Полюбил ученый – глупую, Полюбил румяный – бледную, Полюбил хороший – вредную: Золотой – полушку медную. – Где, купец, твое роскошество? «Во дырявом во лукошечке!» – Где, гордец, твои учености? «Под подушкой у девчоночки!» – Где, красавец, щеки алые? «За ночь черную – растаяли». – Крест серебряный с цепочкою? «У девчонки под сапожками!» Не люби, богатый, – бедную, Не люби, ученый, – глупую, Не люби, румяный, – бледную, Не люби, хороший, – вредную. Золотой – полушку медную! [17] – Сама придумала? – Он шел за ней следом, в очередной раз поражаясь стремительности смены настроения. – Нет, это Цветаева. – Передай ей, что она идиотка. Ася покачнулась, ухватившись за сердце. – Цветаева – идиотка? – возопила она. – Ты пробил дыру в моем сердце! Немедленно надувай спасательную лодку! Мои кровь и слезы зальют весь город. А ты почему до сих пор жив? Почему небеса не разверзлись и не пронзили тебя десятком молний? Прохожие оглядывались на нее, но Асю это мало волновало. Она заламывала руки и призывала великого Пушкина спуститься на землю и оторвать голову необразованному язычнику. – Слушай, – Ася наконец выдохлась и подхватила Адама под руку. – Ну ты же в школе учился? Там же преподавали русскую литературу, да? – Я был в спортивном классе и большую часть времени проводил на тренировках. – По какому виду спорта? – В каком именно классе? Клякса и Васька, перелаивая друг друга, заливисто приветствовали их. Во дворе Димдим и Ева пинали друг другу мяч в тусклом свете фонаря. Увидев Асю, его дочь помчалась к ней, шлепнулась, вскочила снова и побежала дальше, прихрамывая. – И ты туда же, – Ася обняла ее, склонившись, – больно? – Нет, – но голос Евы дрожал, – совсем не больно. – Почему она ревет из-за всяких пустяков и не плачет из-за важных вещей? – задалась вопросом Ася, целуя круглые щечки. – Пойдем. Посмотрим на твои колени. – Дома, – Ева потянула ее за руку к калитке. – Пойдемте скорее домой. Васька, за мной! – Вы одинаковые, – Ася оглянулась на Адама. – Аж мороз по коже. Он улыбнулся, надевая поводок на собаку. Догнал их. – Ева, – спросил весело, – что такое тинки-винки? Она спряталась за Асей. – Сам знаешь. – Ничего и не знаю. – Димдим, мы ушли, – крикнула Ася. – Ева Адамуровна, немедленно отвечайте на вопрос, – Адам передал поводок Асе и перехватил дочь, подбросил ее, породив пронзительный визг. – Что еще за тинки-винки? – Ася, скажи ему! – Я понятия не имею, детка, о чем вы говорите. Ева, хихикающей мартышкой повиснув на Адаме, спросила у Аси: – Где ты потеряла ботинки? – О, – оживилась та. – Сейчас я тебе расскажу. Мне встретилась злая королева, которая выбросила свои любимые тапочки. – Тапочки? – переспросил Адам и пощекотал дочь под подбородком. – Зачем она их выбросила? – удивилась Ева. – Ну, она подумала, что они стали слишком плешивыми. – Плешивыми? – снова переспросил Адам. – Да это были прекрасные тапочки! – Прекрасные тапочки не выбрасывают! – парировала Ася невозмутимо. – О чем вы опять говорите? Я вас не понимаю, – возмутилась Ева. – Все ты понимаешь, – подбросил ее Адам. – Даже слишком много. Ась, зайдем в магазин? Купим каких-нибудь фруктов на ужин? – И ма-а-аленькую шоколадку для ма-а-аленькой девочки, – подсказала Ева. – Вы два раненых бойца, – напомнила Ася, – так что в аптеку и мазать ушибы. – И совсем не больно, – заверили ее Ева и Адам хором. Глава 34 Проснувшись ночью и не обнаружив рядом с собой Аси, Адам включил свет, огляделся по сторонам и вышел в гостиную. В приглушенном свете ночников он не сразу увидел ее – неподвижную фигуру на полу. Ася лежала на спине, обхватив руками живот, и сосредоточенно разглядывала потолок, задрав ноги на сиденье дивана. Опять отеки?