«В этот вечер Малыш ужасно расстроился. Он рвал и метал, никак не мог успокоиться. Он топал ногами, кидал игрушки на пол, громко кричал и даже немножко заплакал. – Ай-яй-яй, – Большой удивился. – Почему ты вдруг так рассердился? Малыш вздохнул и грустно ответил: – Потому что таких злых Малышей не любит никто на свете. – Ну, – сказал Большой, – это просто смешно. Злой ты или нет, я люблю тебя все равно. – А если бы я стал медведем и жил в пещере, ты бы тоже любил меня, ты уверен? – Конечно, – ответил Большой, – так уж суждено. Медведь или нет, я люблю тебя все равно. – А если бы я был противной зеленой букашкой, ты любил бы меня, тебе бы не стало страшно? – Что тут скажешь? Только одно. Я люблю тебя все равно. – Если тебе и букашка кажется милой, что, если бы я зубастым стал крокодилом? – Крокодилам на свете живется несладко, но я бы обнял тебя и уложил в кроватку. – А если любовь износится и ослабеет? Можно ее как-нибудь починить или склеить? – Этот вопрос можно задавать бесконечно. Я знаю только, что буду любить тебя вечно» [16]. Когда Адам закрыл книжку, Ева уже спала, но даже во сне она улыбалась. Глава 27 – С чего это вы стихами заговорили? Ася оглянулась на спящую Еву, подвинулась и зашептала Адаму в самое ухо, щекоча его теплым близким дыханием: – Вы представляете, сколько я букварей перебрала, чтобы не подсунуть ребенку про первое слово, главное слово? Вся детская литература построена на образе матери и вокруг него. Да меня в каждом книжном магазине города знают, потому что я сначала читаю книгу от корки до корки, а только потом ее покупаю. И все равно – мы пришли на подготовишку, а там сплошь «мама мыла раму». Фух, везде сплошной стресс, тут не то что стихами заговоришь… Да еще вы какой-то странный в последнее время! Почему вы опять здесь? Раньше вы спали с нами из-за тактильного контакта с Евой, но теперь у нее своя кроватка. – Не спрашивайте, – попросил Адам. Они забыли задернуть шторы, и в свете полной луны он отчетливо видел близкое лицо Аси с лохматыми бровями и подрагивающей верхней губой. Беспокойство делало ее глаза темнее. – Вы не понимаете, – она смотрела прямо на него, не отводя вгляда, но ее шепот то и дело прерывался. – У меня же очень буйная фантазия. Я черт знает что могу придумать, и как вы потом будете из этого выпутываться? Он мог бы рассказать ей про собственные фантазии – там, в пустоте его спальни, они подкрадывались изо всех углов, не давая ни спать, ни дышать. У Адама был не самый успешный опыт общения с женщинами. За всю жизнь – всего три подруги, и все три его бросили. Он не чувствовал и не понимал их, но сейчас знал наверняка: есть нечто, что куда важнее его фантазий. – Не придумывайте, – сказал он как можно беззаботнее. – Я просто привык, и еще мне немного одиноко после расставания с Викой. Мне с вами хорошо, как Еве. Наверное, у нас это генетическое. Ася хмыкнула, а тревожность покинула ее глаза. – Тогда спите, – велела она, натягивая на веки своих единорогов, – можете забрать огромного розового медведя Евы. Уверена, она с радостью им поделится. – Вы лучше, чем плюшевый мишка, – заверил ее Адам. – Ха! В шестидесятых годах прошлого века ученый Гарри Харлоу в ходе жестоких экспериментов на обезьянках доказал, что живым существам прикосновения важнее еды, – проинформировала Ася. – Это произвело революцию в воспитании детей… – Я читал ваш фанфик «Природа любви», – ответил Адам. – У вас альтернативная точка зрения на отношения Капитана Америки и Железного человека. Я погуглил – в комиксах ничего такого нет. – Крипота, – Ася поежилась, – когда вы читаете мои фанфики, мне кажется, что за мной подглядывают в душе. Извращенец. – Это я извращенец? А кто написал ту сцену в яме отчаяния? – Да замолчите вы, – Ася вслепую пнула его. – Тут ребенок спит! Адам откатился на другую сторону кровати. – Знаете, – заметил он, – когда все, что вы годами прячете в себе, вырвется наружу, это будет настоящий взрыв. – Ага. Ядерный. … – И у меня хорошие новости, – Вика крутанулась на стуле, – мы можем пригласить в качестве хедлайнера Вальдемара Мо. – Кого? – не понял Адам. – Короля хайпа и властелина вбросов. – А, «Шизоидная бывшая». Кто-то еще помнит этого динозавра? Он исчез с радаров лет шесть назад, я тогда еще в универе учился. – У него новый проект «Как взбесить всех и заработать на этом денег». Гений провокационного контента, что тут скажешь. – Не хочу. Во-первых, он уже старый. – Тридцать пять, – кивнула Вика, сверившись с монитором. – Ну да, не первой свежести. – Во-вторых, любой дурак может повысить охваты на негативе. К маркетингу это имеет весьма условное отношение. В-третьих, судя по всему, это весьма мерзкий тип. Не хочу. – Не мерзкий тип, а модный спикер. – Вика, давай проведем приличное мероприятие, не приглашая всякий сброд. И вообще, программа уже составлена, а билеты раскуплены. Не вноси смуту. – Принципы это хорошо, – ответила она, явно не согласная с таким решением, – но в нашем деле бессмысленны. – В любом деле нужны принципы. Так что просто смирись с моим отказом, – посоветовал Адам спокойно. – Ты ведь сейчас не про Вальдемара говоришь, да? – спросила Вика, выглянув из-за монитора. – Все равно, я передумала. Это было дурацкое предложение. Не буду с тобой спать до тех пор, пока ты не встанешь передо мной на колени и не признаешься в любви. – С каких пор тебе понадобились признания в любви? – удивился Адам таким переменам. – Твоя няня и тысяча и одна история ее ошибок, – хмыкнула Вика. – Она удивительно ясно излагает. Я медленно принимаю тот факт, что ты не способен на любовь к женщине, и плавно отпускаю тебя. Каждый хочет, чтобы его любили. – А если не каждый? – Значит, он твоя няня. Ася больше не задавала никаких вопросов и не смотрела на него с нервной подозрительностью. Она казалась самой обычной, только легкая грусть иногда касалась ее глаз. Адам перечитал все ее фанфики, но и там не смог найти причину этой грусти. Тогда он погрузился в форумы для будущих мам, чтобы выяснить, не является ли печаль какой-нибудь побочкой во время беременности. Но выяснил только, что второй триместр – самый благоприятный из трех, и в это время большинство женщин чувствуют себя отлично и преисполнены сил. Несколько раз Адам замечал, как Ася болтает с программистом Серегой, но на новые свидания с ним, кажется, не собиралась. В общем, им и одного хватило – тот вечер был под завязку забит нервозностью несчастного ухажера, язвительностью Адама, досадой Аси и тихим упрямством Евы. Впрочем, вряд ли его няня, с ее своеобразными представлениями о личной жизни, грустила из-за Сереги. – Вы становитесь трудоголиком, – заметила она как-то вечером, спустившись в уже пустой офис. Адам, погруженный в работу, даже вздрогнул от неожиданности. – Вы бродите по дому, как кошка. Просто у меня на носу большой маркетинговый слет. Нужно забронировать гостиницы для спикеров, организовать трансляцию, набрать волонтеров, настроить технику и всякое такое. Кофе-брейки, фуршеты, рестораны. Дел невпроворот. Ася села на его стол, и Адам поспешно подвинул стопку бумаг, чтобы ей было удобнее. – А что, – спросила она, болтая ногами, – если я тоже хочу выступить? – Оп-па, – развеселился Адам, откидываясь на спинку кресла. – И что же, вы намерены разнести в пух и прах всех моих спикеров? Разразиться своей любимой бранью по поводу продавцов воздуха? – Почему же? Я могу просветить народ о том, как рассказывать истории. Завязка-кульминация-развязка. – Правда можете? – Голые коленки Аси так и сверкали перед носом Адама. – Почему вы до сих пор разгуливаете в шортах, осень на дворе!