— С Кансом они просто друзья. Сомэс явно собирается спросить что-то ещё и я предпочитаю быстро развернуться, покинув аудиторию. Догнав шагающих по коридору студентов, сразу получаю вопрос от Айрин. — Чего хотела эта баронская шлюха? Кашлянув от неожиданной формулировки, бросаю взгляд на Тонфоя. — Узнать, свободна ли постель сына хёрдиса. И заодно уточнить твой статус в нашей группе и число партнёров. На меня поворачивается недоумевающее лицо виконтессы, а потом она складывает всё воедино и понимает о чём идет речь. Кожа на лице моментально вспыхивает красным. Открыв рот, пытается что-то сказать, но похоже от ярости не может произнести ни слова. Глядя на это, понимаю, что вторая часть ответа, возможно была лишней. — Спокойно. Как-нибудь, при случае прострелишь ей колени. Или голову. Отошедшая от шока Айрин, не обращая внимания на мои слова, принимается перечислять, что именно и в какой последовательности она сделает с несчастной шатенкой, чем здорово смущает Джойла и похоже пугает паренька в подтяжках, который вместе с Тадешом идёт недалеко от нас. В Драконий зал успеваем, фактически перед самым началом собрания. Большое прохладное помещение, на стенах которого висит несколько десятков каменных драконьих голов. С одной стороны расположено возвышение с длинными каменными скамьями, на которых мы и размещаемся. Проректор по дисциплине появляется через минуту после нас. Рослый блондин в костюме-тройке, поигрывающий часами на цепочке. Пройдя до центра помещения, разворачивается к нам, окидывая взглядом собравшихся студентов, занявших не больше пятой части свободного места на скамьях. — Я — Норниц Рэрх, заместитель главы Хёница по дисциплине и безопасности. Вас собрали здесь с единственной целью — получить инструкции по поводу грядущего осеннего бала. Делает короткую паузу, дожидаясь, пока окончательно затихнет гомон среди обучающихся. — Первое, о чём я должен вас предупредить — вам может угрожать опасность. Шпионы южных королевств, колдуны, последователи хилианцев и агенты аристократов — все они могут и скорее всего будут поджидать вас внизу. С единственной целью — обеспечить вербовку. Ваши жетоны не позволят вам ничего раскрыть им, но каждый год они пытаются добраться до студентов и подкупить их, в надежде, что всё-таки поймут, как можно преодолеть присягу, скреплённую вашей собственной кровью. Спешу сообщить вам — все до одного студенты и выпускники Хёница, завербованные ими и согласившиеся на ритуалы по снятию своего обещания, умирают. Данная вами присяга не позволит выдать ничего из тайн университета. А попытка сломать её, приведёт к вашей смерти. Поэтому будьте осторожны и при намёке на вербовку немедленно сообщите об этом одному из преподавателей или цердов. Снова выдерживает несколько секунд паузы. — Второе — обычно осенний бал проходит гораздо позже, когда время запрета на выход за пределы Хёница уже истекло. За тот месяц, что вы обязаны провести на территории университета, жетоны окончательно синхронизируются с вашими разумами и струнами, став надёжной опорой в мире магии и окончив процесс закрепления присяги. Сейчас же, данная вами клятва ещё слишком слаба. К сожалению мы не могли использовать полноценный ритуал обещания на крови, при вашем приёме на обучение — это убило бы каждого из поступающих. Но прошло уже достаточно времени, чтобы ускорить процесс окончательного установления связи между данной каждым из вас присягой и вашей жизнью. Сейчас мы подтолкнём процесс инициации жетонов. Я лично обработаю каждый из них. Всё, что потребуется от вас — молча ждать и выполнять указания. Проходится по нам взглядом. — И третье — вы должны выглядеть подобающим образом. По этой причине, каждого из вас, в комнате ждёт смокинг или вечернее платье нужного размера. Считайте это подарком от университета. Закончив, он немедленно отправляется к ближайшему из студентов. Производит скорее впечатление бывшего военного, чем преподавателя. Наблюдаю за тем, что делает проректор — сначала всовывает студенту в руки два плоских металлических блина, после чего задействует нотную комбинацию. Навскидку, там не меньше сорока нот, но пролетают они, буквально со скоростью молнии. Чувствуется давний и серьёзный навык. Обходя каждого первокурсника, добирается и до нашей компании. Закончив с сидящей рядом Мэно, даёт мне металлические артефакты, внезапно оказавшиеся ледяными и снова пускает в дело свою нотную связку. Чувствую, как моментально раскаляется жетон, обжигая кожу. Спустя секунду, жар уходит, а стальные блины в моих руках становятся ещё более холодными. Бросив на меня взгляд, проректор негромко озвучивает фразу. — Вам необходимо быть сегодня, особенно осторожным. Господин…Вайрьо. Когда его фигура удаляется в сторону, непроизвольно поворачиваю голову, провожая Норница взглядом. Вот это, сейчас было внезапно. Мойрниц упоминал, что ректор в курсе, кем я являюсь на самом деле, но не думал, что информация доступна кому-то ещё. Если в курсе оказался проректор, то вполне могут знать и другие преподаватели. Что не очень радует. У персонала, наверняка тоже имеются ограничения на распространение информации. Вот только они, в отличие от студентов, скорее всего имеют лазейки для передачи какой-то некритичной информации. В конце концов, преподаватель может банально побеседовать со своим бывшим студентом, который сейчас служит в императорской канцелярии. Формально, информация не выйдет за пределы магов Хёница, но на деле — канцелярия получит нужные данные. Пусть даже маг не сможет об этом сообщить никому, кроме таких же выпускников Хёница. Продолжаю прокручивать в голове варианты вплоть до самого окончания процедуры экстренной «разгонки» наших жетонов. Спустя пять минут, когда оторвавшись от основной массы студентов, сворачиваем в коридор, Канс покосившись на меня, интересуется. — Ты не подумай, Орн, я тебе очень признателен за помощь с той напыщенной цераркой, что пыталась меня прикончить. Но скажи мне — почему Рэрх обратился к тебе лично с предупреждением? К единственному из всех студентов? И занятно так выделил фамилию. Может ты бастард вовсе не графа? А кого-то ещё? Ланца? Почившего императора? Ректора? Чуть притормозив, картинно разводит руками. — Понял! Ты, никак, сын самого Рэрха. Только своему отпрыску он мог ляпнуть такое, поддавшись чувствам. А с виду ведь полная ледышка. Пытаюсь придумать какое-то дельное объяснение ситуации, но быстро понимаю, что ничего достоверного выдать не получится. Ложь же будет быстро вскрыта. В конце концов Канс и Айрин — аристократы, росшие при дворе и жившие в доме канцлера. Хлипкое враньё с ними точно не пройдёт. Значит остаётся только уходить от ответа, что я делаю. — Или он мечтает выдать свою дочь за моего старшего брата, в котором та души не чает и уже грозилась сровнять замок Вайрьо с землёй, если тот не ответит согласием. Тоже неплохая причина. Спустя пару секунд, Канс задумчиво интересуется. — Ты так пошутил или у Норница действительно есть дочь? Идущая рядом Айрин усмехается. — Кому-что, а Тонфою достаточно упомянуть какую-то недосягаемую аристократку и он уже верит в любые байки. Твоя тяга к процессу размножения, выше, чем у любого кераса, Канс. Настолько, что застилает тебе разум. Орн явно не скажет нам правду. Пока. Судя по её лукавому взгляду, девушка надеется вызнать всё в ближайший мой ночной визит. Последние дни я чаще ночую у неё, чем у себя. Пока, благополучно избегая Виоллы. Хотя, возможно дело в том, что та уже успела переключить свой сомнительный интерес на кого-то ещё, более податливого чем я. Позавчера я застал её, мило болтающей со смущённым первокурсником, явно не знающим, как ему отделаться от женщины. Добравшись до общежития, расходимся по комнатам. Оттуда, мы с тяжело вздыхающим Джойлом отправляемся на занятия по айвану, а Канс с Айрин планируют начать готовиться к балу, на который весь первый курс отправится вечером. Общий сбор назначен на семь часов — к этому времени, все первогодки должны завершить свои дела и явиться к платформе канатной дороги, что ведёт в Кёйрель. На этот раз помещение, выбранное Тесконом для занятий, получается найти куда быстрее. Когда открываю дверь, сразу слышу недовольное брюзжание старика. — Вы ещё позже не могли явиться, Орнос? Я уже минут двадцать, как жду вас. Или вы думаете у меня нет других дел? Усаживаясь на стул, озвучиваю оправдание. — Нас задержал проректор Рэрх — сегодня же состоится бал и… Тот перебивает меня. — Я в курсе жизни университета, юноша. Но собрание проректора закончилось уже двадцать минут назад, а вы только явились. Ладно, что у вас там с успехами? Ознакомились с литературой, которую я рекомендовал. — Безусловно. С обеими книгами. Готов приступить к экспериментам. Тескон с сомнением смотрит на меня и ворчит. — Ну раз так, то давайте приступим. И посмотрим, на что вы годитесь. В этот раз, занятие занимается около четырёх с половиной часов. Преподаватель снова пытается подсовывать мне различные вариации процесса выпекания. В основном связанные с обработкой и плавлением различных металлов. Убедившись, что мой айван на них всё-таки не работает, переключается на «классику» — хлебобулочные изделия. Выясняется, что я могу работать практически с любым тестом. Судя по фразам, которые бросает старик, это значит, что магический талант завязан не на процесс, а на объект. То есть я влияю не на выпекание хлеба, а напрямую на него. Разницу, пока улавливаю смутно. Но, судя по лицу Тескона, это весьма важный факт. Он фиксирует себе что-то в блокноте и задумчиво почёсывая бороду, сетует, что больше нет доступа к справочникам по каталогизации магических частиц. Мол, сейчас бы они очень пригодились. Окончательно определившись с возможностями айвана, приступаем к более масштабным экспериментам. Скоро понимаю, что могу вытворять с хлебом и тестом практически всё, что угодно. Жаль только, что никаких дополнительных свойств материал не получает. Я могу сформировать из тарелки с булочками сферу жидкого теста и запустить ей в цель. Но вот урон она нанесёт крайне слабый. Голема из теста, у меня тоже выходит поднять. Более того — без применения рун. Но, для того, чтобы он стал действительно опасен, его требуется накачать силой. То есть потратить время на вычерчивание всё тех же рун и нотную комбинацию. Либо задействовать полноценное жертвоприношение. Без этого — он просто ходячая кукла из теста, которая может изрядно напугать, но вот прикончить — вряд ли. Особенно, если ей противостоит маг. Правда, всё становится куда интереснее, когда из прохода в стене появляются примитивные неконы, созданные для упражнений. С пятого раза у меня выходит закупорить ноздри первого жидким тестом. А когда он открывает рот, чтобы вдохнуть — забить и глотку. После получасовой тренировки по блокировке дыхательных путей, ослеплению мини-стрелами из засохшего теста и ударов ими же в шею, переходим на следующий этап — я пытаюсь управлять хлебом, который только что съел один из неконов. Получается весьма сложно — куда проще работать, когда видишь объект воздействия. Но в итоге, всё-таки выходит вернуть хлеб внутри желудка некона в твёрдое состояние. А потом и сформировать из него подобие оружия. Иглы, слепленные из прессованного сухого хлеба, пробивающие желудок — о таком я даже не думал. Тескон использует нотную связку и сразу несколько неконов становятся практически полностью прозрачными — видны только кровеносные сосуды и кости. Зрелище жутковатое, но как сразу же поясняет преподаватель — необходимое. Скоро выясняется, что спресованный силой айвана и засохший хлеб способен пробить стенку желудка, а потом и артерии. Вслед за чем его можно вернуть в мягкое состоянии, полностью закупорив основной кровеносный сосуд. Да и в целом, есть где развернуться — из меня выйдет неплохой тайный убийца. Правда, старик сразу же охлаждает пыл — айван каждого студента фиксируется в личном деле. А вскрытие тела человека, убитого таким образом, недвусмысленно укажет на причину смерти. И вряд ли кто-то поверит в то, что еда просто пыталась вырваться на волю из застенок желудка. К тому же, мощные артефакты, которыми располагает часть аристократов и имперские служащие, в состоянии зафиксировать применение айвана. Так что карьеру убийцы я смогу сделать, только если мне станут заказывать торговцев, да горожан из среднего класса. Либо в случае филигранного освоение способности. Вопрос с ядами более сложный — единственный способ в моём случае, это ускорить распад и гниение уже съеденного хлеба, что неминуемо приведёт к острой интоксикации организма, плюс вызовет инфекцию и заражение, так как следом за частицами хлеба, гнить начнёт вся еда в желудке, отравляя желудочно-кишечный тракт, а после этого и кровь. Обнаружить вмешательство в данном случае куда сложнее, но и смерть наступает не сразу — человека скорее всего успеют вылечить. По крайней мере, если рядом окажутся маги-целители. А под боком у серьёзных целей, таковые есть всегда. Комнату для занятий, покидаю выжатым как лимон. Зато теперь я уверен, что при необходимости, смогу доставить серьёзные проблемы любому студенту в столовой. Да и в целом, айван уже совсем не кажется таким бесполезным, как раньше. Устало бредя по коридору, направляюсь к общежитию. До общего сбора осталось меньше двух часов — надо успеть перекусить, выпить чашку сорка, что заменяет тут кофе и одеться. А ещё прикинуть, как действовать, если на балу окажется кто-то, знающий мою тайну. Глава XIX Во время возвращения назад, из стены показывается призрак Эйкара. Старый маг какое-то время молча летит рядом, видимо ожидая, что я первым начну разговор. Но очень быстро не выдерживает и осторожно интересуется. — Ты же сейчас на осенний бал собираешься? Покосившись в его сторону, подтверждаю очевидное. — Туда. Призрак вырывается чуть вперёд и поворачивается ко мне боком, заглядывая в лицо. — Думаю, ты в курсе, что там обычно происходит полная вакханалия? Не оргии, конечно, как в старое доброе время. Но и сейчас, студенты должны здорово гудеть. Отличный момент, чтобы подыскать мне новое тело. Вздохнув, мотаю головой, которая всё ещё плавится после занятия с Тесконом. С момента своего возвращения Эйкар наседает с просьбой достать ему тело. В обмен сулит древние артефакты, предлагает своё наставничество, помощь и едва ли не военную поддержку. Заточённый полтора века назад, маг бредит идеей возрождения призыва в качестве одной из основных дисциплин. И упорно не понимает, что произошло со львиной долей магических знаний, которые канули в лету. Правда, наотрез отказывался что-то рассказывать до того момента, как ему вернут тело. Вот после, он готов поделиться всем, что ему известно. Надо сказать, подобные формулировки внушают некоторые опасения. Будь я призраком — тоже бы обещал, что угодно за возможность снова обрести тело. К тому же я ознакомился с ритуалом, который необходим для его вселения в чужое тело. То, что для этого был нужен труп человека, убитого за последние десять-пятнадцать минут, меня уже мало смущало. Другое дело, что желательным было ещё и человеческое жертвоприношение, без которого процесс мог пойти не так, как надо. Его разные вариации, требовали от одной до пяти жертв. В первом случае, нужно было проводить ритуал максимально медленно, а противоположный ему вариант, предполагал относительно быстрое убийство всей пятёрки. Поддавшись настойчивым просьбам Эйкара я всё-таки выписал все требующиеся руны, ксоты и нотные связки в личный блокнот, всегда находившийся при мне. Половину из них, в процессе даже запомнил. Но само собой, я не собирался убивать кого-то из студентов и засовывать в его тело Эйкара, дополнительно отправив на тот свет ещё энное количество людей. Да и не факт, что даже два крейнера выдержат такую отдачу — с высокой долей вероятности, в процессе заклинания меня просто разорвёт на куски. Вздохнув, формулирую относительно вежливый ответ. — Как ты себе это представляешь? Мы должны прирезать какого-то студента, а потом принести в жертву ещё пару, чтобы вернуть тебе тело? Проделав всё это на глазах у сотен свидетелей? Даже если отбросить в сторону моральную дилемму, задача нереализуемая. Призрак нахмурившись, летит дальше. — Ты просто не видел Золотого зала — там столько галерей, закоулков и помещений, что можно спрятать целую груду трупов. Это же название просто такое, а на деле вы окажетесь в настоящем небольшом дворце. Да там одних залов для торжеств, с десяток! Двигаясь рядом, продолжает канючить. — Слушай, ну не виноват я, что улетел, когда вас на этот розыгрыш позвали. Я бы тебе сразу сказал, что вас ждёт, не дожидаясь третьей записки. Успеваю пройти ещё несколько шагов, прежде чем в голове что-то щёлкает. Следующий десяток метров двигаюсь, отключившись от болтовни призрака и вспоминая фразы участников испытания о приходящих записках. Всё верно — каждый говорил о трёх. Остановившись, смотрю на Эйкара, который обрадованно улыбается.