Канс замедляет шаг, останавливаясь и в воздухе появляется несколько ледяных сфер. А я задействую нотную связку, которая пока не входит в программу нашего обучения, в результата чего, перед перепуганным Свезальдом появляется искрящаяся цепь из небольших шариков, соединённых тонкой нитью. Парень пятится назад, врезавшись в одного из однокурсников и переводя взгляд с одного объекта на другой, выставляет перед собой ледяной щит, из-за которого слышится глухой голос. — Мой отец не оставит убийство безнаказанным, идиоты. Вас всех прикончат! Первым, смех пробивается наружу у Тонфоя. Следом подключается Айрин, а следом и мы с Джойлом. В процессе, обращаю внимание сына хёрдиса на деталь, которую он упустил. — Значит, ты думаешь, что трупы титулованных аристократов, обесчещенная принцесса и бойня на осеннем балу нам сошли с рук, а вот смерть зарвавшегося тупого блондина почему-то повлечёт за собой месть? Твой отец ничего не может сделать в стенах Хёница. А если он знаком с твоим характером, то думаю даже не расстроится о потере такого отпрыска. Ты же только и делаешь, что позоришь свой дом. Со стороны аристократа слышится яростный вопль, а потом он неожиданно переходит в атаку — над ледяным щитом появляются сгустки пламени, летящие прямо на меня. Первой успевает среагировать Айрин — передо мной появляется стена льда, принимающая на себя удар. Мы же с Тонфоем наносим ответный удар. Атака Канса тоже приходится на щит противника, а вот моя цепь проскальзывает сквозь тающий лёд и захлёстывается вокруг блондина. С его стороны слышится короткий, быстро затихающий вопль, после которого все первогодки, участвовавшие в беседе, полным ходом мчатся в общежитие, разбегаясь по комнатам. Оставшийся в одиночестве и парализованный Олаф, которого надёжно охватывает цепь, дико водит глазами по сторонам, валяясь на полу. Правда кричать уже не может — язык у него отказал. — В следующий раз подумай, прежде чем обсуждать кого-то за его спиной. Иначе это может закончиться куда более неприятным заклинанием, которое станет для тебя фатальным. Никаких умных слов в голову больше не лезет, поэтому просто шагаю дальше. Когда добираемся до лестницы, Тонфой с интересом спрашивает. — Чем ты его так? На нотной практике этой комбинации точно не было. Чуть поворачиваю к нему голову, усмехаясь. — Мы с Джойлом решили немного опередить программу. Встретили как-то раз Тадеша, когда он упражнялся и поняли, что стоит взяться за ум, если не хотим выглядеть беспомощными имбицилами на его фоне. — Спашена? Я вот тоже думаю, когда он столько успевает? Ноты, ритуалы, химерология — по всем дисциплинам впереди всего курса. Могу поспорить, даже сейчас не спит, а где-то тренируется. Добравшись до дальней террасы, располагаемся за столом. Снаружи уже стоит ночь и столовая предсказуемо не работает. Но встреченный нами по пути служащий, выслушав просьбу, удаляется в служебные помещения, вернувшись с большой тарелкой холодного мяса и хлебом, на которые мы сейчас жадно набрасываемся — во время осеннего бала, так и не вышло нормально поесть. Утолив первый голод, наполняем бокалы и Канс шёпотом озвучивает тост. — За настоящего наследника империи. Кашлянув, оглядываюсь вокруг, но судя по тотальной тишине, поблизости нет никого живого. А некон сейчас далеко — остался стоять в помещении столовой. Сдвинув бокалы, делаем по солидному глотку и Тонфой решает сразу поинтересоваться. — Как так вышло? Принц с амнезией и в Хёнице. Я не Ценхор, но насколько известно, у Кирнеса не было струны. Пожимаю плечами. — Балансирование на грани смерти и мощная целительская магия могут сотворить и не такое. Аристократ прищуривается. — Возможно. Что теперь думаешь делать? Вернуться на престол? От удивления, чуть задерживаю вилку в воздухе. Потом, всё же втыкаю её в мясо и отвечаю. — Нет. Оказаться на троне империи я не хочу. Сейчас — так уж точно. Продолжу учиться в Хёнице и буду поменьше выбираться за его стены. Вижу, как Айрин и Канс переглядываются, после чего парень решает объясниться. — Ты правильно меня пойми, Орн — у тебя просто как-то очень удачно вышло подобрать друзей. Сын хёрдиса, которому можно предложить независимость и он предоставит тебе ресурсы. Дочь главы военной разведки, под чьим контролем есть немало подготовленных людей. Ни для кого не секрет, что несмотря на формальный запрет, они проводят операции и на территории Норкрума. Неплохая база для мятежа. Он сейчас так намекает, что я специально сошёлся с ними поближе? Или пытается убедить меня, что попытка государственного переворота — не такая уж плохая идея? Вздохнув, откладываю в сторону вилку и снова берусь за бокал. — Не забывай — я ничего не помню. И с трудом могу оценивать ситуацию, не то, что готовить потенциальные заговоры. Всё, чего я сейчас хочу — тихо отсидеться в стороне. На территории университета, где меня никто не достанет. — А жаль. Так то неплохой бы получился план. Папаня получил бы своё королевство, ты империю, а я возглавил канцелярию. Джойла мы бы поставили командовать твоей личной охраной. Ну а Мэно стала бы… На этом моменте затыкается, морщась от боли. Если я верно понимаю его мимику и происходящее — Тонфой только что получил чувствительный удар ногой под столом. А виконтесса, молчавшая всё это время, начинает говорить. — Там, в Золотом зале… Я произнесла не самые приятные слова. Не подумала, что ты и правда ничего ведь не понимаешь. Извини. Фразы явно даются девушке нелегко — она их, как будто выталкивает из себя. Начавший скалиться Тонфой, хочет добавить что-то ещё к её словам, но получив локтём под рёбра, быстро оставляет свои намерения. — Всё в порядке, Айрин. Считай, что твои извинения приняты. Вздохнув, она чуть улыбается и берёт в правую руку бокал, молча поднимая его вверх. После очередной, отправленной внутрь порции алкоголя, Тонфой интересуется. — А куда ты дел письмо? Та графиня же тебе что-то передала, пока вы обнимались на галерее. Кивком показываю в сторону двора Хёница, лежащего внизу, в темноте. — Где-то там. Сунул в кустарник. Канс сразу же подбирается. — Так может сходить и забрать? Повернувшая к нему голову виконтесса, цокает языком. — Твоя готовность к идиотским действиям, иногда поражает. Отправиться за письмом, ночью — само по себе подозрительно. Сделать это сразу после допроса дознавателями и проректором Хёница — всё равно, что вести разведку, отбивая палочками дробь на барабане. Смущённый парень умолкает, а вот Джойл, сидящий справа от меня, около самой стены террасы, интересуется — Как так? Если ты Орн, прости, Кирнес — наследник императора, то власть регента незаконна. Он, как говорила матушка — «узурпатор». И его надо сместить. Поставив во главе законного правителя. Тонфой горестно вздыхает. — Друг мой, Джойл. Знаешь, кого обычно называют законным правителем? Тех, кто убил всех более законных, чем он сам. Так что, апеллировать к закону сейчас не стоит. Да и репутация у Кирнеса до амнезии была так себе — повеса, который тащился за каждой юбкой и пил, как не в себя. В народе его может и поддержат, если он даст о себе знать. Только вот решают всё люди с деньгами и армиями. А они, если и захотят видеть во главе империи распутного алкоголика, то лишь в качестве своей марионетки. Глянув в мою сторону, добавляет. — Маркиза Ценхора, к слову, можно отнести к числу игроков первого звена — с серьёзными влиянием и большими возможностями. К тому же, уверен — он уже сбился в стаю с волками покрупнее себя. Завтра надо будет достать это письмо и хотя бы ради интереса, глянуть, что там. — Всё, Канс. Хватит. Давай просто опустошим эту пару бутылок и отправимся спать. Мозги и так плавятся. Аристократ замолкает, доливая хирс в бокалы, а я раздумываю над его словами. Безусловно, Ценхор располагает определённым влиянием. Судя по тому, что смог пролезть в окружении Морны и не побоялся схватиться с императорской канцелярией — весьма немалым. А регент, действительно не слишком популярен. Как среди простых людей, так и среди аристократов, которые не считают бывшего военного человеком, который может отдавать им приказы. Но по поводу своих планов я не врал — влезать в кровавый водоворот интриг и провоцировать гражданскую войну или попытку государственного переворота, в мои намерения не входит. Всё, чего мне пока хочется — остаться в живых. Да, пусть регент считает меня целью. Но как я понял, даже он не может достать меня в Хёнице. Остаётся ещё записка, пришедшая от неизвестного и само руководство университета, которое в курсе многих обстоятельств. Но, есть неплохая доля вероятности, что маги не станут вмешиваться. А если так — у меня есть хорошие шансы остаться на месте, используя Хёниц в качестве убежища. Если дела в империи примут совсем горячий поворот, то моя фигура, безусловно станет предметом совсем острого интереса. Но пока страна в состоянии вялотекущего кризиса, стены университета могут служить надёжной защитой. Конечно, всё может повернуться совсем иначе — в уравнении слишком много переменных, более половины из которых, мне неизвестны. Но активно действовать, с головой окунувшись в заварушку — это ещё более плохой план, чем выжидать в Хёнице. К тому же, чем дольше я здесь нахожусь, тем лучше осваиваю магию. Что тоже серьёзно повышает шансы на выживание. От мыслей отвлекает вопрос Тонфоя. — А кто такой Эйкар? Откуда ты его взял? Он, кстати здесь? Оглядевшись по сторонам, убеждаюсь, что призрак ещё отсутствует и перевожу взгляд на Канса. — Помнишь, мы с Джойлом прикончили студента в первую ночь здесь? Так вот — он на самом деле состоял из четырёх неконов. Двое карликов и ещё пара псов объединённых под человеческой оболочкой. Приходила эта компания, как раз за шкатулкой, где был заточён Эйкар. Так вышло, что в процессе я его случайно освободил. — Рассказывал, почему его туда засунули? На этом моменте чуть теряюсь. Я ведь, действительно не узнавал у призрака, как именно он оказался в шкатулке. И кто его там запер. — Если честно — об этом я не спрашивал. Но при случае поинтересуюсь. Виконтесса задумчиво хмурится. — А магия призыва? Как он смог привести к нам демона? Её уже давно не изучают. Вздохнув, понимаю, что разговора на животрепещущие темы не избежать. — Он провёл в заточении полторы сотни лет. В его эпоху, призыв ещё был разрешён и активно изучался. К тому же, там не всё так однозначно, как кажется на первый взгляд. Дальше пересказываю им всё, услышанное от Эйкара. О мире, который отделён от этого тонкой гранью и существах, там обитающих. Упоминаю и причины, по которым те слетали с катушек, устраивая кровавый хаос при появлении. Закончив, слышу удивлённую реплика Тонфоя. — Как-то, его версия очень сильно разнится с официальной. Отец правда только один раз упоминал демонов — сказал, что они сыграли важную роль в Войне трёх императоров. Дальше на эту тема общаться не стал. Но, сколько помню — газетчики всегда писали о демонах в негативном ключе. А простой народ их и вовсе ненавидит до дрожи в руках. Джойл, на лице которого отражается смятение, тянется к бутылке хирса, а Мэно задумчиво произносит. — Война всегда двигает науку вперёд. Возможно призыв показался императору слишком опасной областью магии, оттого и попав под запрет? Тонфой задумчиво наблюдая за тем, как мой сосед доверху наполняет бокалы алкоголем, отвечает. — Может и так. Правда, не совсем понимаю, как он смог убедить магов отказаться от призыва. Вернее, даже не так — непонятно, почему они настолько строго блюдут договорённости. Сторна Эйгора уже давно нет, у власти регент, трон под которым вовсю шатается. А никто из магов даже не заикается о том, чтобы вернуть магию призыва в число изучаемых дисциплин. В конце концов, это можно сделать и втихую — не обязательно получать чьё-то разрешение. Подняв бокалы, вливаем в себя солидные порции алкоголя и мысли Канса быстро переключаются на другое направление, скатываясь в обсуждение пострадавшей от призванного, Морны. Правда, в основном парень жалеет, что не присутствовал при этом зрелище лично. От этой темы плавно переходим к тому, как это будет преподнесено аристократии, а Тонфой и Мэно заключают пари, споря на ящик вина о том, какое количество газет попробуют затронуть ситуацию с принцессой в своём следующем выпуске. За разговорами, постепенно приканчиваем обе бутылки хирса и отправляемся в общежитие. На этот раз, уверенно направляюсь в комнату виконтессы. Как только закрывается дверь, чувствую как тонкие пальцы принимаются расстёгивать на мне одежду. Спустя несколько мгновений мы уже опускаемся на постель.