– Созидание, – поправил ее Адам. – Разве у тебя еще не начался период гнездования? – Сказала бы я… – пробормотала Ася себе под нос. – А мы можем сделать в детской домик с лесенкой? У тебя ведь еще и чердак есть, да?.. А сколько у нас денег? А можно?.. Глава 35 – Что вы делаете? Весь детский стол в игровой комнате был завален разноцветными бумажками. Ева, высунув язык от усердия, неумело работала карандашом. – Учимся писать, – ответила Ася. – Выбираем имя для козявки, – ответила Ева. Адам пригляделся – «Коля», «Петя», «Саша» было коряво написано на бумажках. Для Аси были все средства хороши в том, что касалось развивашек для его дочери. – По крайней мере, вы перешли на человеческие имена, – обрадовался Адам. – Смотри, – и он вывалил перед Асей проекты планировок. – Это еще что такое? – она пролистнула несколько страниц. – Блин, Адам, я думала, ты обои будешь переклеивать, а не стены двигать. – Блин блинский, – подхватила Ева. – У нас намечается тотальная нехватка места, поэтому придется капиталить. Нам нужно три смежных спальни в одной ножке «П». Во второй ножке мы оставим одну взрослую спальню с амбарным замком изнутри и оборудуем игровую. Мне надоело смотреть, как вы с Евой бегаете через весь этаж по ночам. – Зачем тебе амбарный замок? – рассеянно спросила Ася, все еще погруженная в чертежи. – Затем, – коротко сказал Адам и заторопился сменить тему, пока ему опять не досталось: – а свою тренажерку я перенесу на техэтаж, раз уж ты о нем так удачно вспомнила. Правда, там нужно наладить систему вентиляции. Подумать только, еще весной я думал, что этот дом слишком большой для меня. А теперь мне кажется, что здесь слишком тесно. – Тесно, – назидательно поправила Ася, – это когда вчетвером в крохотной однушке. Что за буржуйские замашки, Адамур Фаридович. – О, да в вас пролетариат проснулся, Анастасия Алексеевна? – Да вот, блин! – с чувством произнесла Ева. – А еще были коммуналки, помните? – продолжала Ася. – Тю, так это при СССР! Ты еще царя вспомни. – Я родилась при СССР, – ехидно напомнила Ася. Адам моргнул и покраснел. – И как мы будем жить среди руин, пока ты будешь крушить стены? – вкрадчиво спросила она, с явным удовольствием любуясь его смущением. – В отеле? – предположил Адам. – Обожаю отели. Это так круто. Шведские завтраки, бассейн, и не нужно заправлять кровать. Ася засмеялась. – Во детсад, – подивилась она. – Однажды я работала региональным представителем и два года не вылезала из самолетов, поездов и гостиниц. И вот что я тебе на это скажу: буэ! Но мы можем пожить у Кати. Там все еще свободна моя детская комната. – Ни за что, – ужаснулся Адам. – Там же совершенно негде уединиться! – А, навязчивая идея про амбарный замок, – хмыкнула Ася, но ее самоуверенность давала некий крен. – Именно. Склонившись вперед, Адам легко поцеловал ее в губы. Его завораживали те редкие моменты, когда Ася не находила слов. – Тинки-винки! – торжествующе воскликнула Ева, ткнула в них пальцем и захихикала. Так вот что это такое в классификации его дочери! Отбросив карандаш, Ева перебралась на колени к Асе и обхватила ладошками ее щеки. – Ма-кар А-да-му-ро-вич, – по слогам предложила она. – Похоже на заклинание. Как абракадабра. – Ты права, – серьезно кивнула Ася, – таким макаром можно и проклясть кого-нибудь невзначай. Адам, может, нам просто снять квартирку? Сколько продлится твой ремонт? – Я позвоню Линару, – решил он, – он просто жилищный маньяк. У него наверняка найдется хибарка для трех сироток. – И Васьки, – напомнила Ева. – Вот. Еще и Васька. Мы как цыгане, – и Ася звонко расцеловала Еву. – Детка, скажи своему папе, что тебе нравится наш дом без всяких ремонтов. – Я ребенок, – возмутилась Ева, – а не ремонтер. Ева никак не могла определиться, взрослая она уже или еще не очень, поэтому Ася с Адамом, как кочевники, блуждали из спальни в спальню. В эту ночь они снова остались в детской, и это вызывало сразу облегчение и огорчение. Адам с дочерью как-то быстро заснули, а Ася лежала без сна, прислушиваясь к себе. Ей уже не терпелось ощутить первый толчок ребенка, не узнать, но почувствовать, что он действительно живет и растет внутри ее. Глаза привычно защипало от глобальности такого чуда, а вместе с восторгом роилось и беспокойство. Как-то оно потом все будет? Сын. Они вдвоем будут очень счастливы. Она не позволит ему заскучать без отца. Перевернувшись на другой бок, Ася снова спросила себя – имеет ли право один человек решать судьбу другого. Производить новое существо на свет, когда ему вздумается. А вдруг этот ребенок хотел бы появиться в другое время и другом месте? Или же, наоборот, это он сам выбрал Асю? – Что ты вздыхаешь и ворочаешься? – сонно спросил Адам. – Я разбудила тебя? – огорчилась она. – Да я вообще в последнее время беспокойно сплю, – отозвался он с иронией. Ева что-то пробормотала себе под нос, и Ася торопливо шепнула: – Спи, я выпью чая. На кухне она поставила чайник и оглянулась, невольно ожидая, что Адам последует за ней. Но он остался в кровати, и это неожиданно расстроило Асю. Как будто мальчик, которого ждала девочка, не пришел на свидание. Адам порождал в ней какое-то робкое волнение, которое бы больше подходило невинной девушке, а не взрослой опытной женщине. Юность заразна. Первый поцелуй, первый секс. Пошлая похоть или трепетная близость? Девочка впервые не останавливает ласкающие ее руки и позволяет лишить себя одежды. Впервые обнажена, смущена и бесстыдна. В восемнадцать не страшно. В восемнадцать любопытно и весело. Все кажется забавной взрослой игрой, и волнуется только пульс, но не сердце. В восемнадцать ты думаешь, что непобедима. Ты прекрасна. Но что делать, если тебе за тридцать и ты стоишь среди ночи в чужом доме в ожидании прекрасного мужчины, который не откликается на твой молчаливый зов? Готова ли ты сделать следующий шаг или так и останешься неподвижной и покорной? Где та непобедимая девочка, которая была уверена, что нет такого человека, который ответил бы ей отказом? Которая была уверена, что этот мир создан только для нее и ее игр? Почему же теперь кажется, что для тебя не осталось даже крохотного уголка в этом мире? – Твою же мать! – тихо выругалась Ася и поставила кружку в посудомойку. – Какого, собственно, хрена? Тварь я дрожащая или супергерой?