– Но вы не заметили карман на моих спортивных штанах. Взгляд серых глаз стал ледяным. Александра уловила перемену в настроении собеседницы и продолжила с еще большим напором: – Сейчас я промотаю на нужный момент, и вы сами все услышите. Или, подождите, вы убили свою мать, поэтому не поехали на похороны и не желаете признавать правду, не так ли? – Нет! – Ирина вскочила. Ее глаза метали молнии, а губы подрагивали при каждом вдохе. – Вы второй раз обвиняете меня в убийстве. Хватит! Я никого и никогда не убивала. Я любила маму и Рому любила. Я не убивала их! – Значит вы признаете, что вы Пассажирова, - удовлетворенно подвела итог детектив и положила диктофон на стол. – Да, черт возьми! – Тогда рассказывайте, – Селиверстова откинулась на спинку кресла. – Зачем мне это делать? – с вызовом поинтересовалась собеседница. – Затем, что я действительно детектив и могу сделать так, что убийца Ромы сядет в тюрьму, к тому же я могу найти того человека, который пытался убить Вас. Ирина сдалась и опустившись обратно в кресло, опустила глаза: – Нечего тут рассказывать, – тихо заговорила она, – родителям всегда не хватало денег. Они не могли купить мне платье, которое я хотела, не могли свозить заграницу. Мне приходилось по несколько лет ходить в одних и тех же джинсах, а верхняя одежда мне чаще всего доставалась от соседских детей. Надоела такая жизнь и я сбежала. Приехала в Питер, попала в другую семью, в такую, в которой мне всегда хотелось родиться, понимаете? Александра не понимала. Да, у нее были серьезные проблемы во взаимоотношениях с собственной семьей, но оставить их, бросить на произвол судьбы… Нет, она их все-таки любила, пускай это и было тяжело. Ира тем временем продолжала: – Я высылала деньги отцу. Разве этого недостаточно? Я хочу жить достойно, что тут плохого? – Вы не приехали на похороны матери. – Да она меня никогда не любила! Вы знаете, сколько раз она говорила, что лучше, чтобы меня и вовсе не было? Что от меня одни проблемы? Отец на это ничего сказать не мог! Он или тупо молчал, или пытался нас помирить. К черту таких родителей! А мама меня действительно любит. – Вы про Анну Елесееву? – уточнила Селиверстова. – Да. – Но почему она вас так легко приняла в семью? И как отреагировал на это ее муж? – Отреагировал спокойно. Почему мама меня приняла не знаю. Она всегда говорила, что такой и была бы ее дочь. Говорила, что я - дар небес. Повисло молчание. Ирина еле сдерживала эмоции, а детектив пыталась ответить на вопрос: почему Елесеевы взяли в свою семью чужого подростка? И пока ответа не было. – В общем, в Сертолово я не вернусь, – женщина резко поднялась, вымыла бокал и взглянула на злосчастный кекс. – Я вам все рассказала. Теперь вы объясните, что здесь делает… – она указала пальцем на стол, – это! – Ну хорошо. О том, что у вас аллергия на арахис знают многие? Она кивнула. – Отцу убивать вас нет никакого резона. Слишком много смертей за одну неделю. – А причем здесь отец? Я же объяснила, это дом моего друга! – Снова будете лгать? – Зачем мне это? – Ирина опять скрестила руки на груди. – Затем, что несмотря на то, что мать вас любит явно больше, чем отец, и вы переживаете за их отношения, признаваться в том, что у Виктора Владимировича есть любовница не хотите. – Это бред. Александра улыбнулась: – Тогда начнем с холодильника вашего так называемого друга. Во-первых, модель старая, поэтому на стенках присутствует лед - в современных он не образуется. Во-вторых, его давно не размораживали. Да и зачем, если он служит для хранения романтических закусок? Вино, сыр, одинокая клубничка - забытая за сырной тарелкой - все это указывает на желание провести с кем-то прекрасную ночь, но и это еще не все. В комнате валяются черные стринги, кровать застелена небрежно. На подушке заметен полустершийся отпечаток помады и, ко всему прочему, на входе в углу имеются тапки большого размера: 43 или 44, они в клетку и, скорее всего, мужские. Более того на них инициалы В.В. И да, чуть не забыла, в шкафу висит мужской халат. На его отвороте те же буквы В.В. Ну и самое главное: в кармане халата фотография Елесеевых. Простите, Ира, но вас на ней нет, из чего я делаю вывод, что ваш временный отец изменяет жене, но испытывает чувство вины и поэтому хранит семейное фото. О его изменах вы знаете, а раз у вас есть ключи от этого коттеджа и вы здесь чувствуете себя как дома, значит это ваш с ним секрет. Возможно, вы не рассказываете вашей временной матери об этом из чувства сострадания. Я в чем-то не права? Ира сначала молчала, большими глазами глядя на детектива, потом вернулась к распитию вина, а когда та отобрала бокал, чуть нервно произнесла: – Получается и с кексом вы не ошиблись. – Да. Кто-то хотел вас убить, – не стала отрицать Селиверстова, – кто-то, кто так же, как и вы имеет доступ к этому дому. – Маргарита?