– Слушай, Пуля, ты все время говоришь о деталях и о… – задумался и воодушевленно продолжил: – О том, что именно эти детали делают его «характерным» преступником, кажется ты так выразилась. – И? – Лет восемь-девять назад было одно нераскрытое дело, нам как-то о нем в отделе рассказывали. Погибшим был бизнесмен, фамилию не помню. Он еще женился на какой-то актрисе, которую потом похитили. Она погибла во время пожара. – Что-то подобное припоминаю. Этим делом, по-моему, еще наш бывший начальник занимался. – Да, Конюхов. – Поэтому и не раскрыли, – ухмыльнулась Селиверстова. – И потому что тебя еще не было в отделе. – Не подлизывайся, – легкий румянец коснулся щек, и Александра поспешно склонила голову, пряча смущение под каскадом волос. Она и сама считала себя непревзойденным детективом, и, работая в полиции, имела самый большой список раскрытых дел, но слышать подтверждение от друга было очень приятно. Очень. – Так вот, – продолжил Иван, – жаль, что не вспомнил об этом раньше, покопались бы сразу в архиве, но что если и тогда был замешан Собиратель? – Детали, детали. Что там было? Похищение, пожар, смерть бизнесмена. Возможно. – Возвращаться в архив не резон, но, мне кажется, проверить то дело стоит. Селиверстова задумалась, а через минуту подошла и снова чмокнула друга в щеку: – Бриз, да ты меня сегодня удивляешь! Молодец. Так держать. Попробуй созвониться с кем-нибудь из наших. Может, кто и согласится потратить лишнее время в архиве. Пообещай, что в долгу не останемся. Скажи, отблагодарим вкусным ужином. Домашним. – Ты снова встанешь к плите? – недоверчиво поинтересовался Резников. – Один раз. Давай, звони, а я попробую разобраться с тем, что у нас имеется на данный момент, – и она пошла за листами, на ходу заливаясь краской и размышляя, почему она уже дважды поцеловала Бриза? С чего такая несдержанность? Ласки не хватает, что ли? Глава 27 Когда есть люди, готовые пожертвовать собственным временем ради помощи другому – это ценно и таких людей Александра уважала. К счастью, в отделе таковых оказалось не мало, и уже через два с половиной часа фотографии потертых временем страниц радовали глаз на экране ноутбука. Она пообещала расплатиться изумительным ужином и более того испечь торт, когда Собиратель будет пойман. Бриз не ошибся: фрагменты совпадали. Помимо пожара и похищения нашлось упоминание и о цепочке, и о некой любовной переписке. Селиверстова подозревала, что дело осталось нераскрытым не потому, что Собирателя не удалось поймать, а потому что Конюхову заплатили. Опять продажный Конюхов! Улик-то в тот раз было предостаточно: несколько очевидцев, сошедшихся во мнении, что видели поджигателя - одного влиятельного человека. Показания относительно внешности сошлись: серые глаза, обычное овальное лицо, коротко стриженные волосы – ничего примечательного, но это лицо неоднократно мелькало в таблоидах. Этот человек был известным бизнесменом и увлекался фотографией. Возможного подозреваемого допросить не удалось: неожиданная командировка заграницу, но нашлись люди, не побоявшиеся сообщить в прессу о слухах будто бизнесмен-фотограф имел и еще одно хобби - насиловал девочек и девушек. Поговаривали, что некоторые запечатленные лица на фотографиях принадлежали самим жертвам. По якобы неизвестной причине - Селиверстова подозревала, что дело снова шло о больших деньгах - дело вскоре закрыли. Конюхов объяснил прекращение расследования недостаточным количеством улик против уважаемого и богатого бизнесмена, да и к тому же так называемые свидетели, которые, как оказалось, все поголовно состояли на учете в психдиспансере, неожиданно пропали. Вера в показания «больных» людей тут же прошла. На дальнейших попытках найти преступника никто больше не настаивал. В итоге оклеветанному бизнесмену принесли извинения. Совершенное убийство приписали одному из коллег жертвы, благо у того имелись уже серьезные проблемы с законом, про похищенную женщину и пожар и размышлять не стали, списав на личные разборки. Про цепочку и вовсе написали, что к делу не относится. Александра взяла лист, сделала ядовито-зеленую пометку: ...«Неужели до такой степени боялись гнева этого человека?!» Рядом большими буквами написала слово «ВНЕЗАПНО», повернулась к Ивану: – Что скажешь, Бриз? Постарался наш дядя Конюхов на славу. – А что тут скажешь? Козлом был, козлом остался. Надеюсь его все-таки прижучат. – Обязательно, а мы прижучим Собирателя, – в глазах Селиверстовой сквозила такая неподдельная уверенность, что в силу справедливости впервые за все время этого расследования поверил и сам Резников. – Ладно, Бриз, прекращаем разглагольствовать. У нас чуть меньше четырех дней. Время не терпит, соображать необходимо молниеносно, – она разложила исписанные разноцветными маркерами листы прямо на полу, сама села в центр, – что известно на данный момент: есть три крайне запутанных дела, и в каждом Собиратель действовал по одной и той же схеме, меняя местами лишь последовательность своих действий. В случае с Дианой уже было убийство бизнесмена, любовная переписка с погибшим, похищение, письмо, записка от Собирателя и пожар. Каковы его следующие действия? Иван, сидя на диване и то и дело постукивая левой ногой по полу, нахмурился: – По идее, все уже было, и Собиратель решил нас удивить. Если предположить, что Диана еще жива… – Жива, – уверенно перебила детектив. – То все равно следующие его действия предугадать мы не можем. – Предугадать не можем, но на месте пожара не нашли цепочку. Она по-прежнему на жертве. – Но что это дает? – Думаю, у Дианы есть шанс выжить. Он с ней играет, как раньше играл с женой Самойлова. Иван слегка подался вперед: – Думаешь, он пытается свести ее с ума?