам просто необходимо сейчас несколько ложек овсянки, чтобы окончательно обританиться. Тем более что силы понадобятся, чтобы оттереть потом стену. – Нет, – завопила Ева, – мы не будем смывать козявку! – Мы ее сфотографируем на телефон, – предложила Ася, – и сможем смотреть на нее, когда захотим. – Нет, – заупрямилась Ева, – козявка будет нас охранять. – А из телефона она нас охранять не сможет? – Не сможет. – Не сможет, – повторила Ася, смеющимися глазами глядя на Адама. Вика издала какой-то фыркающий звук и уведомила собравшихся: – Я буду внизу. Принесите мне потом ваши документы. – Я? – Ася почесала сначала свой нос, потом нос Евы. – Для чего вам мои документы? – Адамур Фаридович велел оформить вас директором по маркетингу. – Меня? – снова удивилась Ася – Я же ничего не понимаю в маркетинге. Я няня, – провозгласила она с гордостью и покосилась на Адама: – У вас что, совсем чувства юмора нет? – Совсем нет, – подтвердил он, – поэтому передайте свои документы Виктории Николаевне. – Йес, сэр. Ева захихикала. – Си ю сун! …Лучшая подруга Аси, Егор, работал татуировщиком в подвале. Широкий и лысый, он производил впечатление громилы и душегуба, и Ева немедленно им очаровалась. Она вскарабкалась Егору на колени и притихла, разглядывая многочисленные картинки на его руках и шее. – Смотри, какую она мне козявку нарисовала, – похвастала Ася, протянув ему телефон. – Огонь, – лениво согласился Егор. – А что это? – Зародыш человека. Егор еще раз посмотрел на изображение. – Смело, – оценил он. – Я бы даже сказал – свежо. Набьем? – Можно, – согласилась Ася, – а беременным не вредно? – А кто из нас беременный? – Из нас троих? Сколько у тебя вариантов? – Ну, Ася, – вздохнул Егор, – давай смотреть фактам в лицо. Это очаровательное дитя… где, кстати, ты его вообще взяла?.. не может быть в положении ввиду своего возраста, я не могу ввиду гендерной непригодности, а ты – ввиду полного и длительного целибата. – Я пере… – она посмотрела на притихшую Еву, которая слишком уж внимательно смотрела на переплетенных змей на трицепсе Егора, – спела дуэтом со своим бывшим, – призналась Ася. – С каким еще бывшим? Ты давно ни с кем не встречалась! Ни одного бойфренда за последние десять лет. – Школьный бойфренд, который бросил меня ради рыжей Вальки в десятом классе. – Ты ждала сто лет, чтобы получить свой реванш? – прищурился Егор. – Никогда прежде не замечал за тобой такого низменного коварства. – Я встретила его в ба… театре, мы что-то выпи… прониклись искусством, ну и так получилось. – Прямо в театре? – А что делают в театре? – спросила Ева. – Поют дуэтом, – заржал Егор и вдруг резко раздвинул в стороны колени, отчего Ева провалилась вниз и едва не упала. Он подхватил пищащую девчонку, засунул ее себе под мышку и потащил в сторону рабочего кабинета. – Догоняй, Аська! Домой они вернулись уже затемно, офис на первом этаже погасил огни, а Адам сидел с ноутбуком на крыльце и нервно набирал текст, не глядя ни на клавиатуру, ни на экран. Ева вырвала свою ладошку из руки Аси и подбежала к отцу. – А мы были в театре, – сообщила она небрежно. – Там розовый пончик. И задрала повыше нос. – И почему вы не взяли меня с собой? – спросил Адам. Ева оглянулась на няню, ища ответа. Спрятав за спину запястье с компрессом, она подошла ближе. – Не думала, что вас заинтересует кукольное представление, – объяснила Ася. – Вы, наверное, ни одной сказки в детстве не видели? Исключительно тренинги личностного роста? – Кажется, я не много потерял, если все, что запомнила Ева, – это пончик. – Это главный герой, – вступилась за театр Ася. – Он воевал с хот-догом. Победила… – Дружба? – Каша. – Ужас какой, – искренне содрогнулся Адам. – Что у вас с рукой? – Новое тату. Крошечное. – Я поставлю вас в угол, – пригрозил Адам, захлопывая ноутбук. – Вы бы еще пупок прокололи, в вашем-то положении. – Так он у меня уже проколот.