– Спятила? – завопила Мадина и еще немного постонала. – Разве его можно оставлять с ребенком? Немедленно позвоните Адаму, пусть он сейчас же возвращается. – Адамур Фаридович занят. – Что может быть важнее здоровья матери? Линар изумленно наблюдал за этой картиной. Ася украдкой зевнула и сделала ему знак, призывая к бегству. «А вы?» – спросил он одними губами. – Брось меня, командир, спасай рацию, – пробормотала она себе под нос. Линар закусил губу, удерживая улыбку. – Что? Что? – Мадина беспокойно крутила головой. – Боже, мне не хватает воздуха! Наверное, у меня сердечный приступ! – Сердечный приступ? – воскликнула Ася. – Но это же так опасно! Я немедленно отвезу вас к врачу. – Что вы за няня такая, – рассердилась Мадина, – как можно оставить спящего ребенка одного? Звоните же Адаму! – С каких пор он врач-реаниматолог? Нет, сыновья любовь не спасет вас, когда вы стоите одной ногой в могиле. Я передам ему вашу последнюю волю. Линар тихо хрюкнул и быстро вышел на улицу. – Наглая девица! – Ася? – Ева, прижимая к себе куклу, с которой заснула, стояла на верхней ступеньке. Она сонно моргала и выглядела испуганной. – Не умирайте, пожалуйста, еще две минуты, – попросила Ася и быстро поднялась по лестнице. – Не смейте бросать меня одну! – Ева, – Ася пригладила черные кудряшки. – Помнишь, когда Васька опрокинула торт? Она сердилась и чувствовала себя одной в целом мире. Ева помялась и прошептала в ответ: – Это я уронила торт. – Правда? – умилилась Ася. – Ты моя сладкая смелая девочка! Спасибо, что рассказала. А теперь посмотри на свою бабушку. – Аааа, – держась за грудь, страдала Мадина. – Ей тоже ужасно одиноко, – пояснила Ася. – Только у нее нет торта, который можно уронить. Ты ведь понимаешь, как это? Ева кивнула. – Ты утешишь свою бабушку? Ева вздохнула, почесала нос и поплелась вниз. Она выглядела, как будто шла в бой. Ася села на ступеньку, с интересом поглядывая вниз. – Не грусти, – Ева подошла близко к Мадине и осторожно погладила ее по плечу. – Хочешь поиграть со мной в домино? – В домино? – переспросила Адамова мама с надрывом. Храбрая маленькая девочка не отступила и взяла бабушку за руку. – Пойдем, я покажу тебе свои игрушки. Адам пришел домой только ближе к одиннадцати. Ася еще не спала, она читала электронную книжку и сладко рыдала. – Что? – испугался он. – Драма-мелодрама, – отозвалась она и засмеялась. – Все время реву над книгами и фильмами. Как прошел ваш… И замолчала, разглядывая его. Адам торопливо спрятал руки за спину. С новой прической Ася выглядела немного непривычно, но на ее футболке снова летела в космос синяя полицейская будка, а носки с цыплятами были разного цвета. Один красный, другой зеленый. – Что с вами? – спросила Ася, вставая. – Вы как будто с войны вернулись. Она взяла его руку и поднесла к глазам. – Вы подрались, что ли? – спросила она с глубоким недоумением. – У вас же костяшки сбиты! С ума сошли? – Просто недоразумение. Адам скинул пиджак и рухнул на диван. – Я ужасно устал, – пожаловался он, – а ведь еще завтра целый день этого дурдома! Ася ничего не ответила, она копошилась в шкафчике с лекарствами, и даже спина ее была сердитой. – Ась, ну это просто глупость какая-то, – осторожно сказал Адам. – Просто встретился один придурок, который нес много тупой чепухи. – И вы полезли в драку? – зажужжала она в своем особом пчелином духе. – Вы! Адам невозмутимый! О, я, оказывается, совершенно вас не знаю. Вот уж не думала, что вы будете размахивать кулаками, как какой-то кроманьонец. Давайте сюда свою руку, залью ее перекисью, – Ася села на пол, скрестив ноги, перед диваном. – Это как надо было ударить человека, чтобы получить такие ссадины? – Это я об стену, – признал Адам и зашипел, когда она коснулась его кожи ваткой. – Не притворяйтесь, перекись не щиплет. Надо было намазать вас зеленкой, разгуливали бы завтра по своей конференции с зеленой рукой. Чтобы все видели, что вы только притворяетесь цивилизованным человеком, а на самом деле дикарь дикарем! Так вам и надо, – и, опровергая свои слова, она подула на его руку. Адам не двигался, глядя на ее неровные пряди сверху вниз, на линию шеи, на потрепанный вырез футболки, на несколько веснушек на загривке, на ухо со множеством колечек. – У вас удивительно изящные руки, – проговорила Ася, сменяя гнев на милость. Она держала его ладонь в своей и легко касалась ее пальцем. – Как у музыканта или художника. Длинные пальцы, тонкие запястья. Разве можно такой красотой бить человека? Адам помолчал, справляясь с перебоями в дыхании. – В детстве я мечтал рисовать, – наконец, сказал он. – Но меня все время отправляли на спорт. – Вы же знаете, что можете начать рисовать хоть когда? – спросила его Ася и погладила линии на его ладони. – Правда? – совсем не понимая, о чем она говорит, отозвался Адам. Ему до смерти хотелось прикоснуться губами к этим веснушкам и оставаться неподвижным казалось невыносимым. Ася запрокинула к нему голову, и стало совсем туго. – Так что все-таки случилось? – спросила она. Потребовалось несколько длинных секунд, чтобы вспомнить, как пользоваться словами. – Просто глупость, которая не имеет никакого значения. – Ерунда. Только глупости и имеют хоть какое-то значение, – ответила Ася, широко улыбнувшись. Лучики разбежались от ее глаз, заставив Адама трусливо отвернуться. Не глядя на нее, он потянул ее за руку, чтобы усадить на диван. Набрал воздуха и нырнул вниз, положив голову ей на колени. Ее пальцы тут же заплутались в его волосах. – У вас было много мужчин? – ощущая себя полным идиотом, спросил Адам. – Много – это сколько? – тут же уточнила Ася. – Десять? Двадцать? Сто? Тысяча? – Простите. Это был дурацкий вопрос. Просто мне теперь сложно представить, что вы когда-то жили совсем другой жизнью, за пределами этого дома. И что рядом с вами были какие-то другие люди. – Да, – ответила она задумчиво. – Мне тоже. Хорошо, что прошлое остается в прошлом, правда? Глава 30 После обеда Адам просто сбежал с конференции, оставив на Вику все хлопоты. Ее взгляд обещал репрессии и насилие, и прямо из лифта он написал ей покаянное сообщение, пообещав отгулы и бонус. Однажды он обанкротится, расплачиваясь с Викой за свои косяки.